О бедном чиновнике замолвите слово

На Выборгском кинофестивале состоялся премьерный показ картины, которая представила нам тип постсоветского коррупционера среднего звена. Речь идет о картине дебютанта Ильи Демичева «Какраки».

Название странное, а происхождение его что ни на есть, анекдотическое. Герой пригласил девушку в ресторан поужинать и пообещал угостить ее лобстерами. «А что это такое?» - поинтересовалась девушка. «Ну, это как раки. Только большие». – «Какраки, - развеселилась героиня, - будем есть какраки».


…В нашем современном кино уже много каких кушаний мы отпробовали. Уже много каких художественно интерпретированных представителей сегодняшнего общества промелькнуло на экранах кинотеатров и ТВ. Были бандиты, олигархи, просто бизнесмены, политики, менты, интеллигенты, юристы, экономисты, генералы, оборотни в мундирах и в погонах, грязные проститутки и проститутки-девственницы. Попадались даже рабочие и крестьяне. Редко, конечно. Но вот, кого практически не было видать, так это чиновничьего племени, его славных и запоминающихся представителей. Точно они все были в шапках-невидимках. Какие-то столоначальники, занимающиеся бумагооборотом, встречались; они исполняли чисто служебные обязанности, их доводилось замечать как некую подробность в предбаннике сановного вельможи. Только вот специального и концентрированного внимания со стороны мастеров кино они не удостаивались… 
Не получалось у наших мастеров так, чтобы запечатлеть их крупным планом, да еще объемно, и чтобы наизнанку вывернуть… Как у Гоголя, к примеру.

К слову, сам фильм начинается с похорон Николая Васильевича, стилизованных под немое кино. Изображение – черно-белое, размытое, слегка дрожит и дергается. Над покойником склоняется Лев Толстой, в гриме которого с трудом опознается артист Михаил Ефремов. Гоголь открывает глаза. Ефремов с испугу просыпается. Оказывается, он не Лев Толстой, не артист театра и кино Михаил Олегович Ефремов, а всего лишь – Михал Михалыч, чиновник средней сановности. Дом – полная чаша. Жена – умница, красавица, сама забота, нежность и доверчивость. Сын – транжира. Хобби – коллекционирование башмаков. Это отдельное удовольствие и даже наслаждение, которое он делит со своим непосредственным начальником. С коллегами трудится душа в душу. И более того: с одной коллегой у него служебный роман, удовольствие и радость от которого он делит опять же со своим непосредственным начальником. Думает о будущем. В том смысле, что учит китайский язык на случай, если китайцы завоюют РФ. Взятки берет умеренно, то есть по мере надобности. Из-за чего собственно и погорел. Хотел пособить больной раком матери любимой девушки деньгами на дорогую операцию. Хапнул отката выше нормы – тут его и повязали. Обидно ему стало, что самопожертвование оказалось напрасным – у мамы был не рак, а как бы рак. Какрак. Доброе дело, стало быть, не осталось безнаказанным. И это еще было не самым большим разочарованием. Любимая девушка, ангел во плоти и просто светлая мечта недурного в сущности человека, за ради которого тот оказался на нарах, полюбила его сына. Они вознамерились сочетаться законным браком. Вот тут его сердце не выдержало; девушка Настя ведь была для него как шинель для Башмачкина. Он умер на нарах. Тело оттащили в подсобку, в которой оно не поместилось – из-за не прикрытой двери торчала нога в коллекционном башмаке.  

У Гоголя Башмачкин не вполне умер; он обратился в привидение, пугающее по ночам благонамеренных граждан. Спустя несколько десятков лет разночинное русское чиновничество станет грозной, зловещей силой, власть которой над обществом окажется посильнее той, что будут обладать лица, находящиеся на ее вершине.

Власть чиновничества среднего звена окажется штукой посильнее самодержавия. О ее дьявольской мощи писала русская литература ХIХ века – Сухово-Кобылин, Салтыков-Щедрин, Достоевский…

Советское чиновничество было относительно ничтожным, по большей части подневольным. Над ним под занавес советской власти, добродушно посмеялся Эльдар Рязанов в своей «Мелодии для флейты». Ну, родился человек музыкантом (неважно какого масштаба), а стал чиновником, присматривающим за художественной самодеятельностью. Брал ли он взятки?.. Едва ли… Государство само давало ему взятки, расплачиваясь с ним привилегиями, перспективой карьерного роста и относительно высокими окладами.

Другая статья нынешнее сословие бюрократов. В том смысле, что оно состоит, главным образом, на довольствии уже не у государства, а у частного бизнеса. У нынешнего бюрократа, как свидетельствуют эксперты, совсем другая социально-экономическая база. О ее масштабе можно судить, например, по очень содержательной беседе на сайте РИА Новости Ирины Ясиной с Еленой Панфиловой, директором Центра антикоррупционных исследований Transparency International Russia.

Там такие основания могущества современного чиновника предъявлены, что в пору за голову схватиться. Во взяткообороте циркулирует один триллион рублей. Но это только то, что поддается учету, это всего лишь 10% от тех средств, что отнимаются у частного бизнеса и изымаются из карманов частных граждан. Более того, полагает Елена Панфилова, не надо путать и смешивать взяточничество и коррупцию. 
Взятки – это из тех уголовных нарушений, которые поддаются расследованию. Взяточника при желании и в принципе не трудно схватить за руку. Коррупция – это неформальные договоренности, это негласные преференции, это регулирование финансовых потоков, это ускорение или торможение траншей и т.д.

Коррупция приобрела системный характер. Если так дело пойдет, не она будет частью государства. Государство может стать ее частью. Ее Золотым Раком на посылках.

По фильму подпись нашего Михал Михалыча Башмачкина на каком-то проекте обошлась его инициаторам в 100 000 евро. У современного чиновника, владеющего правом подписи – такой простор для своей деятельности на благо себе, какого никогда не было. Еще сравнительно недавно у нас господствовала командно-административная система. Сегодня – это коррупционно-рыночная система. На ней и основано благополучие современного чиновничьего племени, могущества которого мы еще не до конца осознали. Мы обольщаемся, что оно под контролем, если не у нас, так у президента. Это иллюзия.

…Признаюсь, меня не особо убеждали выкладки экономистов относительно коррупционной смази нашего бытия. Но вот художественный фильм дебютанта отечественного кино Ильи Демичева заставил задуматься о роли чиновников-лобстеров в нашей жизни. Эти лобстеры и есть какраки. Те же раки, но только большие-пребольшие. В фильме они даны крупным планом. Они стоят того, чтобы к ним присмотреться.  

Юрий Богомолов

РИА Новости
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе