МНЕ ПОМНИТСЯ СЮЖЕТ
В РОДНОМ КРАЮ

Помнится и мне один такой сюжет, в котором, кажется, сфокусировалось время. Это судьба старинного имения Варино, появившегося на карте Крестобогородской волости Ярославского уезда в начале ХIX века. Мне и многим поколениям моих земляков оно особенно дорого благодаря своей притягательной неповторимой красоте. Дорого еще и потому, что жили мы в этих краях, росли, учились и оставили в родных местах частичку своей души, которая и по сей день грустит об утраченном. Тогда на наших глазах рушился в очередной раз сложившийся за многие годы внутренний уклад жизни этой усадьбы.

По той же причине почти с благоговейным трепетом знакомился я с сотнями архивных дел, в течение многих лет устанавливая детали, даты, имена различных владельцев дворянских усадеб и их родственников. И, вы понимаете, ощущение тайны до сих пор постоянно держит в напряжении, от которого невозможно избавиться! Словно кто-то незримый требовательно и настойчиво заставляет меня вновь и вновь доставать из небытия полузабытые имена. И хотя прошлое пускает к себе неохотно, я ощущаю свою связь с ним и историей семи поколений своего рода. Со всей мощью поддерживают они меня, питают, придают мне силы в жизни. Совершенно уверен: такие же чувства хранят в своих душах все мои земляки, за что я им бесконечно признателен.

Имение Варино располагалось на 12-м километре Московского шоссе, где сейчас корпуса НПЗ, метрах в двухстах от проходной N 4 в глубь завода. И странно, что в краеведческой литературе мало упоминаний о Варине. Тем ценней и отрадней каждое слово, сказанное о родных местах.

НА ЧЬЕЙ ЗЕМЛЕ СТОИТ ЗАВОД

По первому замыслу завод должен был занять большую территорию, чем в настоящее время. Поэтому лесной массив,  называемый в старые времена Долгими кустами, от деревни Бегоулево (Бегоулово) до деревни Спицыно выкорчевали мощными бульдозерами, образовав уродливые валы. Болото при деревне Петровское к тому времени осушили, прорыв канаву к водоводу, проложенному под полотном Московского шоссе. Таким образом, федеральная трасса должна была превратиться во внутреннюю заводскую дорогу, а имение Варино подлежало сносу. От Волги к заводу предполагалось проложить специальный канал для нефтеналивных танкеров, но время выдвинуло другое решение в пользу нефтепровода.

Долгое время развалины усадебного дома имения Варино напоминали о себе пустыми глазницами окон. Ничто не могло разрушить окончательно мощные стены старой кладки: ни отбойные молотки, ни тяжелая армейская техника. Они  стояли до тех пор, пока не были взорваны. С ними было снесено около десятка деревень с дворами и усадьбами: Хожаево, Шалахово, погост Железный Борок, Семеновское, Колосово, Ведерники, Бабцыно, Новая, Острецова, Опарино, Тимирево, расположенные на 30 гектарах. Под промплощадку завода, товарного парка, стройбазу и административные корпуса было отведено 1006 гектаров пашенных и луговых земель плюс 1360 гектаров лесов, рощ, неусадебных садов, принадлежавших колхозам имени Некрасова (Бабцыно), имени Сталина (Спицыно), «Новая жизнь» (Щедрино), «Восход» (Телегино), совхозу «Новый Север» (имение Шалахово). Под жилой поселок Нефтяников близ села Крест, товарно-сырьевую базу, ТЭЦ-3, золоотвал дополнительно было отведено 809 гектаров. В результате исчезли с лица земли деревни Большие и Малые Полянки, военный городок, а впоследствии и село Крест с деревней Бурцево. Многие переселенцы, скажу по правде, с большой неохотой покидали свои родные, насиженные места. Для них был выстроен новый поселок Дубки, получивший свое название по дубовым рощам, окружавшим его, некоторые жители переехали в поселки Нефтяников, Нагорный, Щедрино.

