Разгильдяй, многоженец, коммунист: 140 лет назад родился "папа" бравого солдата Швейка Ярослав Гашек
1 мая 2023 ● "КП-Ярославль"
140 лет назад, 30 апреля 1883 года родился автор «Похождений бравого солдата Швейка».
Анекдотичные истории происходили с Гашеком регулярно.
Фото: Фотохроника ТАСС
Если бы Ярослав Гашек не написал «Похождения бравого солдата Швейка», возможно, остался бы в истории пьяницей и авантюристом. Вдобавок, как говорили в Советском Союзе, тунеядцем и разгильдяем. Автором смешных фельетонов. Но в начале ХХ века во всех странах мира было полно таких авторов, шутивших за денежку малую. Еще Гашек был путешественником и полиглотом… Но все это - лишь штрихи к биографии человека, который создал один из главных романов про Первую мировую войну (сам Гашек оказался на ней сперва дезертиром, потом военнопленным, а потом - «красным» агитатором среди чехов).
Дом-музей Ярослава Гашека в деревне Липнице в Чехии.
Фото: ru.wikipedia.org
Родился в Австро-Венгрии, в Праге, в бедной семье. После смерти отца, некоторое время работавшего в банке, семья стала еще беднее, и покатилось: недолгая учеба в гимназии, много странствий, смен места работы, много приводов в полицию, плохое здоровье и всего 39 лет жизни. При этом он написал больше полутора тысяч рассказов, в основном – в пивных.
Идиотозавр и муха с 16 крылышками
Анекдотичные истории происходили с Гашеком регулярно. Многие стали основой для фельетонов и романа, причем часть реальных фронтовых фамилий перетекла в книги. Одна из бытовых ситуаций: он сватался к барышне, а батенька ее был не согласен по причине легкомысленности жениха. Гашек старался-старался, и добыл справку о своем трудоустройстве журналистом. Потом устроил что-то вроде посиделок, где собрались все члены будущей семьи, и ап – пошел за пивом, чтобы вернуться только через три дня. С кувшином. История умалчивает, был кувшин полным или пустым.
Еще Гашек одно время был редактором журнала «Мир животных», но ему скоро стало скучно, и он начал работать по методу, прославившему спектакль и фильм «День радио»: начал придумывать фантастических зверушек и насекомых. Он настолько потерял берега, что писал про ящера «идиотозавра», открытие доисторической блохи и муху, у которой 16 крыльев (лишними крылышками она охлаждает себя, как веером!) Погорел на блохе. Иностранным научным изданиям она стала настолько интересна, что возникла серьезная дискуссия, за которой последовало увольнение провокатора. Сюжет сохранился в «Бравом солдате Швейке». Так же, как и история про контору по продаже собак, где беспородных щенков выдавали за породистых.
Как он протрезвел в Сибири
В России Гашека больше знают советские поколения. В Чехии дело обстоит чуть лучше: фильм по «Швейку», вышедший в 1957 году, известен так же, как у нас, допустим, «Карнавальная ночь». Роман Гашека и его ранние рассказы породили особый термин: швейковство. Оно используется при описании людей, которые устраиваются на работу в систему, а потом над ней издеваются. В общем, Швейк – это фига в кармане. И отношение к нему такое же, как к фиге, - с упреками про дешевый юмор и пьяное хулиганство.
Кадр из фильма «Бравый солдат Швейк» (1957, Чехословакия)
Удивительно, но наиболее трезвые моменты в поведении Гашека связаны с послереволюционной Россией: железная дисциплина, никакого хулиганства, работа в кабинете. В Иркутске Ярослав Гашек обзавелся первым в жизни собственным домом. Он прибыл туда в июне 1920 года, в составе Красной Армии. Провел в столице Восточной Сибири лишь несколько месяцев, но успел стать депутатом горсовета и поступить в университет, где изучал китайский.
Он состоял в политотделе пятой армии, вместе с которой был в Башкирии и Поволжье. Уже в октябре покинул и Иркутск, и дом на улице, которая сегодня называется Российской, а тогда была Дегтяревской. Еще в 1960 году недалеко от Ангары стоял этот деревянный дом, в котором Гашек жил со второй женой Александрой Львовой (вернувшись в Чехию, он выдавал ее за дворянку из рода Львовых). При этом с чешской женой номер один он развестись не удосужился. Когда его позже обвиняли в многоженстве, он говорил, что брак был по советским законам, а советское государство Чехия не признавала.
