Евгений Евтушенко - о событиях на Украине: «Если бы во мне даже не было украинской крови, я бы переживал как русский человек»

Великий поэт около пяти часов провел в «Комсомолке» - отвечал на вопросы радиослушателей и телезрителей в эфире Радио и ТВ «КП», общался с нашими читателями и журналистами...

К нам на прямой эфир Евгений Евтушенко приехал в буквальном смысле с колес. В 2 часа ночи они с женой Марией прилетели из Швейцарии, где присутствовал на открытии своей выставки, только к 4 утра добрались домой, а в 10 уже засобирались в «Комсомолку».

Фото: Евгения ГУСЕВА

«Мне страшно, мне не пляшется, но не плясать нельзя»

- Я, как всегда, очень соскучился по Родине! – эти слова Евтушенко были первыми, как только включились камеры. - Я не мыслю себя и жизнь свою без общения с читателем. И потому, как только прибыл в Россию, сразу же поехал в глубинку нашу. Побывал в Твери, Владимире, Брянске, Томске. Потом в Москве выступал в разных местах. И, конечно, в каком-то смысле историческое явление - выступление поэта в Думе. Мне очень там понравилось. Замечательно читала наизусть мои стихи Людмила Швецова, заместитель председателя Госдумы. Просто блестяще, превратилась в девочку-комсомолку давних-давних лет! И были очень хорошие разговоры. Мудрые. И много молодых лиц - очень здорово, что молодежь интересует литература и история своей страны, потому что литература – лучшая история!

Но много говорить на эту тему нам не пришлось: с первых же минут передачи слушатели и зрители активно включились в диалог. Звонки в студию не смолкали...

- Здравствуйте, Евгений Александрович. Это ваш коллега по Союзу российских писателей Виктор Рассохин из Орла. В свое время вы поддержали меня. Теперь я автор 30 книг! Мы отсылали их вам в Переделкино. Они дошли?

- Да. Они дошли. Огромное спасибо.

- Вышла ли Антология русской поэзии под вашей редакцией и где ее достать?

- Вышли 1-й и 2-й тома, они тяжелые – по два кило каждый! Уже продаются в крупных книжных магазинах. Сейчас выходит 3-й том, заканчивающийся Ахматовой. И, между прочим, Ахматова стоит на третьем месте после Пушкина по количеству произведений, включенных в «Антологию». 82 стихотворения! Подобных изданий еще не было.


После встречи с журналистами «Комсомолки» Евгений Александрович подписал всем свои книги, а еще очень обрадовался, что в зале были даже дети.

Фото: Евгения ГУСЕВА

- Я Екатерина Николаевна из Воронежа. Евгений Александрович, а стихотворение «Первая женщина» - это факт вашей биографии или собирательный образ, олицетворяющий судьбу всех невест, не ставших женами?

- Вы не забывайте, рядом Мария сидит…

- … или судьбу всех вдов, не дождавшихся любимых с войны?

- Спасибо, что вам это стихотворение нравится. Там не выдумано ничего. Это реальный факт моей биографии. В стихах абсолютно все написано так, как было.

Героиня стихотворения именно такой и была. Я же ее обманул… Я притворился, что гораздо старше.

- “Шестнадцать есть?" Набравшись духа,

я сдунул с губ небрежней пуха:

"Давно уж было... В январе..."

Знаете, мне почему-то кажется, что эта пасечница и сейчас, став старушкой, жива. И что до сих пор то, что у нас было, считает каким-то своим грехом. А это не так. Не было никакого грехопадения, была история познания прекрасной сущности женщины.

Поскольку жена Маша сидела рядом и внимательно слушала мужа, мы не удержались от вопроса, не ревнует ли она Евгения Александровича к другим женщинам? На что Маша с легкой улыбкой ответила:

- Иногда. Но не к литературным героиням.

- Лидия Александровна Тенякова из Москвы. Евгений Александрович, мы с вами практически ровесники. В апреле этого года мне исполнилось 80. В 42-43 году во время эвакуации жила под Красноярском. «О, свадьбы военные…». Это так близко и так памятно. Очень знакомо мне было.

- Спасибо вам огромное, что вы помните это. Эти свадьбы военные, когда солдаты прямо из-за стола уезжали на фронт защищать страну, эти первые поспешные свадебные ночи, ставшие единственными для многих женщин, навсегда потерявших своих едва состоявшихся мужей… А у некоторых, представьте, и этой ночи не было… Девушки-вдовы, чудовищное порождение войны… Когда я плясал на военных трагических свадьбах, я впервые для себя сформулировал задачу поэта: «Мне страшно, мне не пляшется, но не плясать нельзя». Если поэт не может спасти конкретного человека, то он хотя бы должен облегчить его страдания.

- Валентина Борисовна из города Курска на связи! Добрый день, Евгений Александрович! Я бы хотела поблагодарить вас за стихи, которыми мы поражены были еще в юности. И всю жизнь несем в себе восхищение вашим талантом. Однажды я проезжала через станцию Зима, откуда вы родом, и написала такое посвящение.

Кто из россиян не понимает,

Пускай оценит этот факт:

Как мог взрасти в холодном крае,

Столь обжигающий талант.

- Спасибо вам большое! Я очень переживал, знаете, то, что было связано с именем вашего города. И посвятил этому трагическому событию одно из лучших, на мой взгляд, своих стихотворений. (Речь идет о гибели в Баренцевом море экипажа затонувшей подводной лодки «Курск» в 2000 году. - прим. Авт.)

Счастливые новобрачные. Евгений Евтушенко и его Маша за свадебным столом. 31 декабря 1986 года.

«Вы хорошо писали о Ленине, о Сталине...»

Вообще звонили беспрерывно, и некоторые слушатели очень эмоционально переживали, что не успеют пообщаться с поэтом. Как, например, Галина Владимировна Литвинова из Подмосковья:

- Алло, «Комсомолка», да соедините же меня с поэтом Евтушенко! Я давно здесь жду! Давайте я буду говорить! Послушайте! (Читает):

Настя Карпова, наша деповская,

Говорила мне, пацану:

Чем же я им всем не таковская,

Пристают они почему?..

Это мое самое любимое ваше произведение! Я знаю много стихов ваших наизусть! У меня к вам вопрос. Вы сначала писали хорошо о Ленине. Писали хорошо о Сталине. Я помню такие строчки:

Уберите Ленина с денег,

Так цена его высока.

- Вообще-то эти строчки написаны Андреем Вознесенским, но не суть важно. Я прожил очень большую жизнь. Есть люди-хамелеоны, которые как угодно, так и занимаются слаломом между различными периодами истории. Этих людей я не люблю и не уважаю. Но нельзя у человека отнимать право на его эволюцию, на его повзросление. И это не означает предательства или измены чему-то, каким-то идеалам. Я, например, до сих пор остаюсь одним из последних социалистов-идеалистов. И эта вера во мне не могла быть поколеблена даже такими преступлениями, которые совершил, к сожалению, Сталин. Да и Ленин тоже… Было время, когда мы противопоставляли Ленина Сталину. То есть, думали, что Ленин был добрый дедушка, а Сталин его предал. Вот так. У нас такая была точка зрения. И вдруг открылись архивы, и мы увидели, что, оказывается, первый указ о создании первого концентрационного лагеря для политических заключенных на Соловках был подписан вовсе не Сталиным, а Лениным! А Сталин тоже много подписал смертных приговоров людям совершенно невинным. Все эти новые знания не могли не влиять на наше мировоззрение.


Заботливая жена Мария успевала и вести диалоги с читателями, и ухаживать за мужем.

Фото: Евгения ГУСЕВА

- Меня зовут Надежда, я из Томска.

- Я только что у вас был. Вы были на моем выступлении?

- К сожалению, нет, я была на даче.

- Огород предпочли поэзии?

- Увы, я не знала. Я, конечно, трепещу от того, что классик фактически разговаривает со мной! Конечно, нас всех беспокоит то, что происходит сейчас на Украине. Вы что-то будете писать по поводу этого?

- Сразу, как только случилось кровопролитие на майдане, я написал стихи. А затем я написал другое стихотворение, которое назвал «Почти сон», оно тоже было напечатано во всех газетах – и на Украине, и в России, и в других странах. Это о том, как украинские солдаты (был такой эпизод в Крыму) встретились с российскими военнослужащими… И вот тогда они как-то нашли общий язык, не стреляли друг в друга, просто пожали руки и разошлись…

Вся политика меньше, чем жизни детей.

