Станислав Говорухин: Я искурился и дыхалку пропил

Трудно представить себе в России человека, который не видел бы ни одной ленты Станислава Говорухина. Почти все его фильмы – от «Место встречи изменить нельзя» до «Россия, которую мы потеряли» – становились культовыми и бурно обсуждались. При этом Говорухин, занимаясь еще и политикой, не побоялся признаться «Желтой газете», что и работает он, когда хочет, и любовью занимается тогда, когда пожелает. 

Сделали неудачную операцию 

– Станислав Сергеевич, свои последние фильмы вы делаете о женщинах. Почему? 
– Во второй половине жизни я пришел к пониманию: женщина – самое совершенное существо на свете, высокого класса создание, она тоньше чувствует, больше понимает, у нее есть сердце. Поэтому свои последние фильмы снимаю только о них (смеется). Правда, также я понял, что умная женщина, к сожалению, создание бесполезное, в силу своего ума ей приходится казаться глупой с умным мужиком – чтобы его не принизить, и глупее глупого мужа – по той же причине. 


– Вы еще забыли сказать про женскую интуицию. 
– Да, мне-то как раз этого очень не хватает в жизни. У меня абсолютно нет интуиции, никогда ничего не чувствую, что, конечно, мешает, но, слава Богу, компенсируется другими качествами – умением быстро понимать ситуацию, анализировать ее. И вообще, что-то такое необъяснимое во мне тоже есть, я не совсем конченый человек. 

– Что вы, даже думать о себе так плохо нельзя. 
– Ну, сейчас это вопрос открытый. Вот раньше и жизнью рисковал, бывало. Помню, однажды мы шли через перевал в Хибинах и должны были спускаться в долину, в город Кировск. Но получилось так, что всю ночь мы не спали до этого спуска, сидели у костра, пытаясь как-то согреться, потому что избушка, на которую рассчитывали в качестве ночлега, оказалась сожжена. Рано утром начали спуск. И попали в аэродинамическую трубу. Представь: мороз минус тридцать – и ураганный ветер. Думал, сдохну! Уже темно было, когда мы пересекли этот перевал. Внезапно замечаю очень яркую звезду на небе. Присматриваюсь – а это огонек. Все сразу стало по-другому, мы заскользили на большой скорости вниз. Тут я провалился по пояс в замерзшую речку. Правда, через час уже мы были в больнице, мне перевязывали обмороженные пальцы. 

– Сейчас вы как относитесь к экстремальному отдыху? Горы не зовут? 
– Сейчас и хотел бы пойти – не могу. Искурился, дыхалку пропил. В прошлом году мне делали две операции на позвоночнике, одну неудачную, потом поправляли. В общем, за всю жизнь наболелся. Никогда не думал, что у меня будут проблемы со спиной. Ну, ладно еще рак легкого. А это-то откуда? А страсть к путешествиям у меня иссякла уже. Я обошел весь Советский Союз, мечтал побывать в Гималаях, в Андах, но меня никуда не пускали. Теперь, когда пускают, мне ничего не надо уже. 

В карты всегда проигрываю 

– Если посмотреть на вашу жизнь в перспективе, вы свое и в России взяли сполна. Благодаря чему вы такой известный человек у нас в стране? 
– Везению. Без него и ум, и талант могут пропасть, никто о них не узнает. Я очень удачливый человек. Вот в карты и вообще в азартные игры проигрываю, потому что удачлив по-настоящему, по-крупному. Повезло, например, что стал кинорежиссером, ведь мог остаться геологом. Выжил в страшной авиакатастрофе. С женами, наконец, везло. 

– Сейчас актуальны разговоры о том, что надо уезжать из России, что ничего хорошего в ней уже не будет. 
– Я тоже здесь ничего хорошего не вижу, между нами говоря, но он, Запад, отвратителен! Комфортнее всего мне жить в России, особенно люблю в провинцию ездить, там народ почище как-то будет. Без Москвы тоже не могу, но она мне перестает нравиться, чувствую, наша молодежь, как туземцы, колонизируется американцами. Если про кризис говорить – боюсь его, конечно. Я написал двухтомник «Так жить нельзя. 2009 год» и даю самый пессимистический прогноз о том, как мы будем выходить из этой ситуации. 

– Засилье гламура, в столице это особо чувствуется… Как думаете, почему так случилось? 
– Когда близится конец света, начинаются всякие извращения. Геев сколько появилось! Это же ужас! Помните, гибели Римской империи предшествовал такой же нравственный распад. А женщины? Идеалом красоты сейчас считается фигура в последней степени истощения! Давно уже близится край, апокалипсис, но, думается, еще несколько поколений смогут насладиться этой жизнью. И причиной этой катастрофы, помимо падения духовности, будут научные достижения человечества. Как у Чехова: если на сцене в первом акте висит ружье, значит, в последнем оно обязательно выстрелит. В нашем мире это ружье – атомное оружие. Его уже столько накоплено, что следующая война закончится просто уничтожением жизни на Земле. Правда, мало желающих нападать на страну, обладающую ядерным боезапасом. Получается, что, с одной стороны, оно опасно, а с другой – служит гарантом мира. Не будь его, мы бы уже давно третью мировую устроили и к четвертой готовились. 

Очень не хочу умереть во сне 

– Еще чего вы в жизни боитесь? 
– Чего-то личного – стать калекой, что женщины перестанут любить… 

– А смерти? 
– Смерти абсолютно не боюсь. Один умный человек сказал: когда мы живы – ее нет, когда она придет – нас не будет. Отношусь к ней как к забавному приключению, мне интересно, как она приходит. Очень не хочу умереть во сне, потому что тогда не увижу, как все случается. 

– Вы многому в жизни радуетесь? 
– Не умею я это делать. Небо голубое, цветы – все нормальному человеку должно приносить удовольствие. А вот идиотов вроде меня ничего не радует. «Ни щи не радуют, ни чая клокотанье» – как там у Маяковского… 

– Но, кажется, вкусно поесть вы все-таки любите? 
– Это правда. Ем все и все люблю, но главное, чтобы это было красиво и вкусно приготовлено. А еще очень важен сотрапезник, с которым можно ощутить радость предвкушения пищи, поговорить о чем-то, выпить, наконец. Один раз ко мне пришел мой друг священник отец Иннокентий. Мы с ним пообедали у нас в ресторанчике в Думе. Уже шли к выходу, как вдруг увидели Явлинского, обедающего в одиночестве. Отец Иннокентий поклонился ему и сказал: «Ангела-сотрапезника вам». Оказывается, если ты сидишь один ешь и нет рядом человека, который разделил бы с тобой эту радость, то обязательно есть ангел-сотрапезник, который пришлет тебе в этот момент хорошую мысль или решение какое-то. 

– Получается, одиночество полезнее? 
– Может, и полезнее, но я эпикуреец, никогда не ограничиваю себя ни в чем и живу по специальной диете: ем, когда и что хочу, сплю и работаю, когда хочу, и любовью занимаюсь тоже, когда хочу (смеется).

Саша Широких 

Собеседник
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе