Что это за "это", тоже подробно разбиралось все время от оглашения короткого списка до вчерашнего дня. Писали разное. Говоря просто, "Цветочный крест" - это любовный роман с персонажами из эпохи царя Алексея Михайловича, но с языком и проблематикой фанатского фикшена. Знаете такой отдельный и очень популярный жанр сетевой литературы – когда обычный школьник берет какой-нибудь сюжет из масскульта ("Секретные материалы", "Гарри Поттер", "Сумерки") и дописывает его, насколько хватит фантазии и терпения? Обычно этим действительно занимаются подростки, и все любимые истории они, как правило, разворачивают в одну сторону. Выясняют, кто, как, где, когда и с кем спал. Придумывают самые невообразимые комбинации. Упорно пытаются соответствовать языку оригинала, но с досадным постоянством рождают стилистических чудищ. Если это фанфик, к примеру, по Гарри Поттеру, то в тексте непременно будет и дрожащая плоть, и плащ-невидимка, небрежно накинутый на тонкий мальчишеский стан.

Особый вид фанатского творчества – так называемый слэш. Это истории о гомосексуальных отношениях популярных телегероев (Стар Трек, Старски и Хуч), которые уже больше полусотни лет пишут англоязычные графоманши. Тут важно, что типичная создательница слэша – американская домохозяйка, как мы их себе представляем: толстая и недалекая невротичка с невыразительным лицом. Специалисты считают, что, фантазируя на тему сексуальных отношений между телевизионными мачо, американские гражданки таким образом ослабляют давление патриархальных ценностей.

Теперь, когда "Русского Букера" вручили Елене Колядиной с ее катавасией, можно сказать, что в смысле патриархальных ценностей в российской литературе тоже стало посвободнее.

Потому что, выражаясь традиционным – патриархальным – языком, роман "Цветочный крест" - это бессмысленная галиматья, беспомощное графоманство.

Это история о набожной девице Феодосье, потерявшей невинность со скоморохом, выданной замуж за богатого солевара, ставшей блаженной и проповедовавшей языческую чудь, но растерзанной попами якобы за ведьмовство. Весь сюжет взялся из какой-то популярной книжки, где было написано, что в 1672 году в городе Тотьме женщина по имени Феодосья была сожжена по обвинению в чародействе.

Вокруг этого нехитрого эпизода Колядина и закрутила свое дикое словотворчество.

"Бысть один молодец, Митрошка. Бысть он не то, чтоб дурак, а так — балда… И было у балды две елды. А только прошел между девиц нерастленных и жен-мужатиц слух, что зело силен Митрошка в любовной колотьбе. И то… Вторгнет Митрошка уд срамной в женско ложе, скокотает на жене, сколько одна елда может. А как истицает первая жила становая, Митрошка второй уд в лоно ввергает и опять скокотать принимается. И таким-то двойственным мехирем наш балда самую муженеистовую жену и злострастную девицу ублажает".

Беда тут не только в том, что из таких вот пассажей и состряпан весь роман, что это не пикантный каприз писательницы, а самое что ни есть мясо текста. То есть худо не только то, что читать в "Цветочном кресте", кроме бесконечных соитий и скоктаний, в общем-то, не о чем. В самой эротике, в этом матерном карнавале нет ничего плохого – было бы это красиво и убедительно. Но ведь это и не красиво, и не убедительно, а напротив несуразно и очень тоскливо. И главное – что бы ни говорили члены жюри о потрясающем языке Колядиной, - все это никакая не языковая игра, не стилизация хотя бы в духе Сорокина, а просто безграмотный и ужасно напыщенный текст.

Коллеги подробно писали и о непонимании смысла слов, которые берется употреблять Колядина (то же "скоктание" и "становая жила" обозначают на самом деле щекотку и позвоночник, а не то, что подумала писательница), и о неспособности романистки справиться с исторической грамматикой, о ее стилистических ляпах, которые можно найти на каждой странице.

Большинство читателей и почти все литераторы и критики просто не поверили, что главный приз вручили именно этой книге. Но ни жюри, которое активно рекомендовало Колядину публике еще на оглашении лонг-листа, ни сама писательница не видят тут никаких проблем. Наоборот, Колядина говорит о том, что очень старалась сделать язык красочнее, и просит не сидеть над ее текстом со справочником, потому что «работа со словом — это зона ее полной свободы».