ПОД ОХРАНОЙ ГОСУДАРСТВА

В 1960 году, до описываемых мною событий, в усадьбе Варино размещалась городская туберкулезная больница. Там работали медики: главврачи Александр Михайлович Червяков, заслуженный врач России Сергей Павлович Скворцов, Эмилия Яковлевна Елькина (Угарова), Борис Васильевич Шмыров, медсестры Лидия Анемподистовна Бекеева, Антонина Александровна Сорочкина и многие другие. Хозяйство в конце пятидесятых годов, довольно хорошо сохранившееся, являло собой образец русской усадьбы. Старожилы еще помнят ее тенистые аллеи, пруды, старинный липовый парк.

От Московского шоссе к главным воротам имения вела выложенная булыжником дорога. По обеим сторонам  ее стояли ряды старых деревьев, чуть в стороне справа тянулся посад крестьянских домов, принадлежавших Романовым, Шошиным и другим жителям совхоза. Слева за глубокой придорожной канавой возвышался двухметровый  деревянный забор. Он ограждал от внешнего мира земельный  участок около шести гектаров самого имения со всеми его богатствами. За тесовыми воротами с покосившимися от времени каменными столбами с северной стороны открывался просторный внутренний двор, на котором возвышался добротный, построенный на века трехэтажный каменный дом с двумя подъездами и деревянный флигель.

В 1919 году Варино было включено в списки архитектурных памятников культуры, представляющих историческую ценность и подлежащих охране государства.

ЕЩЕ НЕ РАЗ ВСТРЕВОЖИТСЯ СЕРДЦЕ

Один из подъездов с центрального двора был украшен железным козырьком с коваными витыми украшениями. Окна первого этажа с решетками из толстых полос кованого железа смотрелись мрачновато. За массивными стенами скрывались подсобные помещения, продовольственный склад, прачечная, бельевая, комнаты медперсонала.

С лестничной площадки первого этажа вел коридор на кухню. На второй этаж вверх поднималась широкая парадная деревянная лестница с массивными точеными балясинами. На площадке второго этажа находилось две двери: за одной из них, слева, располагался большой зал. Направо дверь вела в просторную гостиную, которая являлась как бы центром всего здания и потому представляла наибольший интерес. В ней находились четыре больших окна с балконной дверью, которые выходили на крытую галерею.

С той же лестничной площадки шел г-образный коридор, проходящий за парадными залами. По нему можно было пройти к другой лестнице, ведущей на третий этаж, где, по всей видимости, располагались комнаты для прислуги.

Особенно примечательным был восточный фасад здания, обращенный в глубь имения. Он оформлялся массивной арочной галереей, украшенной ленточным рустом. С высоты варинского дома можно было любоваться живописными видами усадьбы. Напротив,  заглядывая в окна, рос вечнозеленый стройный кедр. А внизу, окруженный чайными кустами, пылал своими георгинами цветник.

Чуть дальше - овальной формы пруд с искусственным островом, представляющий композиционный центр всего ландшафтного парка. На крохотном клочке суши, окруженном водной гладью, ютилось несколько белоствольных берез, кусты акаций. Там же в тени густой листвы отдыхали от полуденного летнего зноя домашние утки. Из студеных родниковых глубин пруда качалась когда-то в дом по деревянному водопроводу чистая питьевая вода. Водозаборник находился в укромном мрачноватом уголке усадьбы, на краю пруда. В хорошую погоду редкие солнечные лучи пробивались сквозь густую листву деревьев и на мгновение своими бликами освещали коричневатую толщу воды. Тогда можно было в пугающей глубине хорошо разглядеть полусгнившие доски, окруженные водорослями. Но набежит рябь, и зеркальная поверхность в теплый летний день вдруг превратится в черный омут. И замрет душа, захолодеет сердце от потянувшей вдруг сырости и тревожного шороха осиновых листьев. Еще не раз оно встревожится, встречаясь с трагическими для всего русского народа полузабытыми страницами нашей истории.

В другом противоположном углу водоема в зарослях акаций, как ценная реликвия усадьбы, стоял могучий старый дуб. Этот освещенный, открытый со всех сторон участок берега всегда манил к себе людей. Рано утром здесь можно было увидеть задумчивого рыболова, днем - беззаботно прогуливающихся пациентов больницы и отдыхающих.

Вдоль берега овального пруда, заросшего плакучими березами, акациями, кленами, рябинником, ирисом, кустами волчьей ягоды, вела извилистая аллея. Ее дорожка то сужалась в низких сырых местах, пахнущих тиной, то становилась шире на подъемах, бугристых от корней деревьев. В уютных уголках имения притаившиеся в зелени скамейки со столиками обещали прохожим хороший отдых. Все это - и дом, освещенный солнцем, и обрамляющие его деревья - отражалось в зеркальной глади пруда, создавало особую идиллическую безмятежную картину.

В разное время года водоем и окружающий мир преображались, словно декорации на сцене. Откуда ни взгляни на него, он всякий раз смотрелся по-иному. Возникали ощущения удивительно яркие. Я восхищался то буйством красок осени, то особой покойной порой усыпления природы, когда на ветвях не остается ни листочка, не слышно ни одного звука, кроме одинокого карканья ворон в пустынном парке. Радовался первому снегу, покрывавшему саваном еще не остывшую землю, ядреному морозцу, сковывавшему пруды ледяным панцирем. Тогда все мое существо ликовало и сливалось с окружающим миром, который в одночасье становился как бы просторней и светлей. Неописуемый восторг торжества жизни!

Были в имении и другие достопримечательности. В юго-западной стороне его располагались фруктовый сад и старинный липовый парк с вековыми деревьями на берегу другого, сельского пруда. По площади они занимали, наверное, четвертую часть всей усадьбы. По краям парка и сада возвышались, как часовые, высокие, обнаженные до вершины стройные сосны. В непогоду сильный штормовой ветер, тревожно завывая, нещадно трепал их макушки. И в эти минуты вновь замирало детское сердце, как будто в ожидании какой-то мнимой беды. Напротив центрального здания усадьбы, через широкий двор стоял деревянный двух-

этажный флигель в псевдорусском стиле со шпилями, башенками, балконом и верандой. Здесь наша семья и жила вместе с другими семьями медперсонала...

НЕРАЗГАДАННОЕ ПРОШЛОЕ

Кому же принадлежало имение Варино, откуда взялось это название? Можно искать  происхождение этого слова в топонимике. Например, корень «варь» обозначает возвышенность, гряду, заросшую лесом. Действительно, к югу от Ярославля до села Карабиха тянется так называемая Борковская возвышенность, на которой выделяются Туговая, Крестовская, Лучинская, Карабитовые горы, сложившиеся главным образом из песчаника. Но ссылка на топонимы, на мой взгляд, не имеет достаточных оснований, тем более что толкований корня «варь» множество и они во многом противоречат друг другу. Взять хотя бы женское имя Варя - может, оно нам подскажет ответ? Подобное в далеком прошлом случилось с сельцом Лукином, расположенным в 36 верстах от Москвы по Стромынскому тракту. Варвара Ивановна Одоевская после смерти родителей вышла замуж за Сергея Степановича Ланского, который получил имение в качестве приданого своей невесты. С тех пор имение получило новое название - Лукино-Варино или просто Варино.

История ярославского имения Варино имела запутанное прошлое, до конца не разгаданное, связанное с историей родственных дворянских родов Щербатовых и Голицыных, а после - Карновичей.

Известно, что Степан Ефимович Карнович на Ярославской земле получил свои владения в 1762 году от Петра III. С 80-х годов XVIII века Карновичи постепенно стали переселяться в наши края, и с тех пор их судьбы тесно связаны с нашими краями.

Старший сын Николай Степанович Карнович после военной службы в Ярославле появился в 1781 году и был избран в прокуроры земского суда, имея репутацию «человека достойного и честного поведения и притом знающего дело».

В 1784 году его назначают председателем второго департамента губернского магистрата, в 1785 году - коллежским асессором и советником Ярославского наместнического правления. В этот период он со своим братом Петром Степановичем заключает контракт на строительство вице-губернаторского дома по проекту Э. М. Левенгагена. Это строение на улице Андропова сохранилось и поныне, сейчас там находится мэрия Ярославля.

Бригадир Степан Ефимович Карнович последние годы своей жизни проживал в имении Холм Огарев. После его смерти в 1788 году между его близкими родственниками произошел раздел недвижимости. Жена Софья Васильевна, урожденная Неронова, получила село Горе Грязь и деревню Поповку, сыновья Степан (большой) - деревни Тишинино, Воробьево, Полосково, Вострецово, Степан (меньшой) - имение Пятницкая гора, деревни Пестряково и Губино. Старший сын Николай Степанович получает в наследство родовое имение Холм Огарев и каменный одноэтажный дом, бывший Лукьяна Ивановича Боборыкина в Ярославле на улице Дворянской в 1-й части 3-го квартала.

К исходу XVIII века Николай Степанович с аукционных торгов приобретает имение Лупандино и дарит его своему брату Петру Степановичу, а деревню Бабцыно без господского дома с 260 десятинами земли приобретает для себя у князя Ивана Петровича Щербатова. По данным межевания Закоторосльного стана, проведенного землемером Андронниковым в 1773 году, Щербатову принадлежали и другие имения: Тимирево, Спицыно, Бегоулево, сельцо Шалахово.

В 1799 году Петр и Николай - благо их имения находились по соседству в Лупандине - построили винный завод. Он имел десять бражных заторных казанов, два винных и два браговаренных. Здесь выдерживалось вина 40320 ведер в год, из них 35 ведер поставлялись по контрактам содержателям питейных сборов в Ярославль, Ростов, Данилов, Углич, Мышкин.

БЫЛА ЛИ ДЕВИЦА

ПО ИМЕНИ ВАРЯ?

С приобретением Николаем Карновичем деревни Бабцыно, пожалуй, открываются и первые страницы истории села Варина. Дело в том, что в досужих разговорах старожилов о владельцах имения предполагалось, что усадьба принадлежала дочери известного ярославского фабриканта Варваре Дунаевой. Якобы она болела туберкулезом и подолгу жила здесь, в сельской тиши. Каким бы ни было красивым предание, мне не удалось в роду Дунаевых найти девушку по имени Варя. Но с категоричными заявлениями, думаю, спешить не стоит. Возможно, у людей с чувствительной натурой сохранилась в памяти другая трагическая история, связанная со смертью Лидии Николаевны Лео, урожденной Коковцевой, чье родовое гнездо находилось в соседнем имении под названием Новоселки. Молодая 22-летняя женщина была погребена 12 марта 1863 года в вотчинном селе Лучинском, у алтарной части церкви Иоакима и Анны. Возможно, она была частой гостьей варинского имения, принадлежавшего тогда Ивану Федоровичу Гежелинскому. Предположения и догадки в отношении происхождения названия имения Варино и его владельцев так на долгие годы и остались непроверенными.

Все же была или нет девица по имени Варя? Свет на этот вопрос могут пролить следующие обстоятельства. Но вот что еще интересно! Ни в конце XVIII века, ни в начале века XIX населенного пункта с таким названием по алфавитным спискам, межевым книгам Ярославского уезда вы не найдете. Интуиция подсказывала, что разыскиваемое местечко может иметь другое название. В конце концов мои догадки нашли письменное подтверждение. Оказалось, что сельцо Варино, как невидимка, находилось в одних межевых границах с деревней Бабцыно. По той причине и невозможно было его найти так скоро. Только по исповедальным ведомостям церкви Воскресения Христова погоста Железный Борок за 1805 год это название удалось разыскать.

