Без героя

Московский международный кинофестиваль завершился победой испанского режиссёра, кое-какие призы достались и России — в лице Сергея Лобана, нового культового персонажа на наших необозримых просторах.


Что, однако, совершенно не означает, что ММКФ приобретёт какой-то новый статус, новое звучание и новые перспективы. Всё как всегда: как пишут независимые критики, неосторожные в своих высказываниях и не связанные с местным киноистеблишментом (Ксения Рождественская, например), ММКФ как будто существует исключительно для того, чтобы посмотреть фильмы с других фестивалей. То бишь конкурс здесь не так важен, как внеконкурсные программы. Если какой-нибудь завзятый киноман, приехав, скажем, на Берлинале, упорно посещает ретроспективу автора «Носферату» Мурнау, не посмотрев НИ ОДНОГО фильма конкурса, он немедленно становится объектом насмешек, на ММКФ сие есть норма.


Отчёты о конкурсе выглядят уклончивыми и осторожными; и наоборот, о внеконкурсной программе пишут восторженно, в Facebook загружают, советуют друг другу, куда пойти и как лучше пробраться сквозь кордон белобилетников (с аккредитацией вы ещё никуда и не попадёте) и т.д. и т.п.


Как это ни странно, Гавел, со всеми его достоинствами — мужеством, умением всегда стоять на своём, с его прямотой, принципиальностью и честностью, с его, только не смейтесь, любовью к родине, которую он на деле доказал, останется в истории не только политики, но и в истории кино — случай, согласитесь, уникальнейший. Этот самый его дебют, фильм «Уход», интересен ещё и тем, что поставлен по пьесе, символизирующей уходящее время надежд и вступление Чехии (тогда ещё Чехословакии) в новый и довольно прагматичный мир объединённой Европы.

Дебютант Вацлав Гавел


Не говоря уже о фестивальных хитах типа «Меланхолии» Ларса фон Триера (которая вообще-то хит Канна, а не ММКФ, заметьте). На её просмотр рвалась даже «сама» Собчак; жёлтая пресса, захлёбываясь от восторга, перечисляет и других ВИПов.


Отрадно, что такой же лом был и на «Шапито-шоу» Лобана: несмотря на то что фильма никто ещё не видел, слухи просочились, народ хлынул, охранники чуть не плакали, плакали, впрочем, и те, кто остался за дверью.


Забавно, что слухи, как это нечасто бывает, не обманули. С трудом попав лишь на вторую часть фильма, мы пришли в неописуемый восторг. Одна подруга, умеющая проскользнуть в любую щель, вплоть до закрытых кремлёвских ВИП-приёмов, посмотрела на нас снисходительно, заявив, что первые две части «Шапито» во сто крат интереснее, чем две последние, которые мы как раз сподобились увидеть.


Так что мы теперь ждём прокатной версии — и, будете смеяться, ждём чуть ли не с замиранием сердца.


Сказать по совести, такое с постсоветским кино бывает нечасто: при имени новоявленного гения ничто ни у кого не шелохнётся, а если и шелохнётся, то всё же не до такого отчаянного сердцебиения, притом что в последнее десятилетие наберётся много хороших и даже отличных, чуть ли не шедевральных фильмов…


Кадр из фильма «Шапито-шоу»


Однако, повторимся, Лобан всех превзошёл: как он сам говорит, что, мол, заступит на доселе пустующее место Гайдая, сняв новую «Бриллиантовую руку», и не какой-нибудь там неуклюжий ремейк, как это сейчас принято, а именно что народную комедию. На современном материале, продолжительностью в три с половиной (!!!) часа и при этом никого не утомившую…


Пересказывать этот фильм абсолютно бесполезно, ибо сквозь обычные драматургические ситуации — встречу взрослого сына с отцом (которого, кстати, что немаловажно, играет Пётр Мамонов) или ловкого с виду паренька-промоутера с копией Виктора Цоя — проглядывает весёлый ад нашей с вами жизни. С её безответственными папашами, безумными проектами, с её демагогией, тупостью и издевательством над здравым смыслом. Что интересно — без примеси чернухи и апокалиптического любования: видимо, Сергей Лобан и Марина Потапова, его сценарист, заряжены тоннами оптимизма и чёрт их проймёт.


Впервые с 1989 года на ММКФ появится номинация «За лучший документальный фильм». В конкурсной программе представлено всего семь работ, из которых обязательно стоит посмотреть биографию великого гонщика «Формулы-1» Айртона Сенны, погибшего на взлёте своей карьеры в возрасте 34 лет, а также «Счастливых людей» Дмитрия Васюкова о жителях тайги — перемонтированный в полнометражку сериал 2008 года с закадровым голосом и сценарием Вернера Херцога

Тридцать три счастья


То есть авторы картины сумели каким-то образом найти эдакую «расселину» между Сциллой кризисного сознания и Харибдой бодрого гламура: у них не колются и не матерятся и в то же время не рассекают на глянцевых BMW в обнимку с Верой Брежневой.