Но когда жить сумеем, когда же –

без продажи оружья –

продажи смертей,

чьей-то совести самопродажи?

И услышим ли мы в день прозрения свой

тишину,

слезы счастья не спрятав,

как беззвучный расстрел всех неначатых войн

из невыстреливших автоматов?!

Конечно, хотелось бы, чтобы так и случалось на белом свете. К сожалению, история пошла по другому пути. И, конечно, я очень страдаю от того, что происходит кровопролитие на Украине.

Если бы даже во мне не было украинской крови, я бы это переживал как просто русский человек. Потому что есть что-то неразделимое в нас. И я все-таки продолжаю верить в то, что мы вернемся к человеческим отношениям, основанным и на сердце, и на разуме.

- Я Константин. Евгений Александрович, мы гордимся, что первым городом в России, который Вы посетили в этот приезд, стал наш Владимир. Вы большую радость нам принесли. И спасибо за то, что вы пять часов – или даже шесть! - читали нам свои стихи! И я хочу попросить от имени всех владимирцев: станьте голубем мира, помирите нас с Украиной. Только вы можете это сделать!

- Я запомню ваши слова. Обещаю вам, что я, как поэт, сделаю все, что в моих силах.

«Научите меня, пожалуйста, как простить обиду?»

- На связи Евгения из Москвы. Я выпускница 607-й московской школы…

- Я хорошо помню эту школу, из которой меня так звонко исключили за якобы поджог школьных журналов с отметками!

- А вы не поджигали?

- Нет, ничего подобного. Это сделал другой человек, он потом признался. А директор школы, исключивший меня, кстати, фронтовик, человек очень хороший, совершил педагогическую ошибку. Потому что он исходил из логики, а не из сердца. Логически – да, у меня были очень плохие отметки.

- В этот день он две двойки получил, - шепнула нам Мария.

- Директор думал, что это я свои двойки сжег. Он попросил меня извиниться перед всем классом. Он назвал меня трусом, когда я отказался это признать, и исключил из школы. Это было сталинское время, 48-й год. И меня после этого никуда вообще не брали. К счастью, сложилось все как нельзя хорошо. Я уехал в геологоразведочную экспедицию, и пошла другая жизнь, я увидел очень много того, чего я бы, может быть, не увидел бы никогда в жизни. И на Алтае, и в Казахстане, в экспедициях. Тогда я заработал на свою первую пишущую машинку, сам, чем очень гордился.

- Это Валентина из Калининграда. Евгений Александрович, дорогой, я с волнением смотрю передачу и хочу вам напомнить вечер в вокзальном зале города Калининграда (читает свои стихи),

Дело было в пятницу... хлещет,

Словно веткой по лицу, Евтушенко вечер...

- Замечательно! Спасибо, что вы прочли эти стихи. Скажите в Калининграде, что я действительно выступал в нем преступно давно…

- Людмила из города Сочи. Евгений Александрович, вы, наверное, единственный поэт в нашей стране, при встрече с которым я поцеловала бы руку.

- Целовать руку мне не надо! – предостерегающе выставил ладонь поэт. - Хотя, (немного озадаченно) в последнее время таких желающих почему-то появляется все больше…

- Когда был всеобщий дефицит, и особенно на литературу нашу, на книги, я за сумасшедшие деньги покупала ваши сборники. Я благодарю вас за то, что вы есть. Еще хочу спросить вот о чем. Научите меня, пожалуйста, как простить обиду, которую я не могу от себя отпустить, многолетнюю, тяжелую? Дайте мне совет. Вам я верю.

- Эта обида, видимо, произошла от мужчины. Вы знаете, большинство обид, которые мы причиняем друг другу, происходят не от какой-то злобы. Люди устают, иногда впадают в раздраженность. И выплескивают их на тех, кто ближе. Это и в моей жизни бывает, иногда я на Машу рычу. Хотя я ее обожаю и люблю. Короче говоря, вы подумайте. Если эта обида была не нарочной, случайной, простите ее и никогда о ней не напоминайте. Если же человек обидел нарочно, по злобе - будьте выше этого, и не разрешайте себе обижаться, он этого не достоин.

- Вы знаете, - подключилась к разговору Мария, - в любых взаимоотношениях есть что-то хорошее и счастливое. Помните об этом, а все плохое, негативное, просто оставьте в прошлом, отряхнитесь и идите дальше. Что было – то уже прошло, смотрите вперед, а не назад!

- Александр Александрович из Барнаула, Алтайский край.

- У вас сейчас там беда – наводнение.

- Да, есть такое. Евгений Александрович, вы сказали, что в геологоразведке работали, И ощущение такое, что вы были знакомы с моим отцом – Александр Григорьевич Юдовичем. Он работал бухгалтером в геологоразведке.

- Знаете, я бывал в очень многих местах, почти во всех крупных регионах нашей страны, и за границей столько бывал, в 96 странах. Конечно, всего не упомнишь. Но мне что-то сейчас свербит душу. По-моему, я действительно с ним встречался. Потому что я как раз там, на Алтае, и в Барнауле бывал, и в Змеиногорске, и мне приходилось заполнять всякие бухгалтерские документы, ибо я был завхозом, доставал всякие продукты и так далее. Я, конечно, заходил в разные бухгалтерские офисы.

- Владимир из Москвы. Так повелось, что в нашей стране слова «Россия» и «поэт» зачастую стоят рядом. Взять, к примеру, ваше знаменитое «Поэт в России больше, чем поэт» или строки более молодого автора «Поэты – смертники России, ее нещадной синевы, о снисхождении не просили и не сносили головы». Хотелось бы услышать именно от вас, отдавшего литературе две трети века, кто же все-таки поэты в нашей стране – смертники или пророки?

- Вы знаете, то, что у нас были и поэты-смертники, это, к сожалению, изменить уже невозможно. Но помня о них, читая стихи, мы делаем их бессмертными. Если они живут в нас, и их стихи прежде всего, то они становятся частью нашей совести, я бы даже сказал, национальной совестью нашего народа.

Время передачи истекло неожиданно быстро.

Видимо, звонок Людмилы из Сочи, поделившейся своими обидами, особенно зацепил поэта, потому что на прощание Евтушенко решил прочесть еще одно свое, очень символичное, стихотворение:

- Всем, кто теряет, может быть, веру в жизнь.

Когда опускаются руки,

надеждам былым вопреки,

мы сами вползаем в старухи,

плетемся, кряхтя, старики.

Когда опускаются руки,

то выронить можно жену,

все лучшие книги, науки,

себя самого и страну.

Читайте подробнее о книжной коллекции «КП» Великие поэты

Фото: Евгения ГУСЕВА

ПОСЛЕ ЭФИРА

КСТАТИ

«Готовлю отчет... И продолжаю мечтать»

Буквально в ближайшие дни поэт улетает обратно в США, чтобы показаться врачам. Но уже в начале следующего месяца снова вернется в Москву. На 4 июля запланировано его выступление в концертном зале имени Чайковского.

- Это будет не творческий вечер, - заметил Евтушенко, - а рабочий. Буду отчитываться о своей работе – то есть, читать стихи».

- Евгений Александрович, скажите, какая у вас сейчас есть мечта?

- Моя мечта – мне нужно лет 20. Это моя личная мечта. Лет 20 как минимум, для того чтобы закончить то, что я начал. Я пишу роман, одновременно я готовлю Антологию. Хочу успеть сделать ее презентацию. Еще хочу снять кино...


Читайте подробнее о книжной коллекции «КП» Великие поэты

Фото: Евгения ГУСЕВА

ИСТОРИЯ В ТЕМУ

О таланте и поклонниках

Евтушенко:

- Я был в 96 странах. И куда бы меня ни забрасывала судьба, меня всюду узнавали. Какой-нибудь, да находился читатель. Хоть один. Есть совершенно неожиданные читатели. Приведу пример. Когда поженились, мы с Машей приехали в Париж. Я там уже был. Она не была. Куда мы пошли? К Эйфелевой башне. Идем по мостику.

