То, что я увидел на сцене Волковского, по форме – откровенный, разудалый стеб. Исполненные актерами песни Аллы Пугачевой, Григория Лепса - очень смешные пародии - вписаны в канву спектакля именно с целью постебаться над кумирами сегодняшних «новых нищих». И исполнено великолепно! Я млел от удовольствия. Артисты - прекрасные вокалисты и танцоры, иногда позволяли себе общаться с залом на темы, совершенно далекие от спектакля. Представляете, актриса в разгар спектакля вдруг присаживается устало и начинает интересоваться у публики, как народ оценивает ее игру, а потом и сама начинает рецензировать игру своих коллег, занятых в спектакле. И отнюдь, не миндальничая. Это так прикольно! И в то же время сигнал зрителям: что мы тут делаем, говорим, ребята, нельзя воспринимать серьезно, это же сцена, это же театр, мы же играем.
Так дело и шло с ироничной улыбкой. Но только до финала, до казни героя через повешение, когда режиссер взял, да и превратил отправленного на небеса в Иисуса! Главарь шайки, обманщик и совратитель женских сердец, нехороший, словом, человек, можно сказать, редиска, вдруг на моих глазах превратился в Христа! Плавненько так поплыл к небесам сцены в веночке из светящихся лампочек. Ни фига себе! Замечу, что герой по воле режиссера расхаживает по сцене во всем сине-голубом: рубашке, пиджаке, брюках, туфлях . И даже лицо его сплошь выкрашено голубым.
Что хотел сказать режиссер? Тут миллион вариантов, уважаемые такие же зрители, как и я! Давайте прокрутим некоторые из них. Может, перед нами некий Робин Гуд, то есть, в душе борец с социальным неравенством? Образ Иисуса некоторые политические силы в свое время не раз использовали в качестве образа защитника бедных и угнетенных.(См. О. Шпенглер “Закат Европы”). Может, режиссер решил сказать, что Христос всегда на стороне обездоленных? И всякий борец за их права – прямой последователь Христа?
Но почему тогда герой пред тем, как ему на шею накинули веревку, в своем последнем слове насмехается над нищими? Может, это сатира на нищих? Герой говорит зрителям, посмотрите, на них - какие это убогие отвратные личности! Получили свободу после долгих лет несвобод. Но разве это пошло им на пользу? Как были нищими, так и остались, как грешили, так и грешат. А что творится в целом в мире так называемой свободы? Здравствуют негодяи типа начальника тюрьмы Локита, что щеголяет в костюме, изобильно увешанном орденскими планками и медалями под стать покойному Брежневу. Когда главный герой попадает в его владения, хозяин камер предлагает ему кандалы на выбор: самые легкие стоят десять гиней, тяжелые - дешевле. Картинка общего состояния нравов. Финальный монолог зритель вполне может принять даже, как разочарование в гражданских свободах. Но, может, я зря парюсь, может, режиссер своим финалом хотел сказать о вещах, совсем далеких от социальной борьбы и политики? Просто хотел показать, что внутри всякой живой твари, даже самой отвратной - есть частица Христа? А может, это совсем спектакль о другом - о нищих духом?
Простор для мыслей - невероятный. Как-то Пенелопа Крусс, говоря о балладах лауреата Нобелевской премии Боба Диллана, сказала, что она обожает их за то, что «они не точные», за то, что они «совершенно открыты для толкования». То же самое можно сказать и о спектакле Глеба Черепанова. Постановка открыта для трактовок, это не задачка из школьной арифметики с одним единственно верным ответом. И это обстоятельство, на мой взгляд, есть главное, что делает ее очень современной. Зритель не хочет назиданий, особенно лобовых, исполненных в духе инструкций по правилам действий при чрезвычайных обстоятельствах, публика устала от них, она хочет, чтобы театр, книга, кино оставляли пространство для размышлений. И Глеб Черепанов предоставил его публике.
Постановка «Оперы нищих» на сцене Волковского самым замечательным образом вписывается в контекст общего нынешнего творческого курса Волковского театра на постановку современных по форме, стилю и содержанию спектаклей, политики, направленной на встраивание в один ряд с театрами-законодателями мод.
Павел Никитин