Служил Гашек по-прежнему в политотделе: работал с иностранцами. В Иркутске находились тысячи военнопленных. Возможно, отдел был заточен и на то, чтобы выявлять в городе неблагонадежных. Кабинет Гашека находился в отеле «Модерн», был комфортабельным и тихим. Там Гашек мог спокойно редактировать аж три газеты: на немецком, венгерском и бурятском. Кстати, «Ур», или «Рассвет», на бурятском теперь издается снова.
Гашек знал и немецкий, и венгерский, и русский, и польский, и сербский, и словацкий языки, был способен поддержать разговор на французском и даже на цыганском, но вот с бурятским было сложнее. Так что сочинял он статьи на русском, после чего их переводили. Есть легенда, что тогда же был издан сборник гашековских сибирских рассказов, но до сих пор нигде не всплыл ни один экземпляр.
Страсть к огурцам и к рюмочке
А еще он дружил с сотрудниками Иркутской магнитно-метеорологической лаборатории – даже фотографии остались. Групповые, где Гашек лежит на полу, довольный причастностью к такой новой службе – «метеорология». Очень умиротворенно выглядел неоднократно казненный, судя по газетным статьям, человек.
Ярослав Гашек в австрийской военной форме (1915 год) и в форме красноармейца (1920 год).
Фото: ru.wikipedia.org
Ведь еще после дезертирства с фронта и лагеря военнопленных под Киевом постоянно возникали легенды о смерти писателя. Потом его все время хоронили, когда он находился в красной России. Но все лжепохороны, довольно экзотичные, не состоялись. Настоящие были уже в Чехии. В 1923 году. В газетах писали: нет, не верим. Слишком уж часто сочиняли некрологи. Но Гашек действительно умер после долгой болезни (какой именно - биографы не уверены; сам он иногда говорил в последние месяцы «У меня рак»). Рассказывают, что грозные симптомы не заставили его отказаться от привычек: он по-прежнему был очень неравнодушен к выпивке, а еще ел соленые огурцы, которые просто обожал (несмотря на то, что ему категорически было противопоказано острое и кислое). И, несмотря на собственные слова об онкологии, в скорую смерть не верил. Уже в последние часы попросил доктора дать ему рюмку коньяка; доктор вместо этого подал стакан молока, на что Гашек обиженно сказал: «Вы меня надуваете!..»
Баек про него можно написать еще море. Но лучше поплавать в другом море – море романа о Швейке.
Фото: Фотохроника ТАСС
Если бы Ярослав Гашек не написал «Похождения бравого солдата Швейка», возможно, остался бы в истории пьяницей и авантюристом. Вдобавок, как говорили в Советском Союзе, тунеядцем и разгильдяем. Автором смешных фельетонов. Но в начале ХХ века во всех странах мира было полно таких авторов, шутивших за денежку малую. Еще Гашек был путешественником и полиглотом… Но все это - лишь штрихи к биографии человека, который создал один из главных романов про Первую мировую войну (сам Гашек оказался на ней сперва дезертиром, потом военнопленным, а потом - «красным» агитатором среди чехов).
Дом-музей Ярослава Гашека в деревне Липнице в Чехии.
Фото: ru.wikipedia.org
Родился в Австро-Венгрии, в Праге, в бедной семье. После смерти отца, некоторое время работавшего в банке, семья стала еще беднее, и покатилось: недолгая учеба в гимназии, много странствий, смен места работы, много приводов в полицию, плохое здоровье и всего 39 лет жизни. При этом он написал больше полутора тысяч рассказов, в основном – в пивных.
Идиотозавр и муха с 16 крылышками
Анекдотичные истории происходили с Гашеком регулярно. Многие стали основой для фельетонов и романа, причем часть реальных фронтовых фамилий перетекла в книги. Одна из бытовых ситуаций: он сватался к барышне, а батенька ее был не согласен по причине легкомысленности жениха. Гашек старался-старался, и добыл справку о своем трудоустройстве журналистом. Потом устроил что-то вроде посиделок, где собрались все члены будущей семьи, и ап – пошел за пивом, чтобы вернуться только через три дня. С кувшином. История умалчивает, был кувшин полным или пустым.