Мария:

- Был туман. Мало народа. И идет навстречу высокий такой африканец. Большой. С красивым шарфом. Модным тогда. До пят пальто. И вдруг он ускоряет шаги, бежит по направлению к нам.

Евтушенко:

- Подбегает, обнимает меня и что-то начинает говорить. Я ничего не могу понять. Хотя немножко и французский знаю. Потом он достал заминированноее стихотворение «На мосту», которое таскал в кошелечке. Поразительно! Я был примерно двадцать лет тому назад в Париже. С огромным успехом читал с Жаком Брейлем и с другими знаменитостями французскими. А этот африканец был тогда студентом. Присутствовал на моем вечере в Сорбонне. Сейчас он работает архитектором в Сенегале. И он мне показал, что все эти годы, с того вечера, носил с собой эти стихи...

...а потом мы приезжаем в Машин родной Петрозаводск. Идем гулять с ее подругами. Смотрю, что-то шевелится такое живое в канаве. Подошли поближе. Человек лежит. Надо поднять человека! Мы его вытащили.

Мария:

- Он был в таком хорошем состоянии...

Евтушенко:

- И вдруг он говорит: «Евгений Александрович, мой любимый поэт!». И читает мне стихи:

Меняю славу на бесславье,

ну, а в президиуме стул

на место теплое в канаве,

где хорошенько бы заснул.

И Маша мне привела пример: понимаешь, говорит, почему тебя так трудно любить многим писателям? При жизни не было такого поэта, столь популярного везде, в стольких странах. Когда «Бабий Яр» вышел, в течение одной недели его перевели его на семьдесят два языка, во всех самых больших газетах печатали. На первых полосах. У кого может быть еще в жизни почти одновременно вот этот африканец на мосту в Париже и в петрозаводской канаве этот милый человек?! У тебя такая фантастическая жизнь. Тебе так повезло...

ПОСЛЕ ЭФИРА:

«Судите обо мне по моей жене»

Евтушенко:

- О человеке можно судить по его жене. У меня были разные жены, но все достойные (Евгений Александрович был официально женат четыре раза: первая жена Белла Ахмадулина, вторая жена - Галина Сокол-Луконина, третья - ирландка Джен Батлер, четвертая - Мария Владимировна Новикова, в браке с 1987 года - РЕД.). Вот посмотрите на Машу. Совершенно ясно, что она не может быть женой плохого человека. Простите, что я через нее говорю комплименты себе. Маша никогда не устраивает мне скандалов.

Мария:

- Надо попробовать, между прочим!

Евтушенко:

- Быт очень проверяет людей. Он уничтожает многие семьи. И любовь уничтожает. Многие браки кончаются - наступает скука. И не о чем разговаривать. Хорошую фразу подсказал Михаил Светлов: «Мне есть с кем спать, мне просто просыпаться не с кем». Понимаете, это очень важно. Когда люди просыпаются, когда есть о чем спорить. Споры – это хорошо. С Машей у меня во многом разные взгляды на литературу, политику. Мне никогда не бывает с ней скучно. И ей со мной. Мы спорим…

- Как вы встретили Марию?

Евтушенко:

- В Петрозаводск меня позвал старый друг. Я сидел и подписывал книжки в телестудии, даже не смотрел в лица людей. Потом увидел... руку, в которую сразу влюбился.

Мария:

- К тому моменту вы разъехались уже (с третьей женой - РЕД.).

Евтушенко:

- Да. Я никогда не мог быть замешан в заговоре с другой женщиной ни против одной своей жены. У меня разваливался очередной брак. У нас болел ребенок. Он был неизлечимо болен. И остался до сих пор. Она вела себя героически, уделяла ему все свое время. Я же делал, что мог. Но я не мог перестать читать стихи. Конечно, это ее задевало. Как я ни пытался ее уговорить, она не хотела оставаться со мной. Уговаривал всех друзей поговорить с ней. Ничего не получилось...

Мария:

- Я тебя заинтриговала. У меня был второй том, а не первый. Я честно объяснила, что не смогла найти первый, поскольку очень спешила.

Евтушенко:

- Она сказала: «Это не моя книжка. Мама заболела и послала меня, чтобы подписать».