В церковных книгах значилось, что в сельце Варине проживал престарелый дворянин, отставной корнет Андрей Григорьев с племянником Максимом Андреевым и немногочисленной прислугой. Кто они? Самостоятельный род дворян Григорьевых или родственники Карновичей? На этот вопрос предстоит еще ответить.

ЛЮДИ БЫЛИ...

По всему было видно, что Н. С. Карнович слыл богатым, знатным дворянином и занимал достойное положение в обществе. Вместе с женой Екатериной Ивановной Одинцовой он владел 621 крепостным крестьянином.  Потому подобно своему родителю 15 января 1796 года он был внесен в 6-ю часть Родословной книги. К высочайшей службе он относился с ревностью и усердием, готов был ее продолжить и принять очередное повышение. В 1801 году Николай Степанович получил чин коллежского советника и принимал участие в составлении родословных ярославского дворянства.

В день коронования Александра I Николай Степанович в числе других именитых горожан присутствовал в Москве на торжественной церемонии и лично был представлен императору.

В тревожные дни Прусской войны 1806 - 1807 годов   Н. С. Карнович, как предводитель ярославского дворянства, принимал  участие в сборе ополчения. Известна его деятельность в этот период в опекунском совете Дома призрения ближнего.

Скончался Н. С. Карнович в 1811 году и похоронен в приходе церкви Святого Духа. Наследниками деревни Бабцыно стали его дети: Николай, Екатерина, Александра, Ольга и Варвара.

ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ

В 20-е годы XIX века после экономического застоя начался новый строительный бум. Ему предшествовал императорский указ от 13 декабря 1817 года «О строительстве городов, селений и дорог». Надо сказать, что в своих имениях дворяне могли строить усадебные дома по своему усмотрению. Приглашали архитекторов, а то и просто  использовали уже имеющиеся типовые проекты, по которым застраивалась послевоенная Москва. Во всяком случае, сомневаться в деловых способностях Карновичей не приходится, примеров тому множество.

Николай Николаевич на землях деревни Бабцыно  примерно в 1824 году тоже начинает возводить усадебный дом, проект которого, по всей видимости, утвердил губернский архитектор П. Я. Паньков. Но долго пожить в новом доме ему не пришлось. Семейные обстоятельства, болезни заставляют Карновича задуматься о разделе имения со своими сестрами.

В 1836 году Н. Н. Карнович продал новую усадьбу Варино своему двоюродному брату Ефиму Степановичу Карновичу, который к тому времени уже владел имением Пятницкая гора.

По описанию имения за 1836 - 1838 годы в каменном трехэтажном доме располагалось 28 комнат с двумя голландскими печами. В длину он имел 18 сажен, в ширину в средней части - 4 сажени, а два крайних отделения - по 6 сажен каждый. Другой дом - деревянный флигель на каменном фундаменте, крытый тесом, в 5 сажен, шириной 3 сажени - располагал четырьмя комнатами и людской. Имелись и другие хозяйственные постройки.

Только с этого момента усадьба официально стала называться Варино, как бы приобретя свое второе рождение  по имени владелицы Варвары Николаевны Карнович. В 1844 году после раздела недвижимости со своим братом и сестрами она получила родовое имение матери - село Новленское Нерехтского уезда Костромской губернии. Но на этом история усадьбы не заканчивается, о других ее хозяевах - Гежелинских, Полетаевых, Дунаевых - предстоит еще рассказать.

Скептики, конечно, могут сказать: «Это неактуально, зачем ворошить прошлое, его не вернешь». На этот вопрос хочется ответить словами Н. В. Гоголя, который в своих письмах к друзьям говорил о необходимости знать свою Родину, народ, любить их с пользой. В письме к А. П. Толстому он писал: «Для этого нужно проездиться по России. Приехавши в первый уездный или губернский город, старайтесь узнать его достопримечательности. Они не в архитектурных строениях и древностях, но в людях. Клянусь, человек стоит того, чтобы его рассматривали с большим любопытством, нежели фабрику и развалину».
Золотое кольцо