Эдгар Лейтан / Точка схождения

Многоуважаемые читатели моей колонки!
Вопросы некоторых из Вас о том, чем же конкретно Ваш покорный слуга (servulus) занимается, и как возможна этакая странноватая комбинация тибетологии, индологии, христианского богословия и арабистики с исламоведением, да и прочего вдобавок, понуждает меня на некоторые более подробные объяснения.
Так просто на него не ответишь. Но можно попробовать подступиться... 
Закончив в Австрии факультет католического богословия Венского государственного университета по кафедре сравнительного религиоведения, я параллельно обучался и продолжаю своё образование также на факультете филологии и истории культуры этого же университета в области востоковедно-филологических и историко-философских наук. Индология, тибетология, буддология и арабистика с исламоведением как-то сами собою попали в центр моих интересов.

"Не мне, не мне бы говорить о том, что это такое--общение с Богом. Об этом надо спрашивать тех, чьё знание--из опыта. Это очень не похожие на меня люди--подвижники, именно ради общения с Богом отдавшие всё и до конца. Об этом вновь и вновь говорится в евангельских притчах (...) Эти люди--знают."

С. С. Аверицев, София-Логос. Словарь. Дух i Лiтера: Киев 2001

"Вот и прожили мы больше половины...": повторяя вслед за Бродским эту "мантру" middle-life crisis, оглядываешься на пройденное и пытаешься сначала любоваться извивами, а потом и дальше -- пробовать разгадать хитросплетения того, что в повседневности зовут судьбой. Любоваться -- в состоянии благодушия, разгадывать же -- будучи разрываемым "демоном сомнения" (кажется, именно так это звучит в некоторых джайнских рефлексиях по поводу буддийской теории познания), когда душевно-расслабленной уверенности в себе нет и в помине...

Последние записи в блоге

Из жизни Абсурдистана: о запрете Бхагавадгиты и другие весёлые штучки

„Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью!“
(Советская народная мудрость)

Дело, инициированное Томской прокуратурой с целью признать в судебном порядке Бхагавадгиту экстремистской литературой и запретить её в РФ, не может не напоминать своей абсурдностью "Процесс" Франца Кафки. Говорят, что у тех, кого Он решает наказать, Бог отнимает разум. Похоже, Господь действительно принялся за Россию всерьёз...

Правды, судьбы и блуждание в трёх соснах

Евангельский призыв к поиску Божия Царства и его правды исторически всегда оборачивался в России тиранией коллективного начала — то в лице сакрально мыслимой власти, то ли в лице распоясавшейся черни с её кровавыми бесчинствами. Утопический выход видится в самовоспитании ответственной индивидуальной личности, формировании ею самой себя без посредства властителей дум и пастухов бессловесного стада, что для традиционного понимания человека русской культуры подобно смерти.

О вере, о "священном" и его дебрях

Вот, например, видишь — плющ! — захлёбывался Агабек. — Тоже волшебный! И вон тот лопух — тоже! Кругом — волшебная трава! Простой даже и нет, всё — волшебная... Кроме того, здесь и камни — волшебные. Прямо валяются на земле — только подбирай! Этот чернокнижник увёз целый мешок! И ещё два кувшина волшебной воды! Я забыл сказать, что здесь неподалёку есть волшебная вода. Совсем рядом. Здесь всё, всё — волшебное! Против такого сочетания — волшебной травы, волшебных камней и волшебной воды — кто бы мог устоять?

Л. Соловьёв, Повесть о Ходже Насреддине

Отрывки (в полусне) мыслей о католичестве и православии

Посетила вновь недавно одна мысль, которая не первый уж год точит ум. Где-то лет сто или около того назад, когда в России среди людей высшего света в столичных салонах модным сделалось католичество, принято было не только восторгаться единством католического мира под водительством папы (видимо, отголоски первого Ватиканского собора), но и перенимать специфическую экзальтированную набожность — все эти видения окровавленного Распятого, слёзы умиления, воздыхания и экстазы, зарёванные батистовые платочки и исповеди духовнику-иезуиту.


