Ваш любимый телевизор вряд ли вам об этом напомнит. Он больше рассказывает об одном несчастном ребенке, который в Америке задохнулся в машине, чем о миллионе страдающих здесь.

У нас в год погибают и пропадают без вести десятки тысяч детей. А те, которые живы (пока еще), не могут ждать. Их нельзя откладывать. Нужна такая же решительность и невероятная скорость, какую вы и подчиненный вам парламент проявили, принимая решение о продлении президентского и депутатского срока. (Если слово “подчиненный” вам по формальным причинам не нравится, давайте заменим на “повинующийся”, согласны?)

Для начала собрать бы вам всех высоких чиновников (Генеральной прокуратуры, Счетной палаты, Думы и пр.), упомянутых во вчерашнем письме, и зарычать — пусть наконец подсчитают, сколько же в России беспризорников. А то один говорит — 90 тысяч, другой — миллион, третий — пять миллионов. А ведь это надо знать; ведь каждого надо накормить-одеть-обуть; 90 тысяч пайков и штанов или миллионы — разница огромная. И, увы, соблазнительная для ворюг.

Хуже всего, если вы, г-да президенты, решите создать структуру (вроде как для нанотехнологии). Уйдут годы, миллионы, потянется борьба за кресло руководителя… Если возникнет министерство по делам беспризорных, то оно будет (увы, увы) заинтересовано, чтобы беспризорников было побольше, — тогда и штаты будут пошире, и зарплаты повыше.

Все зависит от того, кому поручить. Когда сиротами занялась ВЧК и лично товарищ Дзержинский, то исчезли и беспризорники, и еще, как говорят, около ста миллионов граждан, сомневавшихся в том, что их ведут к всеобщему счастью. Детских домов стало, конечно, гораздо больше.

Есть люди, которые уже спасают, кормят. И делают это на свои деньги (или вымаливают у спонсоров). Вот им, фанатикам, и надо отдать это неотложное дело.

Было бы правильно, если бы вы, г-да президенты, поручили им это лично, в торжественной обстановке, в Кремле, перед телекамерами (а то там сплошь вы, пираты, Юля и газ). Вся страна, а главное, все чиновники должны увидеть, кому это поручено. Их лица должны стать узнаваемыми не меньше, чем ваши. Потому что не они должны ходить по инстанциям, унижаться, натыкаться на “у нас обед”, “у нас учет”, “ушла на базу”. Это инстанции должны к ним бежать: не надо ли чего?

И все ТВ-новости должны бы начинаться с них, а не как теперь — с вас двоих, доллара и евро.

Деньги у вас, г-да президенты, есть. На днях один из вас устроил в Кремле прием в честь избрания нового патриарха. Из мирян присутствовали лишь двое: президент и глава его администрации. А в гости пришли 240 священнослужителей. Салат из припущенных овощей с мясом дальневосточного краба и авокадо. Утиная грудка, томленная в меду с ломтиками сельдерея и соусом из инжира. Филе семги с паэльей из риса, пикантных овощей и морепродуктов. Корзинка из песочного теста с ягодами. Шардоне 2007 года (Австралия). Каберне Совиньон 1998 года (Австралия). Модные рестораторы на своем жаргоне говорят, что такая пирушка обходится примерно в 200 у.е. на рыло. (Не будем считать копейки; хуже, что православных пастырей, кажется, ввели в чревоугодие, смертный грех.)

* * * 
В царской России система помощи несчастным называлась “богоугодные заведения”. Не цареугодные, и не министроугодные, и не депутатоугодные.

К делу были постоянно подключены монахи и монахини — люди аскетичные (карьерист и стяжатель в монахи вряд ли пойдет). А во главе — императрица: человек с самой вершины, которому не надо воровать (всё и так его) и для которого важны долг и доброе имя.

Теперь это могли бы быть первые леди. Они хоть и не императрицы, но главное не в титуле. Главное, что они могут в любую минуту пожаловаться мужьям, а не ждать месяцами ответа, подписанного старшим советником младшего дворника.

Александр Минкин

Московский комсомолец