Другая отечественная картина, «Сердца бумеранг» Николая Хомерики, способного молодого человека, как раз могла бы встать в афронт весёлому безумию «Шапито-шоу» — в том смысле, что это привычно-депрессивная модель мира. Впрочем, не столь уж и привычная: российское кино, судя по Хомерики, постепенно отходит от радикальных приёмов шоковой терапии, демонстрируя умение создать экзистенциальную драму почти из ничего. То, что Костя, главный герой фильма, болен (врач предупреждает, что его сердце может в любую секунду остановиться), даёт зрителю определённую точку отсчёта. Всё, что происходит в картине в дальнейшем, после вердикта врача, как будто увидено глазами Кости. И вот вам пожалуйста: никаких таких откровений, экзистенциальной предсмертной тоски, повсеместного кризиса и пересмотра ценностей. Ты живёшь как жил — и до, и после диагноза. Тебе приходится работать машинистом в метро, спускаясь ранним утром в подземелье и поднимаясь на поверхность лишь через 12 часов — чтобы опять погрузиться в сон. Твоя девушка, милая и ласковая, что-то тебе такое говорит: пугает, например, нежданной беременностью; другая девушка, случайная, из компании друзей, прижимается к тебе голой грудью в укромном уголке большой квартиры; коллега-машинист всё так же суров и молчалив, а мама всё печалится, что ты до сих пор не женат… Ничего особенного, и при этом жизнь — как сквозь вату: об этой обыденности, тоске, механистическом бытовании того, кто принуждён нести на себе бремя монотонной службы, уже тома исписаны… И тем не менее Хомерики нашёл и здесь какие-то новые краски: во-первых, чёрно-белые (фильм нарочито снят на чёрно-белую плёнку), во-вторых, как когда-то Милош Форман, ранний и ещё пока чешский, сумел взглянуть на своих героев взглядом жалостливым, сумеречным, всепрощающим, нежным…


Кадр из фильма «Сердца бумеранг»


По сути, у Кости нет ничего (кроме диагноза, который ставит его на один уровень с «настоящими», страдающими героями): ни истинной любви, ни дружбы, ни взаимопонимания с родными. Отец, которого он находит где-то в маленьком российском городке, втайне от матери удрав на его поиски, порет какую-то чушь, заканчивая свой идиотский монолог просьбой о московской прописке; разговоры с матерью ограничиваются бытовыми подробностями, девушка как будто сама с собой разговаривает, не дожидаясь ответа от Кости…


Впрочем, от него и дождаться-то чего-либо трудно: по природе Костя молчалив, словно немой, да и о чём говорить? Тем не менее эта повесть о «мизерной» жизни (есть такой французский роман — «Мизерные жизни») на наших глазах приобретает величественное звучание. Вырванный из потока судеб и персонажей, нашей неласковой действительности, этот неяркий, «мизерный» Костя (его блестяще играет Александр Яценко), которому и сказать-то нечего и который свою предстоящую гибель воспринимает как данность, как судьбу и фатум, покорно, как овца на заклание, — этот самый Костя, один из нас, многих, превращается в героя нашего времени. В нём нет инфернальности Печорина и победного легкомыслия Онегина, эта вам не Рудин и не Митя Карамазов: так, человек из толпы, «русский человек, каким он станет через двести лет». Как вы помните, один из современников Пушкина напророчил всякому русскому (ну, почти всякому, не будем преувеличивать), что он станет таким же, как «наше всё», ровно через двести лет. И что же? Двести лет миновало, а не только Пушкин там или кто ещё становится истинным героем времени, а некто Костя… Хорошо ещё, что не брат под номером один, герой девяностых, киллер с повадками радетеля «справедливости», а просто Костя.


Однако Хомерики не так прост, как это может показаться на первый взгляд (кто-то в комментах написал, что автор снимает намеренно «фестивальное кино», скучное и длинное, — так пусть идёт смотреть «Жару», кто его принуждает). Не так прост. Ибо исповедует иную традицию русской словесности, а именно ту, что занималась проблемами и горестями «маленького человека». Не всё же, знаете ли, на бумерах раскатывать, с матерком да поножовщиной, бывают люди и попроще да поскромнее — вот вроде нашего Кости…


Он, конечно, не Леопард, не князь Салина (на ММКФ были показаны классические итальянские фильмы, Висконти в том числе), не последний герой на закате аристократической цивилизации. Он герой на закате цивилизации ВООБЩЕ: то, что в нём ещё сохраняются тонны человечности и затаённой любви к людям, — вот что рождает ощущение чуда. Казалось бы, при чём тут Висконти с его князем Салиной? Да ни при чём: сей монтажный стык явился нам во всей красе только потому, что посмотрели мы «Сердца бумеранг» и «Леопарда» один за другим.


И ещё вот при чём: если Висконти, сам будучи аристократом, прощался с миром иллюзий и былого величия, не прощаемся ли мы все вместе с этим самым Костей с миром обычного человеческого взаимопонимания?


Вот в чём вопрос.


Диляра Тасбулатова, Елена Сорокина


CHASKOR.RU


Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе