"На Востоке тревожно... Жуткое чувство пробегает по спине, когда читаешь телеграммы. Группы христиан то там, то здесь — захватываются, стерегутся. Увидят ли они своих милых, дорогих в Европе? Вернутся ли к нам? Жутко. Страшно. Дома миссий с яростью жгутся, разграбляются. Мы в обычных суждениях не принимаем внимания Востока во всём его ужасе, во всей его особливой, характерной ярости. Они не могут с нами бороться, они бессильны... Сохрани Бог там европейцев. Пусть спешат военные отряды, ибо, когда нужно спасать, нечего думать, как и кому спасать.
Знаем ли мы Восток? Едва ли больше, чем Восток знает нас. Европа и Азия слишком несоизмеримы. Они смотрят друг на друга, удивляются, но дальше внешней удивлённости проницание друг в друга не идёт. Могут ли они любить друг друга? Едва ли. Всё слишком несоизмеримо. Известно, что наши философы прилежно занимаются буддизмом, но... какие же они буддисты?! В Париже курьёзные барыни или господа устроили даже буддийскую моленную... Очевидно, это всё суть курьёзы европейской жизни, капризы европейского воображения...
Вообще, в России в меру её близости к Востоку, в меру того, каков есть уже начинающийся Восток — есть и в характере восточное. Мы и дики. Мы и капризны. И мудры. И бесконечно нечистоплотны — отчасти в буквальном, а главное — в переносном смысле."
[Из главы "Восток", что в книге "Во дворе язычников"]
В Розанове каждое последующее его высказывание, как кажется, опровергает предыдущее. Напрасно будут ожидать от него любители сухой логики с её формализмами, систематики идей любого толка — "последовательности", а также "цельного мировоззрения". Последнего нет у него вовсе. Имеются чувства, разворачивающиеся наслоениями метафор, подобными луковичным шкуркам, текучие "флюксии", — как он их сам именует.
Отсюда же его истовая юдофилия, ожидательно заканчивающаяся антиеврейством. Здесь именно — удивительное проникновение в глубинную суть Востока (нечаянно принимая, что он "истинносущно бытийствует"), при почти полном фактическом невежестве в востоковедных науках. Но Розанов был человеком сугубо наблюдательным, а из того, что удалось подсмотреть ("персияшка... с рыжей крашеной бородой", "китаянка" с изуродованными ногами; "танцы должны обдумывать философы, а не балетоманы..."), часто делал верные обобщающие выводы.
edgar-leitan.livejournal.com