БЫЛОЕ ПРИПОМНИТЬ СПЕШУ

Смотрю на эти лица на фотографии, и замирает душа, вспоминается босоногое детство, школа моя деревянная, деревня, в которой звенели детские голоса и так светло мечталось о счастливом будущем. Эти дорогие моему сердцу люди - Белла Иосифовна и Юрий Николаевич Пановы.

Смотрю на эти лица на фотографии, и замирает душа, вспоминается босоногое детство, школа моя деревянная, деревня, в которой звенели детские голоса и так светло мечталось о счастливом будущем. Эти дорогие моему сердцу люди - Белла Иосифовна и Юрий Николаевич Пановы.

ПРО КУПАЛЬНИК И ВЕДРО ХВОРОСТА

Из рассказов друзей я знаю, что кареглазую горянку Беллу Юрий Николаевич привез из армии. Служил - и влюбился. Знать, и она влюбилась без памяти в невысокого голубоглазого паренька, если решилась оставить родных и край свой и поехала с ним в неведомую холодную Россию. Мне рассказывали потом, как в то время, когда Юрий Николаевич просил руки своей избранницы, ее отец поинтересовался:

- А ты что еще, кроме профессии, умеешь?

- Стихи пишу, - ответил тот, - в газете печатаюсь.

У нас в Кладове они появились уже молодой семьей с маленьким сыночком Женей - Юрия Николаевича направили к нам возглавить колхоз «Путь Ленина». Белла Иосифовна стала работать в нашей восьмилетней школе. Она вела русский язык, литературу, историю и…пение. А еще пять лет была моим классным руководителем. Полвека прошло, а у меня перед глазами ее аккуратные пятерочки в дневнике и подпись. С ее подачи проснулся у меня интерес к Бородинской битве. Но не исторические факты, преподанные Беллой Иосифовной, вспоминаю я, а то, как она учила нас петь на разные голоса лермонтовское «Бородино»: «Скажи-ка, дя…, скажи-ка, дядя, ведь недаром, Москва спале…, Москва спаленная пожаром…» До сих пор в ушах этот хор детских голосов на сцене сельского дома культуры. А еще она разучивала с нами изумительные по красоте танцевальные композиции. Было совсем не важно, что платья мы красили зеленкой и марганцовкой, а потом их остервенело крахмалили, главное, что после множественных послеурочных репетиций на сцене все-таки расцветала изумительная клумба.

Невозможно забыть и то, как отправляла меня Белла Иосифовна в пионерский лагерь «Орленок». Это был 1965 год. Читатели, представляющие магазины тех лет, поймут, что купить детский купальник в сельском магазине тогда было просто невозможно. И Белла Иосифовна дала мне свой, безжалостно ушив его.

Помнится, как к выпускному вечеру мы пекли дома у Беллы Иосифовны совершенно невозможное по тем временам лакомство - хворост. Помню, напекли тогда целое ведро, а рецепт этого хвороста и до сих пор со мной.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ-РОМАНТИК

Юрий Николаевич возглавлял наш колхоз менее десяти лет, а потом его забрали куда-то на повышение. Но и за это короткое в историческом плане время он оставил после себя такой след, что люди его и сегодня добром вспоминают. Вот меняли два года назад у нас нитку водопровода, и часто можно было услышать: «Этот-то Панов еще делал…» Мне кажется, не реши тогда, в 60-е годы, Панов вопрос с водопроводом, мы бы и до сих пор таскали воду ведрами. При нем был построен новый четырехквартирный дом, в котором получили квартиры молодые семьи. Он построил просторный дом культуры, со сцены которого сам читал наизусть стихи Сергея Есенина, выступая вместе с артистами колхозной самодеятельности. Знаю, что и сам баловался стихотворчеством, только скрывал это, председатель-поэт - для деревни понятие сложноватое.

Невзирая на бездорожье тех лет, он ходил по колхозу пешком или ездил на стареньком мотоцикле, ежедневно бывая не только в ремонтной мастерской, но и в полях, и на фермах. Его всегда ждали и, несмотря на его молодость, относились с уважением.

Он очень любил людей, и люди ему платили тем же. Моя 88-летняя мама часто вспоминает одну из зим, когда было особенно трудно с кормами: «Панов тогда уехал на курсы, а мы с Катей Львовой на телятнике работали. Каждый клочок сена подбирали, солому от плесени вытрясали. К его возвращению мы теляток почистили, хвостики им подстригли, сами солому трясем, пыль зеленая летит выше нас. Он вывернул из-за угла да как закричит:

- Прекратите сейчас же, вы же отравитесь!

А мы смеемся:

- Не отравимся, весь месяц трясем…

Он погрустнел и говорит:

- Что, девки, страшно на двор заходить? Худая скотина?

А мы:

- Нам кажется, не страшно, вы зайдите и увидите.

Он зашел и онемел: телятки-то у нас, как игрушечки стоят, чистенькие, сытые. Он как закричит:

- Девки, милые, премия вам, премия!»

Очень много внимания Юрий Николаевич уделял молодежи. При нем у нас была своя футбольная команда, он купил ребятам формы, мячи, устраивал встречи с командами из других колхозов. Он же делал все возможное, чтобы молодежь оставалась в деревне, приходил в школу, рассказывал, убеждал, молодым трактористам доверял новую технику. Давал направления на учебу и колхозную стипендию, которая была чуть-чуть повыше государственной. Я сама первое свое образование получила, поддавшись на агитацию председателя, он послал меня получать профессию воспитателя детского сада, когда сам сад был еще только в его голове.

А какие он устраивал праздники по случаю окончания посевной! В старинном парке была сделана эстрада, ставились лавки для зрителей, звучала музыка, силами самодеятельности устраивался концерт, работал буфет, играли гармони, звучали песни.

КЛАДОВСКИМ ОСТАЛСЯ ДУШОЙ

Давно уже и Белла Иосифовна, и Юрий Николаевич на пенсии. Их сын Женя вырос в большого ученого, он профессор, есть у Пановых два внука. Вот как о жизни Пановых на пенсии написала поэт Таня Молчанова, включившая в свой альманах «Стихотерапия» несколько стихотворений Юрия Николаевича. И я, совершенно потрясенная, прочитала в этом сборнике стихотворение «Кладово», посвященное деревне, в которой когда-то мы все были так счастливы:

Былое припомнить спешу,

И сам не пойму - отчего

Я, как покаянья, ищу

В спасительной рифме стихов.

Слова ли беру напрокат,

Прощенья прошу ли, простя -

Все помню:

Лет двадцать назад

Островского пели, грустя.

О том, что тайга без меня,

О том, что на стройки никак,

И, в дальние дали маня,

Дорогой дразнила река!

Осталась наградою мне

Лишь память тех дней молодых,

И все потому, что за ней

Нелегкие встали труды.

Зарыться в твоих бы лугах,

Твоей прорасти бы травой.

Мотала жизнь в разных краях -

Кладовским остался душой.

Так хочется, чтобы подольше продолжался земной путь этих хороших людей и чтобы память почаще возвращала их в места, где когда-то пели все вместе: «Нам еще говорят, что вся жизнь впереди, только юность нельзя повторить… Только вновь не пройти в этой жизни начало пути».

Хочу сказать, что в семье Пановых не только Юрий Николаевич занимался стихотворчеством. Еще один брат, Григорий Панов, ныне уже покойный, оставил после себя большой стихотворный архив, который еще при жизни передал учительнице средней школы № 1

Татьяне Васильевне Крюковской. В его стихах тоже родная Пошехонская земля, природа и люди, эту землю населяющие.

Золотое кольцо

Поделиться
Комментировать