Мария:

- Еще добавила: «И, вообще, я люблю Окуджаву!» А ты ответил, что маме книжку не подпишешь, только мне. Подписал. И я пошла домой.

Евтушенко:

– Остановился на машине, когда она шла мимо. Предложил подвезти.

Мария:

- Отказалась. У меня экскурсия была. Я экскурсиями зарабатывала. Студенческие времена.

Евтушенко:

- Потом я позвонил в турбюро. Фамилии не знал. Просто Маша. Больше ничего.

Подошла другая Маша. Я был очень разочарован…

Мария:

- В турбюро дали мой домашний телефон, но неохотно. Трубку взяла бабуля. У нее случился стереоэффект. То есть, один человек говорит с ней по телефону, а другой в это время что-то говорит по радио. И это один и тот же человек. Бедная бабушка! Она мне сунула трубку и сказала: «Сама разбирайся!». Мы долго-долго разговаривали.

Евтушенко:

- Потом провели с ней вечер в каземате - ресторан, где раньше была старая тюрьма. Маша, тебе было тогда 22?

Мария:

- 23.

Евтушенко:

- А мне было на 30 лет побольше. И она мне сказала, что я должен сделать все, чтобы спасти свою семью.

Мария:

- И он уехал.

Евтушенко:

- Попытался. Но у меня ничего не получилось. А потом…

Мария:

- Потом ты мне звонил из Америки. Звонил долго-долго. Мы разговаривали.

Потом вернулся. Рассказал мне, какой ты несчастный. Никто не провожает, никто не встречает. И мне тебя стало жалко. Я сказала, что могу встретить и проводить. Мы встретились 5 июля, а поженились 31 декабря.

В этот приезд в Россию Евгений Александрович «показал» своим почитателям «лучшее свое произведение», как он сам выразился – одного из своих сыновей, Евгения Евтушенко -младшего, замечательного и очень хорошо воспитанного двухметрового красавца.

- Вообще-то у Евгения Александровича пятеро сыновей, - заметила Мария. - А наших с ним общих двое: Женя и Митя. Жене 25 лет, он сейчас заканчивает университет в городе Талса (США, штат Оклахома, где сейчас проживает поэт вместе с семьей. – прим. авт.), специализируется на политологии и социологии. И, может быть, по экономике немножко, если получится. А наш второй сын, Митя (ему 24 года), в этом году закончил университет, он специалист по английскому языку и английской литературе. Немножечко пишет, очень увлекается телевидением. Три года проработал на университетской телестудии. Он не приехал потому, что должен был сдавать экзамен. А сейчас ищет работу. А еще у нас есть внучка, ей почти три года!

Евтушенко:

- Я хотел бы сказать, что Маша – замечательная женщина! Помимо всего прочего она соединила моих всех детей от разных браков. Они все знают друг друга, дружат. И слава Богу! Маша сейчас вытащила меня из очень тяжелой болезни (8 операций в течение одного года – это тяжелая штука!), несмотря на то, что сама работала в школе. Она по первому образованию медик, была очень хорошим врачом, что пригодилось в последние годы. Ей пришлось проводить много времени в госпиталях, к удивлению американцев… У нас принято, когда жены приходят и спят, где-нибудь приткнувшись в уголочке.

Мария:

- Они мне диванчик поставили, подушки выдали.

Евтушенко:

- Свернувшись калачиком, она лежала, не оставляла меня в трудную минуту.

Я ей посвятил одно горькое стихотворение. Когда я видел, сколько у нее сил уходит на меня, на детей, на работу, я поражался ее мужеству и терпению. Иногда думал: Господи, что я так ее мучаю?

Хочу я тебя разлюбить. Не могу.

Чтоб только совсем отпустить бы на волю.

Когда я от боли уже чуть не вою,

А после впадаю почти в немоту.

Пусть лучше один я все перенесу,

Пусть лучше один я отплачусь, отмучусь.

На что же тебе эта женская участь –

Остаться Аленушкой в темной лесу?

Лишь редкая женщина, кто устоит

При лязге зубов, окружающих в чаще.

Но счастье великой жены состоит

Из мужниных, с ним разделенных несчастий.

Раиса МУРАШКИНА, Александр ГАМОВ

КП-Ярославль

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе