Заинтересовавшись в свое время исторической реконструкцией евангельских событий, существенно корректирующих и расширяющих наше представление о Иисусе Христе как Человеке, неотделимом от культурно-исторического контекста и народа, из которого Он происходил, я ехал на Святую Землю – земную родину Богочеловека, землю Его жизни, смерти и воскресения – для встречи с Ним в Его, так сказать, родной стихии, в избранным Им Самим для воплощения месте и среди Его народа, разделившегося и до сих пор разделенного внутри себя тем событием, которое мы, христиане, называем Благой Вестью. Эта встреча не должна была быть регламентирована отведенными экскурсоводом временными рамками, уравнивающими паломников с туристами – моей задачей было не побывать на Святой Земле, а прожить на ней столько дней и ночей, сколько это окажется для меня возможным. Прожить с теми людьми, что живут там.
И вот передо мной Яффские ворота в Старый Город, справа – подсвеченная цитадель Давида с высящимся над минаретом, а вокруг – по всему горизонту – огни ночного Иерусалима. Они не вытянуты по горизонтали, как в других городах, а повторяют очертания окрестных гор, как будто звезды, увеличиваясь, сходят с небес и горят гребнями окаменевших волн, свободно ниспадая электрическими ожерельями. В этом ощущении кроме того, что ты знаешь, что это за Город, есть еще и что-то, переживаемое лишь в раннем детстве, когда во сне можно войти в услышанную накануне сказку, когда ты сам оказываешься Али Бабой, стоящим в чудесным образом открывшейся тебе пещере, полной поблескивающим в темноте несметных сокровищ. Особость, инаковость этого Города, его явственное отличие от всех городов земли соединяет извилистыми средневековыми улочками святыню с восточной сказкой, где в каждой из арабских лавочек с их сладким дымом кальяна таятся лампы Аладдина, и эти электрические огни – не просто электрические огни, как и все, что ты здесь видишь, не просто то, что ты видишь. И то же самое можно сказать обо всем, что происходит с тобой, как я понял чуть позже; каждое, даже самое, казалось бы, ничтожное событие как твоей внутренней, так и внешней жизни – символ, знак, метафора, и все вместе – миф в том смысле, в каком понимает его религиозная мысль, то есть – история встречи с Трансцендентным. Граница между мирами исчезает и повседневное, будничное начинает лучиться изнутри невидимым светом Сверхрельности, говорящей с тобой посредством каждого переживаемого тобой мгновения, ставшего событием. Событием Священной истории твоей собственной жизни. И это, насколько я знаю, переживается здесь каждым. Бывает, случаются и срывы, когда слишком восприимчивая психика не выдерживает напряжения чудесного. Это явление известно в психиатрии как «иерусалимский синдром»: то один, то другой паломник вдруг начинает ощущать себя то Мессией, то пророком, бежит, завернувшись в простыню, в пустыню (благо, она рядом) и возвещает новое откровение заблудшему человечеству. Еще интересней другой случай: ложной беременности, возникающей у девушек при посещении Эйн Карема – сбегающего вниз по горам местечка, где родился Иоанн Креститель, взыгравший во чреве Елизаветы при ее встрече с Мариам, беременной Иисусом. В этом случае налицо все симптомы и признаки беременности, которой на самом деле нет. Короче, в Иерусалиме есть от чего потерять голову – совсем или частично. И становится, как нигде в другом месте, понятно указание Моисею пламени огня из среды из среды тернового куста: сними обувь твою с ног твоих; ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исход 3; 5).
Встретивший меня в аэропорту Бен Гурион Олег Усенков (в прошлом – московский журналист) сообщил, что многие живущие в Израиле боятся бывать в Иерусалиме. Это тот страх, который почти никогда не опознается как именно страх. Например, человек избегает заходить в церковь – не хочет и все тут, не комфортно ему там. А еще мне рассказывали, что бесноватые из двух поставленных перед ними стаканов воды всегда безошибочно выбирают тот, где вода – обычная, не освященная. Иными словами, то, что одни называют святыней, а другие таковой не считают, может обжечь и не всякая среда окажется при этом неопалимой купиной. Религия в наивысшей степени опасная вещь. И свидетельство тому – все парадоксы религиозного сознания, начиная с самого скандального – убийства Спасителя по приговору духовной элиты народы святых, и заканчивая такими как движение за канонизацию тиранов – Иоанна IV, Иосифа Виссарионовича, этих двух прямых противоположностей галилейскому Учителю. О том же говорит и вся история Святой Земли, как в прошлом, так и сегодня, когда к продолжающаяся с библейских времен кровавая резня дополняется автоматными очередями и взрывами. Святая Земля – не будем забывать об этом – всегда есть земля Армагеддон: поле непрекращающейся битвы добра и зла, особенно очевидной, осязаемой здесь. И внешние конфликты – между народами, конфессиями, идеологиями – лишь проекции внутренних, не менее неразрешимых. Но …. «Веяние тихого ветра», или, по-церковнославянски – «глас хлада тонка» вот критерий подлинности Присутствия. И глас хлада тонка ближе к языку оригинала, на котором, как сказал мне Олег Усенков, этот «глас» не столько атмосферные колебания нежной прохлады, сколько говорящая с тобой на языке сердца нежность, обращенная к тебе изнутри и извне неуловимая, внятная речь т о н к о й т и ш и н ы. Отсюда легко провести аналогии с осуществлением ожидаемого и уверенности в невидимом (уповаемых извещением, обличением вещей невидимых) Послания к евреям (11 глава, 1 стих), невидимым светом исихастов, который – согласно православному догмату о божественных энергиях – Сам Бог, и значит непосредственное общение с Ним Самим, в том числе – чувственное (видение, слышание) возможно. Но не мы, а Он, Тонкая Тишина, является его «субъектом», инициатором, от нас же требуется, если мы хотим такого диалога, настроить свое зрение и слух на эту неощутимую в суете повседневности волну, стать самим, насколько это возможно для нас, – тонкой тишиной. И Святая Земля – лучшее для этого место: здесь, как нигде, ты попадаешь в особое поле притяжения Святого, раскрывающегося в самом воздухе, в каждом камне Иудейской пустыни и Святого Града, в каждой галилейской травинке, а не только в храмах и монастырях на местах ветхо- и новозаветных теофаний (богоявлений).
Места эти – предполагаемые. С большей или меньшей степенью вероятности. Они – не столько фактические места священных событий, сколько памятники им, их символы. Как, например, Сионская горница, горница Тайной Вечери на горе Сион, появившаяся в XIV веке на основании предания о том, что именно здесь стоял когда-то дом, где произошла последняя трапеза Господа с учениками. Не является «научно установленным фактом» и то, что возведенный в эпоху крестовых походов храм Гроба Господня – главная святыня христианского мира (исключая протестантов, у которых своя «гробница в саду») – стоит на месте той самой принадлежавшей Иосифу Аримафейскому погребальной пещеры, что оказалось пустой утром после субботы. Впрочем, отрицать это тоже нет оснований. Согласно археологическим раскопкам, проводившимся британцами в 1963-64 годах, установлено, что в I веке на этом месте было еврейское кладбище, а следовательно сам участок земли находился за северной городской стеной, местоположение которой неизвестно. Впрочем, то, что Иерусалим времен Пилата находится не на месте нынешнего Иерусалима, а глубоко под ним, известно и без меня и экскурс в священную археологию не входит в мои задачи – я хочу поделиться лишь непосредственными впечатлениями, воссоздавая их по крупицам и тем самым снова оказываясь на Святой Землю. Да, вся земля – святая, но есть в этом храме святая святых, где, как в незапамятные времена зазывают в свои лавки арабские торговцы, где с поднятых из-под земли плит, по которым ступал Иисус, смывают вечерами из шлангов окурки и мусор…
Продолжение (надеюсь) следует
Это – Киннерет (Генисарет, Галилейское море).
Как ни грустно, но это – вы правильно догадались – Мамврийский дуб. Однако мать Вероника (монахиня Элеонского монастыря, арабка, учившаяся в созданной преподобномученицей вел. кн. Елизаветой школе для арабских детей, монахиня с нежного возраста и подлинная русская аристократка, благодаря которой мы, паломники из России, жившие в Элеонском монастыре, и проехали по территориям Палестинской автономии) уверяла, что у дуба нет-нет да и появляются живые ростки. Как и в церковной жизни…
Место гефсиманского моления.
Служба на Гробе Господнем
С 15 на 16 октября, на Дионисия Ареопагита. Благодаря любезности архиепископа Аристарха, давшего за чаепитием накануне (чаепитем с духовенством и мирянами) добро на мое служение во всех храмах Иерусалимского патриархата без посредничества Духовной миссии МП. По просьбе приехавшей, как и я, без группы, на свой страх и риск, некой Светы из СПб, ходившей в одиночку ничтоже сумняся ниже бояся на ночные службы через арабские районы. Ей же я и фотографией этой обязан.
o-k-kravtsov.livejournal.com