О мысленных парадоксонах

Одна из самых удивительных и смешных штук, которые приходилось видеть когда-то — это огромная, на много сотен страниц, диссертация о безмолвии. Однако смешная только на первый взгляд. При всяком оригинальном делателе тут же возникнет схоласт-истолкователь. За ним с неизбежностью — популяризатор. Потом стройные ряды эпигонов, старающиеся делать так, как делал первый. Из подражателя легко получается имитатор.

Силуан Афонский и проблески жизни

"Много труда надо положить, и много слёз надо пролить, чтобы удержать смиренный дух Христов; а без него угасает в душе свет жизни, и она умирает".

11 сентября отмечается день памяти преподобного Силуана Афонского, бывшего по своему происхождению простым мужиком, а ставшего одним из великих духом нашего времени. С образом старца Силуана связывает меня множество юношеских воспоминаний и особый период внутреннего становления. Узнал я о нём ещё году в 1985, когда вдруг с новым жаром бросился в Церковь, почитая её живой альтернативой тогдашнего душного советского безвременья.

Бегание
Искушение считать себя чем-то или кем-нибудь "интересным" и чего-то там "достигшим" то и дело испытуется холодным осознанием предсказуемости своих инстинктивных реакций и их автоматизма: на людей, особенно близких, и на их известные же до дрожи привычки, на самые малые неожиданные события, грозящие вмиг опрокинуть хрупкое равновесие с великим трудом возводимого здания. На социальную необходимость — то ли из дружеской любезности и даже рекомой "любви", — участвовать в ничего не значащих бесконечных разговорах ни о чём. "Как бы" участвовать, — шуршащей шелухой поверхности беспокойного ума.
Путин, Чак Норрис и др.

Образчик психоделического реализма

На интернет-форумах в кучках самого разнообразного продукта то и дело находишь подлинные перлы народного творчества. Иные из этих бабочек-однодневок достойны самого пристального внимания исследователя русской изящной словесности: оригинальные, искрящиеся юмором метафоры, причудливые потоки творческого сознания, взрывы феерической фантазии, выплетающиеся в весёлый текст, не могущий оставить равнодушным непредубеждённого читателя. Также и исследователь будущих религиозных движений пост-постмодернистской России, ныне находящихся в стадии зарождения, чудак-религиовед, вряд ли пройдёт мимо подобных творений безымянного гения с унылым равнодушным взглядом.


Замёрзшая Европа

Странный и очень яркий сон приснился сегодня ночью. Дело происходит в Норвегии, на какой-то площади старинного города. Только что произошёл необычайной силы снегопад, и весь город на несколько метров завалило снегом. Под снегом оказалась огромная толпа собравшихся на площади горожан.

Я знаю, что там, под толстым слоем снега, замертво застыли люди, лихорадочно пытаюсь им помочь, раскопать, зову на помощь. Из-под сугробов показываются воздетые вверх руки, страшные заледеневшие мёртвые лица: женщины, мужчины, дети... Тут же, по этой же площади, прохаживаются праздничные и праздные зеваки, не обращая на случившееся внимания. На мои отчаянные просьбы помочь раскапывать и хотя бы по-человечески похоронить погибших — назидательно указывают, чтоб я не вмешивался, это дело полиции. У меня могут быть из-за этого неприятности и т. д. В ужасе просыпаюсь...

Оптина пустынь

( калейдоскоп впечатлений от фильма)

И часто от бессонных планов, Упав лицом на кулаки,
Устало говорил Ульянов: “Мне трудно, Ленин. Помоги!”

А. Вознесенский

Посмотрел я недавно в интернете фильм Сагалаева «Оптина пустынь. Воины Господа», будучи к этому подвигнут комментариями одного своего друга и коллеги. Решил оценить и сравнить впечатления. Сравнил и оценил. Фильм заставил подумать не столько даже о своём формальном предмете — Оптиной пустыни и её насельниках, но скорее об особом преломлении христианства в нынешнем постсоветском русском сознании и вытекающем из этого многом другом. Впрочем, обо всём по порядку.

1 2 3 4 5 ... 8

Популярное в разделе «Авторские колонки»