Еще Гашек одно время был редактором журнала «Мир животных», но ему скоро стало скучно, и он начал работать по методу, прославившему спектакль и фильм «День радио»: начал придумывать фантастических зверушек и насекомых. Он настолько потерял берега, что писал про ящера «идиотозавра», открытие доисторической блохи и муху, у которой 16 крыльев (лишними крылышками она охлаждает себя, как веером!) Погорел на блохе. Иностранным научным изданиям она стала настолько интересна, что возникла серьезная дискуссия, за которой последовало увольнение провокатора. Сюжет сохранился в «Бравом солдате Швейке». Так же, как и история про контору по продаже собак, где беспородных щенков выдавали за породистых.
Как он протрезвел в Сибири
В России Гашека больше знают советские поколения. В Чехии дело обстоит чуть лучше: фильм по «Швейку», вышедший в 1957 году, известен так же, как у нас, допустим, «Карнавальная ночь». Роман Гашека и его ранние рассказы породили особый термин: швейковство. Оно используется при описании людей, которые устраиваются на работу в систему, а потом над ней издеваются. В общем, Швейк – это фига в кармане. И отношение к нему такое же, как к фиге, - с упреками про дешевый юмор и пьяное хулиганство.
Кадр из фильма «Бравый солдат Швейк» (1957, Чехословакия)
Удивительно, но наиболее трезвые моменты в поведении Гашека связаны с послереволюционной Россией: железная дисциплина, никакого хулиганства, работа в кабинете. В Иркутске Ярослав Гашек обзавелся первым в жизни собственным домом. Он прибыл туда в июне 1920 года, в составе Красной Армии. Провел в столице Восточной Сибири лишь несколько месяцев, но успел стать депутатом горсовета и поступить в университет, где изучал китайский.
Он состоял в политотделе пятой армии, вместе с которой был в Башкирии и Поволжье. Уже в октябре покинул и Иркутск, и дом на улице, которая сегодня называется Российской, а тогда была Дегтяревской. Еще в 1960 году недалеко от Ангары стоял этот деревянный дом, в котором Гашек жил со второй женой Александрой Львовой (вернувшись в Чехию, он выдавал ее за дворянку из рода Львовых). При этом с чешской женой номер один он развестись не удосужился. Когда его позже обвиняли в многоженстве, он говорил, что брак был по советским законам, а советское государство Чехия не признавала.
Служил Гашек по-прежнему в политотделе: работал с иностранцами. В Иркутске находились тысячи военнопленных. Возможно, отдел был заточен и на то, чтобы выявлять в городе неблагонадежных. Кабинет Гашека находился в отеле «Модерн», был комфортабельным и тихим. Там Гашек мог спокойно редактировать аж три газеты: на немецком, венгерском и бурятском. Кстати, «Ур», или «Рассвет», на бурятском теперь издается снова.
Гашек знал и немецкий, и венгерский, и русский, и польский, и сербский, и словацкий языки, был способен поддержать разговор на французском и даже на цыганском, но вот с бурятским было сложнее. Так что сочинял он статьи на русском, после чего их переводили. Есть легенда, что тогда же был издан сборник гашековских сибирских рассказов, но до сих пор нигде не всплыл ни один экземпляр.
Страсть к огурцам и к рюмочке
А еще он дружил с сотрудниками Иркутской магнитно-метеорологической лаборатории – даже фотографии остались. Групповые, где Гашек лежит на полу, довольный причастностью к такой новой службе – «метеорология». Очень умиротворенно выглядел неоднократно казненный, судя по газетным статьям, человек.
Ярослав Гашек в австрийской военной форме (1915 год) и в форме красноармейца (1920 год).
Фото: ru.wikipedia.org
Ведь еще после дезертирства с фронта и лагеря военнопленных под Киевом постоянно возникали легенды о смерти писателя. Потом его все время хоронили, когда он находился в красной России. Но все лжепохороны, довольно экзотичные, не состоялись. Настоящие были уже в Чехии. В 1923 году. В газетах писали: нет, не верим. Слишком уж часто сочиняли некрологи. Но Гашек действительно умер после долгой болезни (какой именно - биографы не уверены; сам он иногда говорил в последние месяцы «У меня рак»). Рассказывают, что грозные симптомы не заставили его отказаться от привычек: он по-прежнему был очень неравнодушен к выпивке, а еще ел соленые огурцы, которые просто обожал (несмотря на то, что ему категорически было противопоказано острое и кислое). И, несмотря на собственные слова об онкологии, в скорую смерть не верил. Уже в последние часы попросил доктора дать ему рюмку коньяка; доктор вместо этого подал стакан молока, на что Гашек обиженно сказал: «Вы меня надуваете!..»
Баек про него можно написать еще море. Но лучше поплавать в другом море – море романа о Швейке.