Юлиан НАДЕЖДИН: «Гляжу на эти звёздные пейзажи...»

Юлиан Надеждин в газете «Северный край» служит верой и правдой со времён перестройки. И все эти годы, собственным примером опровергая общепринятое мнение о том, что газетная журналистика и поэзия несовместимы, он пишет стихи. За последние десять лет вышли три сборника его лирики – «Бикфордов шнур», «Далее везде» и «Рисунок углём». Стихи Юлиана Фёдоровича публиковались в хрестоматии по литературному краеведению «Родное Прикамье» (Пермь, 2001), в сборнике «Приют неизвестных поэтов» (М., 2002), общероссийской газете «Трибуна», журналах «Континент» и «Мера» (2012, № 2). С ними можно ознакомиться и на сайте «Поэзия Московского университета». Все стихи этой подборки – новые, они из подготовленного к печати его четвёртого сборника «Во Леонтьевом лесу».
             БЕЛЫЙ КОТ


                                                      Марине


Первый снег в нашем граде старинном.

По дворам, что белы и тихи,

Как малярная кисть по руинам,

Снег – по грудам житейской трухи.

Мне не хватит ни пыла, ни дара,

Это я описать не смогу,

Как метнулся он, белый котяра,

Невидимкой на чистом снегу.


ДУЭЛЬ


(из дневника секунданта)


          Дантес Пушкина не убивал.


                                      Сплетни


Дантес – он, как барышня в тире,

Промазал. А Пушкин попал.

Сшиб пуговицу на мундире,

Чуть-чуть бы, французик пропал.

Тянулся мириться он: «Саша,

Ведь мы же с тобой свояки...»

И снег, словно белая сажа,

Поэту летел на виски.

Бежал к лошадям у дороги,

Закинул в сугроб пистолет.

Злорадно трещали сороки

Невольнику чести вослед.

Спешил он, а думал о деле:

Нельзя же, чтоб так, Боже мой,

Чтоб с этой несчастной дуэли

Мы оба вернулись домой.

Потом их тряхнуло на кочке...

Открыли возок и в углу

Увидели кровь на сорочке.

Английский пугач на полу.

В столице январь светло-синий.

Стрелок наш, презрев политес,

Кивнул через Мойку на Зимний:

«Скажи им, что это Дантес».

И вызвали дядьку Козлова,

Чтоб барина нёс. А Данзас -

Сдержал он лицейское слово,

Исполнил он братский наказ.


     МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ


Памяти Александра Коноплина


Гляжу на эти звёздные пейзажи,

И муза бесприютная моя

Среди подруг –

                   как нищенка в пассаже.

И жить зачем, так и не понял я.

Не объясню и вам ни в коем разе,

Хоть объясняй с темна и до темна.

И некого спросить. Ну разве, разве

У друга Саши, у Коноплина.

Речам заздравным и брехне сорочьей

Одну давал он цену – медный грош.

Сейчас придут, острил, давай короче.

Правдивей ври, болтун, уж если врёшь.

Ну а теперь на звёздном том совете

Он ничего про жизнь не позабыл,

Не скажет он, что нет его на свете,

И только спросит, где ж ты раньше был.

К концу идёт лихое наше ралли

За край Земли. Просил он: не забудь,

Чтоб мы его совсем не потеряли,

Назвал роман прощальный –

                                «Млечный путь».

Павлина из романа, зло и здраво,

На то и медик, скажет, как найти:

На Сириус, и за угол направо.

Найдём. Учил же – всем нам по пути.


                  ВЕНЕЦИЯ.


       Подпись к фотографии


                   Ларисе Фабричниковой

Я вспомнил, где, в какой строке,

И дальше, дальше, между строк,

Бутылку в дальнем тайнике

Нам Хэм премудрый приберёг.

Без провожатых и без карт

Веслом, большим как у галер,

Нас оттолкнёт в зелёный март

От стенки бравый гондольер.

Не надо путеводных звёзд.

Там будут прямо по лучу

Фонарь, и тот горбатый мост,

И вечный плющ по кирпичу.

Разлука будет и война.

За волю он и за покой,

Глоток прощального вина

В тени деревьев за рекой.


              МИХАЛЫЧ


С РОМАНОВСКОЙ ЗАСТАВЫ


Мы с ним на «ты»,

бердыш он поднял свой

Здесь, на миру,

не в царском тронном зале.

Романовской заставы постовой

На службу прибыл, потому что – звали.

Он не боится никаких погод,

Всё у него всерьёз, не понарошку.

Готов Михалыч хоть сейчас в поход:

Кисет – в рукав, за голенище – ложку.

Не в тягость государевой казне

Без почестей Отчизне верно служит.

В воде не тонет, не горит в огне,

На ветродуе злом живёт – не тужит.

А на листах, спиралью завитых,

Указ с гербом, торчащий из кармана,

Гласит: здесь путь в обитель трёх святых –

Бориса, Глеба и ещё – Романа.

Бердыш его острее топора.

Получишь сдачи, лучше нас не трогай.

Он остаётся, ну а нам пора

Присесть на чемодан перед дорогой.

Пришёл сюда служивый на века –

Весь в бронзе он, надёжна оборона!

На это всё взирает свысока

С застрехи будки местная ворона.

Мы с ним договоримся без труда,

Его упросим, как старшого брата,

Чтоб, встав во фрунт,

                       нас проводил туда

В урочный час, откуда нет возврата.

Помедли, жизнь. Мы тоже начеку,

Мы тоже знаем все твои уставы.

Пошли подсыплем в трубку табачку

Михалычу с Романовской заставы.

Северный край

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе