Теперь местные краеведы восстанавливают утраченную цепь в биографии Ростова, открывая страницу за страницей из жизни местного купечества. Материала на эту тему оказалось так много, что в городе решили открыть музей ростовского купечества. Он разместился в бывшем купеческом особняке – доме Кекина на улице Ленинской. При жизни владельца имения она, конечно, именовалась иначе – Покровская, говорит директор музея ростовского купечества Александр Геннадьевич Морозов. Храм Покрова Пресвятой Богородицы как раз напротив дома Алексея Леонтьевича Кекина.
Человек он был удивительный. Почти весь свой капитал – восемь миллионов рублей – завещал городу своего детства. На эти деньги в 1910 году была построена ростовская гимназия. Мечтал Алексей Леонтьевич о создании в городе классического университета, деньги на это были. Университет должен был открыться здесь в 1917 году. Но этим планам не суждено было сбыться. Советская власть конфисковала капитал Алексея Леонтьевича, и проследить, на что же он был истрачен, ныне не представляется возможным.
Дом Кекиных тоже отошёл новым хозяевам. Здесь многие годы размещался сельхозтехникум, к концу XX века здание это обветшало настолько, что учиться в нём было уже нельзя. Однако сегодня, после большого ремонта, оно стало украшением Ленинской улицы, и очень хочется верить, началом её преображения. Двухэтажный, в пятнадцать окон по фасаду на каждом этаже...
Дому этому уже лет триста. С Александром Геннадьевичем Морозовым мы поднимаемся по деревянной лестнице Кекинского особняка на второй этаж, и он рассказывает о том, что отец Алексея Леонтьевича – Леонтий Фёдорович – купил его для своей семьи у ростовских дворян с немецкой фамилией Данц. При Кекиных дом не раз переустраивался, территория примыкавшей к нему усадьбы, занимавшая целый квартал, застраивалась, появились конюшня, каретник... Здесь были пруд, сад, огород – всё это сейчас в заброшенном виде, но всё-таки пока подлежащее восстановлению, вот только денег на это требуется немало, а у музея их нет.
Род и судьба
В Ростове существует легенда, что основой капитала Кекиных стал клад, найденный ещё в XVII веке. Киприан Кекин якобы обрёл его, копая огород. Но ещё отец Киприана Аникей владел сапожной лавкой в сапожном ряду и был посад­ским человеком. Дети Киприана – Антон и Гаврила – принадлежали к редкому сословию сокольничьих помытчиков и были приписаны к потешному двору государя Алексея Михайловича, который очень любил соколиную охоту. Слово «помытчики» происходит от слова «помыкать», что значит «обучать». Братья Кекины ловили соколов, кречетов, ястребов у озера у села Поречье и готовили их к охоте, говорит Морозов.
Павел I в 1800 году приказал всем помытчикам России записаться в государственные крестьяне, и только ростовцам было разрешено стать купцами или мещанами. Произошло это благодаря стараниям Алексея Григорьевича Кекина, который специально ездил в Петербург и добился такой уступки для своих земляков. Сам он стал купцом 1-й гильдии. Уже в XVIII веке Кекины торговали в разных городах России. Преуспели они и в восточной торговле. Урал – Бухара – Хива – купцы везли оттуда пряности, которые очень дорого ценились в России. Но торговля с востоком была делом опасным, кочевники часто грабили караваны, и Алексей Григорьевич завещал своим потомкам прекратить эту торговлю. Враз, мол, можете потерять не только капитал, но и честное имя, говорил он им.
Сын его Фёдор, дед Алексея Леонтьевича Кекина, занялся торговлей в Петербурге, вёз сюда зерно, хлеб, пряжу, холст. Сын Фёдора – Леонтий – расширил хлебную торговлю. Вёз в Петербург зерно со Средней и Нижней Волги, поставлял его за границу. В Петербург и был отправлен отцом шестнадцатилетний Алексей Кекин, учился там и во многом преуспел. Он уже вёл торговлю с Англией и Германией, знал языки.
Уже в конце своей жизни Алексей Леонтьевич развернул в Ростове масштабное дело: пост­роил фабрику – льняную мануфактуру. Это сегодня «Рольма» смотрит на прохожих пустыми глазницами окон. Это теперь пришельцы приспособили один из её цехов под производ­ство зловредного для здоровья человека товара. А в XIX веке Алексей Кекин, строя «Рольму», облагодетельствовал город первым водопроводом, который был пущен здесь 17 февраля 1886 года. По нему поступало из речки Устье около ста тысяч вёдер воды в сутки. И хотя поначалу водопровод предназначался исключительно для нужд фабрики, стал он потом служить всем жителям города. Фабрика тоже стала для Ростова уникальным сооружением. Здесь была задействована в производстве паровая машина, работали двадцать прядильных и столько же ткацких станков. А ещё были крутильные, чесальные, ленточные. На предприятии трудились 265 рабочих. Сырьё для производства поступало из Санкт-Петербурга, Вятки, различных мест Ярославской, Вологодской и Костромской губерний. На фабрике изготовлялась пряжа разных сортов, льняные полотна и ткани, всего на 115 тысяч рублей в год. Продукция сбывалась в Московской, Ярославской и Владимирской губерниях.
Но не только производством и торговлей занимался Алексей Леонтьевич. Он помогал в реставрации Ростовского кремля. Парадная церковь Иоанна Богослова и одна из башен кремля были восстановлены на деньги Кекина.
У Алексея Леонтьевича было два сына. Но один умер во младенчестве. Все свои надежды отец связывал со вторым сыном – Максимилианом. Но и он скоропостижно скончался, не дожив до совершеннолетия. «Не могу оправиться... Максимилиан ушёл в университет, куда он поступил 1 сентября 1884 года по физико-математическому факультету; он шёл по Забалканскому пр., на мосту задел фонарь и упал. Встать не мог, его подняли и увезли в приёмный покой, где он и скончался, не приходя в чувство, вслед­ствие бывшей его болезни – ожирения сердца... Прости, Христе Спасе, и помилуй... Но такова воля Бога и тщета человеческих ожиданий и устройств...»
И уже через месяц Алексей Леонтьевич сделал то самое завещание, которым он, как говорят о нём сами ростовцы, «усыновил Ростов», оставив городу детства всё своё достояние – «всё благоприобретённое, движимое и недвижимое имущество – земли, дома, поместья, леса, денежный капитал».
На родине, под Ростовом, на родовом кладбище в Варницкой слободе он построил храм во имя святого мученика Уара, которому и молятся о внезапно умерших без покаяния. Здесь вскоре сам он нашёл последний свой приют, хотя умер далеко от родных мест – в Ленкорани.
Взгляд из прошлого в будущее
...Мы идём с Александром Геннадьевичем Морозовым по Кекинскому дому. Гостиная, кабинет, столовая, дамская гостиная или будуар... Так ли было здесь в то время, когда жил и бывал в нём Алексей Леонтьевич?
– Это типичная обстановка тех лет. Мы старались максимально приблизить всю атмосферу музея к купеческому дому, использовали самые разные работы по интерьерам. Кроме того, существует страховая опись дома, где попредметно описана каждая комната – сколько было стульев, столов, зеркал... Но абсолютно точно воссоздать всё теперь невозможно. Нам пришлось объединить комнаты, потому что в маленьких было бы неудобно туристам.
– А как же удалось сохраниться экспонатам? Они подлинные?
– В том смысле, что из того времени, что находились в богатых купеческих или дворянских усадьбах, – да. Но есть и подлинные кекинские вещи, документы, их немало.
Познакомилась я со смотрительницами музея, которые очень ревностно следят за его обстановкой. С первого дня открытия работает здесь Татьяна Константиновна Сафармамадова. Расспросила её об ажурных салфетках на столиках в дамской гостиной. И оказалось, что это Татьяна Константиновна связала многие из них. Зная об увлечении своей сотрудницы этим ремеслом, руководство музея и заказало ей необходимые изделия. Чтобы воссоздать их, пришлось покопаться в старых рисунках, заглянуть в музей-заповедник, где есть подобные изделия. Всё в женском будуаре воссоздаёт быт конца XIX века: зингеровская швейная машинка, дей­ствующая, кстати. Фисгармония, на которой тоже хоть сегодня играй. Платья, наряды того времени... А в столовой накрыт для вечернего чая стол с самоваром на нём... В доме много цветов – одна из комнат настоящая оранжерея. Её тоже устроили сами сотрудники. Был ли этот зелёный оазис при жизни владельцев, неизвестно. Однако комната эта, заложенная, видимо, уже в поздние времена, по мнению архитекторов, которые трудились на реконструкции здания, оказалась весьма кстати для такого её применения.
– Мы старались подбирать для оранжереи растения, которые могли быть в домах богатых ростовцев того времени, поднимали из архивов фотографии, картины, документы,– поясняет зав­хоз музея Татьяна Борисовна Субботина, которая приложила свои силы и свою фантазию к устройству оранжереи. Китайская роза, фикусы, бегонии, монстера, разные фиалки.
...Ещё несколько шагов по дому, и мы уже в кабинете, ощущение такое, что вот-вот появится его хозяин. На фотографиях, что смотрят со стен, на портретах – те, кто жил здесь: Леонтий Фёдорович и Алексей Леонтьевич Кекины... Бьют очередной час тяжёлые напольные часы, и долгий их резонанс словно возвращает нас в день сегодняшний.
– Думаю, постепенно мы эту экспозицию расширим,– говорит Александр Геннадьевич Морозов, историк по специальности, кандидат наук. – Для ростовцев, особенно для молодёжи и школьников, важно знать историю тех, кто жил в Ростове, людей, способных на поступок ради него. Город наш этого достоин.
В музее работает детская художественная студия. Для школяров здесь устраивают не просто экскурсии, но и рождественскую ёлку, например. Дом Кекина принимал уже и местных предпринимателей. Может быть, надеется директор музея, и для кого-то из них жизнь ростовских купцов послужит примером отношения к городу. Ведь сегодняшний Ростов так нуждается в помощи.



Северный край