Танцующий Шива, Псалтырь и Нагорная Проповедь (часть первая) Ужасы устремились на меня; как ветер, развеялось величие моё, и счастье моё унеслось, как облако. И ныне изливается душа моя во мне: дни скорби объяли меня.
Иов 30:15–16
Индия, одно из последних прибежищ души для «демифологизированных» европейцев, поставляет нашему жадно ищущему воображению великое множество картинок и мифов, альтернативных усреднённому, обеднённому представлению обывателей о религиозных реалиях христианства. Эти клишированные формулы обыкновенно сводятся к повторению «полезности» религии для общественной нравственности, а также о том, какую важную роль религия сыграла в истории современной цивилизации. Наиболее проникновенные светские апологеты снисходительно добавят слово о религии как психотерапии, то есть некоей сводке традиционных психотехник для решения конкретных человеческих «проблем», назвав в качестве примера индивидуальную исповедь.
Копьё проходит до Сердца и отверзает его навеки — и кровь твоя — выходит — навстречу
С. С. Аверинцев, Dirupisti vincula mea ("Ты разрешил узы мои"), из сборника: Стихи духовные
Некогда, в бытность свою преподавателем гимназии, мне приходилось следующим образом объяснять суть явления, собирательно называемого называемого религией: наша жизнь есть ни что иное, как путь, состоящий из отдельных элементов, хорошо знакомых нам из повседневности. Естественно, что в центре религиозного «пути» всегда будет некий субъект, человек. Мы не будем рассматривать учения, ставящие в центр своего внимания либо своих издревле сложившихся воззрений — богов или иных персонажей.
Мераб Константинович Мамардашвили о философии и о философах (воспоминания Пятигорского)
„Двадцатый век смешал все карты. Это век чудовищного отвращения мыслящих людей к сознанию. Нo сейчас важно то, как выйти из этого века, чтобы восстановить себя в историческом сознании. А вместо этого мы просто глядим назад, на позавчерашний день, пропуская вчерашний, стремясь к сведению счетов и упорно забывая, что тот единственный, с кем необходимо эти счёты свести — это ты сам. Вчерашний день был тоже — твой, а не чей-то ещё, и без осознания этого тебе не перейти в завтрашний“ (М. К. Мамардашвили).
Когда всё минет что мнилось / сновидцу наяву снилось / и срам небытия обнажится / пустоту мою исполни Тобою
С. С. Аверинцев, Молитва о последнем часе
8 ноября на 94 году жизни скончался выдающийся российский учёный-физик, академик Виталий Гинзбург, а 11 ноября он был похоронен в Москве. Смерть любого человека — это печальное событие. Грустное или даже иногда трагическое — для одних, близких покойного, повод для философского раздумья — для других.
Один из самых таинственных и замечательных мест в Коране — это т. н. Аят о Свете (Сура "Свет" — Коран 24:35). Даю перевод этого Слова в передаче академика И. Ю. Крачковского.
"Аллах — свет небес и земли. Его свет — точно ниша; в ней светильник; светильник в стекле; стекло — точно жемчужная звезда. Зажигается он от древа благословенного — маслины, ни восточной, ни западной. Масло её готово воспламениться, хотя бы его и не коснулся огонь. Свет на свете! Ведёт Аллах к своему свету, кого пожелает, и приводит Аллах притчи для людей. Аллах сведущ о всякой вещи!"
Заметки о терроре и терроризме
«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается… Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она.
Дхаммапада, Глава парных строф
Произошедшая недавно беседа с одним другом, склонным к участию в организованных акциях с художественно-политической окраской, а также совместное придумывание подходящего сигнального слова для одного из таких мероприятий побудило меня вновь обратиться к теме, которая заметно волнует как умы, привычные к систематической мыслительной работе, так и безыскусных обывателей. Можно спросить, почему именно волнение это столь повсеместно, невзирая на государственные границы и политические режимы. Здесь возможно говорить о влиянии средств массовой информации, но это несколько другой вопрос. Итак, тема эта — терроризм, вместе с параллельным мотивом пацифизма.
Ничего, что мелкий дождь смочил одежду: Он принёс мне сладкую надежду. Скоро, скоро этот город я покину, Перестану видеть скучную картину.
Михаил Кузмин, Любовь этого лета
Навряд ли возможно выдумать ещё какую-нибудь тему, которая бы настолько всех нас, человеков, касалась. В разные периоды жизни по-разному, но всегда — болезненно, когда острым лезвием или пронзительным уколом, когда тупой иглой, а когда и гноящейся, смутно-беспокоящей занозой...
...И прейдешь ты, как сон и морок, и места твоего не сыщут.
С. С. Аверинцев, Знамение погибельное (Стихи духовные)
Великий русский поэт Марина Цветаева, будучи человеком, несколько склонным к эпатажу, с особым чувством ратовала за своё неотъемлемое право «не быть своим собственным современником». Поверхностному взгляду это может показаться оксюмороном, вроде «горячего снега» или «чернил белых», но только в первые мгновения. А всё потому, что взгляд, скользящий по поверхности явлений, не в силах проникнуть глубже смутного мельтешения красок и тонов. Не в силах, потому что «нет времени», неинтересно.
Мы вынуждены мыслить, и не потому, что нам нечего делать и мы хотим поупражнять свою логическую способность. К акту мысли мы вынуждены так же, как вынужден... герой из романа Пруста расшифровывать знаки, потому что они — часть его судьбы.
Мераб Мамардашвили, Философские чтения: эстетика мышления
Предметом наших сегодняшних рассуждений хотелось бы сделать немаловажный вопрос, всегда ли «народ прав», когда порою как грибы после дождя вырастают разнообразные религиозные культы, а книжное богословие немного погодя спешит им на помощь, эти культы с точки зрения «высокой теории» узаконивая.
Я ведь сама глаголю то, что радует богов и людей. Кого возлюблю, того делаю могучим, того — брахманом, того — риши, того — мудрым.
Ригведа X,125,5 (Гимн к Священной Речи)
В первой части «Фауста» главный герой великого Гёте восклицает в своём Studierzimmer (кабинете), раскрыв старинный фолиант: «Am Anfang war die Tat», то есть «В начале было Дело». Тем самым он как бы кощунственным образом парафразирует зачин Иоаннова Евангелия, в котором, как известно каждому, написано: «В начале было Слово». Для многих читателей здесь явное противоречие и даже вызов, что в контексте самого «Фауста» легко объяснимо. Но так ли это на самом деле?