Гейдар Джемаль — влиятельный исламский теолог освобождения и живая легенда московского «оккультного андерграунда» 1970-х. Он хорошо знает западную философскую мысль — от Платона до Бодрийяра, и все же энергия его текстов держится на художественном гипнозе и поэтических метафорах. Джемаль старается скорее поражать и завораживать, нежели рационально убеждать нас. Такой метод воздействия следует из главной и сквозной идеи его книги — предельной инструментализации человека как орудия в руках Бога. Чем лучше человек осознает такую свою служебность, тем выше его положение в иерархии героев, невидимой простому обывателю. Долг по отношению к Абсолюту важнее любой светской морали.
Суть джихада, по Джемалю, состоит в том, что свидетелем Абсолюта человек может стать лишь «отрицательно», жертвуя собой во имя Всевышнего и предельно драматизируя границу между творцом и сотворенными. Абсолютно потустороннее делает человека политическим солдатом, меняющим историю. История — это космическая война гигантов.
Внутри «зеркала» нашего сознания скрыта черная амальгама — она-то и есть наша тайная и единственная связь с Абсолютом, источником бытия и сознания. Бесконечная вселенная, постигаемая интеллектом, — это всего лишь нехватка и изгнание по отношению к источнику, который доступен верующему через Откровение, не имеющее никаких аналогов в нашем опыте наблюдений за реальностью. Революция монотеизма направлена против язычества. Язычество — это укорененность в реальности и гуманистический культ жизни как таковой.
Справедливость понимается как истина в действии, но эта истина дана нам извне, как Откровение монотеистических религий, а не как рациональная программа. Реальность есть вызов для монотеиста, и в архетипической паре «герой — мудрец» Джемаль выбирает первого, противопоставляя его второму. Вся история цивилизации — вечная конкуренция двух типов людей: языческие жрецы и мудрецы, доверяющие космосу, — с одной стороны, и союз героев и пророков со стороны противоположной.
Эти базовые установки позволяют Джемалю вырабатывать свое отношение и к «экзистенциальной войне полов», в которой женщина всегда стремится к безопасности, а мужчина к конфронтации, и к либеральному «унисексу», о котором он пишет с презрением, — и даже выявить пять возможных путей бегства из современного социума. Но еще легче он переходит от своей высокой метафизики к реальной политике. Ему нравится все «раннесоветское» (Ленин-Троцкий). Но советский, и вообще коммунистический, проект провалился потому, что был лишен связи с неназываемым источником. Левые проиграли планету в тот момент, когда свели задачу к «развитию» и «удовлетворению» личности, что неизбежно кончилось полной бюрократизацией и всеобщим конформизмом с последующей реставрацией рыночного строя.
Джемаль предрекает закат эпохи политических наций, симпатизирует западным студенческим «бунтам против социализации» и находит уникальную традицию сопротивления Системе на Кавказе. США он сравнивает с Римской Империей, которая стремится превратить 90% человечества в «политический мусор». Торжество спекулятивного «уолл-стритовского» капитала над промышленным осуждает, а новую революционную силу пытается рассмотреть в трудовых мигрантах.
Собственно, футурология Джемаля сводится к сценарию международной революции отверженных в мире, окончательно разделенном на золотую метрополию и планетарное гетто. Эта революция фактически совпадает с приходом Махди и Христа, которые подтвердят победу «того, что должно быть» над «тем, что есть».
В столь романтической «оппозиции бытию» главная цель человеческой жизни может быть только одна — правильная организация апокалипсиса.
OpenSpace.RU