Потому как в остальное время мало кто в Ярославле способен членораздельно объяснить, чем же занимаются наши труженики урны для голосования в свободное от выборов время. Оно, конечно, было бы штатное расписание, а уж работа закипит с утра до вечера. Но все-таки, скажем, приемная комиссия в любом вузе исполняет свои обязанности по мере надобности и не обременяет бюджет на постоянной основе.
Вообще, обретение заветных мандатов на разного рода выборные должности во многом сходно с зачислением абитуриента в тот или иной вуз. Есть которые попрестижнее и подороже, а есть и такие, куда идут лишь потому, что надо же хоть какой-то диплом за душой иметь. Опять же, тут тебе и льготники, которые вовсе вне конкурса, и целевики по направлению пославших их инстанций, и те, что по особому списку. Ну, и прочая общая масса, представителям коей достается то, что после выше перечисленных категорий еще останется.
Если учесть, что всего разыгрывается 830 мандатов, то в среднем выходит даже меньше двух на место. При этом кое-где у нас порой проблема состояла не в том, чтобы отобрать для участия самых достойных, а в том, чтобы хоть кто-нибудь согласился на роль кандидата. Прежде всего, конечно, эта грусть относится к наиболее захудалым сельским поселениям, где народные избранники и сами не понимают, за каким таким лешим вся эта бутафория.
Не обошлось, впрочем, без попыток взбаламутить зеркальную гладь предвыборного омута. Например, в уездном Тутаеве аборигены чуть было не нарушили губернскую гармонию, предложив своего самостийного кандидата. Но тут же оказалось, что их претендент не вполне соответствует тем высоким критериям допуска, на страже коих и стоят у нас избиркомы всех уровней.