Все, кто хоть как-то следит за современной литературой, тщетно пытаются понять: почему? Версии выдвигают самые разные. Кто-то вспомнил Дмитрия Быкова, который в своей недавней колонке предположил, что отвратительное состояние российского кино – следствие осознания студийными боссами краха всей политической системы в России, и нежелания скрашивать ее последние дни чем-то стоящим. В противном случае финансировались бы совсем другие фильмы, а премии давали бы не Колядиной, а Гиголашвили или хотя бы Пелевину.

Кто-то обратил внимание, что в этом году истекает пятилетний контракт "Русского Букера" с компанией British Petroleum, которая давала деньги на призы и банкет. Кто подхватит многострадальную премию и станет уже пятым ее хозяином - можно только гадать. Но то, что члены жюри захотели сделать яркий отчаянный жест напоследок, кажется правдоподобным.
Впрочем это все не то, не то.

Послушайте. Елена Колядина - не только колумнист газеты Metro, репортер "Комсомолки" и "Голоса Череповца", о чем особенно любят вспомнить критики. Елена – писательница с биографией, у нее в портфеле 11 книг; кучу дамских рассказов она написала для Cosmo еще в 1990-е.

Работая в главном органе российского феминизма, будущая обладательница "Букера" увлеклась женским движением, стала покупать тематические книги, делать вырезки из газет и журналов, особенно про ведьм, как героиня Шарлотты Генсбур из "Антихриста" фон Триера – главного фильма десятилетия про феминизм. Написала роман "Цветочный крест", в котором, как и в "Антихристе", героиня, чтобы возвыситься над плотью, отрезает себе клитор. Книгу романистка распечатала на принтере и отправилась ходить по редакциям толстых журналов, которые ей все отказали (мужчины!). Потом текст попал в интернет, его заметили в журнале "Вологодская литература", напечатали и выдвинули на "Русского Букера". Дальше вы знаете.

Писательница Елена Колядина объявлена лауреатом независимой литературной премии "Русский Букер" за произведение "Цветочный крест".

Тут важны две вещи. Во-первых, за все это время (роман пролежал в столе восемь лет) у Елены не возникло мысли, что, может быть, дело не издательствах, которые мешают ей идти к цели, а в том, что роман плохой. В свое время Алексея Иванова, автора "Сердца Пармы" тоже сильно обидели редакторы. Но тот, хотя и затаил злобу, все же стал много работать и вырос в большого писателя с превосходным чувством языка. Колядина пошла другим путем. Она просто ждала и верила в свою судьбу. Не зря ждала – в какой-то момент на горизонте появилась коллега и экс-Букеровский номинант Галина Щекина, она передала рукопись "Цветочного креста" в Вологодское отделение СП для обсуждения.

Во-вторых, мыкаясь со своим романом, Колядина не превратилась в такую типичную неотмирную поэтессу, отринувшую женственность ради искусства. Наоборот, как и ее американские коллеги, Елена даже в процессе творчества не забывала о плите, стиральной машине и гладильной доске.

"На плите постоянно что-то кипит, - говорит писательница, - вот сейчас, например, я готовлю солянку, а иногда это может быть и борщ или еще что-то. В общем, пока я пишу, параллельно идет процесс приготовления еды". Отрываясь от кухни и ноутбука, Елена читала Пелевина и Павича, смотрела "Секс в большом городе", по ее собственным словам какое-то рекордное количество раз.

Эта тактика оказалась правильной. Непонятно, что это было – помощь сестер-ведьм из тайного феминистского ордена, растворившегося в литературной тусовке, или поворот незримого маховика эпох от патриархата к матриархату – но, вопреки логике, "Цветочному кресту" дали приз. Теперь важнее, какие это будет иметь последствия.

Что нам принесет женская эпоха в литературе? Очевидно, более мягкие формулировки: не глупость, а эксперимент; не невежество, а поиск и творчество. Возможно, меньше внимания будет уделяться мастерству и больше – выражению "живых чувств". Писательницы обязательно будут поддерживать друг друга и помогать донести свои мысли до читателей. Громче зазвучат гендерные темы. И главное - чтобы никто не ссорился.

"Дорогие подруги! Если ваша мечта – стать писательницей, не отказывайтесь от нее,"- пишет в своем блоге Колядина. В самом деле, не надо отказываться – в литературе для всех найдется местечко. Тем более что Елена пообещала часть своей премии отдать журналу "Вологодская литература", когда-то поверившему в нее. Так что впереди нас ждет еще много новых и интересных имен писательниц, полет их фантазии, их чувства и работа со словом.

Михаил Шиянов

РИА Новости