На входе в «большую чистку»

В последнее время рутина российской жизни все чаще оживляется эпизодами борьбы с коррупцией и связанными с ней преступлениями экономического характера. Дела не политические, а сугубо уголовные: вор, безусловно, должен сидеть в тюрьме. Все это так убедительно подается в СМИ, что можно было бы заподозрить начало очередной пиар-кампании, типа той, которую развернули в 2003 г. вокруг пресловутых «оборотней в погонах». Но сезон вроде не совсем подходящий для настоящего политического пиара – до парламентских и президентских выборов еще далеко, поэтому нет смысла будировать электорат пикантными телесюжетами, которые за полгода-год затрутся в массовом сознании. Тем не менее политическая составляющая в поднятой антикоррупционной кампании явно просматривается.

Органы прокуратуры, как известно, прицельно накрыли ряд коррупционных скоплений: в таможнях, в региональных органах власти и даже в недрах Совета Федерации. Затем «генерал-бомбардира» Устинова вежливо переместили на новую должность и тут же обнаружили в его команде некую группу, подлежащую устранению в связи с коррупционными же обвинениями. Для осуществления такой акции подняли давнишнее дело о мебельной контрабанде, лежавшее в архивах, как мина на взводе, уберегаемая от взрыва усилиями весьма высоких чинов (не только прокурорских). Еще более высоким чинам понадобилось эту мину непременно взорвать, и именно сейчас. Понятно, что не ради справедливого возмездия нескольким коммерсантам, научившимся ладить с таможней при провозе ходового импортного товара.

В сложившейся системе органов, которые должны карать казнокрадов, взяточников и нечистых на руку дельцов, Генпрокуратура занимает особое положение, координируя и наводя на цели исполнительно-правоохранительные структуры. За право контролировать соответствующие прицелы (или хотя бы влиять на их наводку) идет, судя по всему, нешуточная борьба в кремлевской верхушке. И не случайно такое происходит именно сейчас. По всей видимости, начинается крупномасштабная кампания зачистки политико-экономического пространства от элементов, мешающих реализации великих кремлевских планов. Последствия такой кампании могут оказаться совершенно неожиданными, ибо страна наша нестандартна и непредсказуема.

ОТ ПЕТРА ВЕЛИКОГО ДО ВЛАДИМИРА ПУТИНА

В России коррупция – не просто коррупция, но исторически сложившаяся институция общественного бытия. Такое зло всегда существовало, и правители страны с ним иногда энергично боролись (это, в частности, пытались делать Петр I и Андропов), иногда – мирились (как Екатерина II и Брежнев), а временами даже использовали к вящему благу Отечества.

В постсоветской России процесс расширения и углубления коррупции органично вошел в комплекс факторов, направляющих ход и динамику рыночно-капиталистического развития. Cтихийно-массовое отчуждение государственного достояния частными лицами и фирмами во многом способствовало успеху радикальных рыночных реформ начала 90-х гг. В свою очередь, творцы этих реформ создали немало удобств для деятельности экспроприаторов общенародной собственности, легализуя нормативными документами массу эпизодов, заслуживавших того, чтобы их квалифицировать в терминах Уголовного кодекса как присвоение чужого имущества по предварительному групповому сговору с использованием служебных полномочий.

Коррупция, охватившая широкие слои старономенклатурной бюрократии и «красного директората», минимизировала их сопротивление реформам. Подкупательная тактика кремлевских манипуляторов, приручавших российскую партийно-парламентскую среду, весьма способствовала сохранению стабильности в обществе в периоды кризисных обострений. Когда бюджетных денег не хватало для достойного содержания силовых структур, их сотрудникам давали разнообразные возможности для «самопрокорма». Это и уберегло правоохранительные органы страны от полного развала.

Таким образом, система государственного управления РФ в 90-х гг. минувшего века вполне адаптировалась к существованию в коррупционном режиме. Однако неудобства такого образа жизни стали со временем ощущаться даже в высших эшелонах власти. В 1997 г. президент Ельцин отметил в своем Послании Федеральному собранию: «Проблема экономических преступлений и коррупции из чисто полицейской, какой она является в большинстве стран, перешла у нас в разряд политических». Впрочем, серьезные антикоррупционные акции при Ельцине осуществлялись редко, чаще всего – как специфическое боевое средство в конфликтах между различными чиновными и предпринимательскими кланами.

Начиная с 2000 г. заявления о необходимости борьбы с коррупцией стали все чаще звучать на различных уровнях государственной власти. Улучшение состояния государственных финансов позволило повысить оклады ответственных чиновников и несколько упорядочить их взаимоотношения с бизнесом. Отдельных высокопоставленных взяточников стали выявлять и даже наказывать, равно как и некоторых представителей бизнес-элиты, нагрешивших в налоговых, приватизационных и иных делах. Однако ни акции «равноудаления» олигархов, ни разоблачения разного рода «оборотней» не могут сами по себе существенно изменить сложившуюся доминанту коррупционного развития.

Петр I однажды потребовал от генерал-прокурора Ягужинского, чтобы каждый укравший хотя бы веревку был на этой же веревке повешен. Честнейший сановник смиренно ответил, что в таком случае государь может остаться без верных слуг и даже без подданных. В современной России воров вешать нельзя, так как смертная казнь не применяется. Прагматичный президент Путин никогда не требовал от своих правоохранителей, чтобы они выловили и наказали всех, укравших хотя бы по миллиону.

Государевы слуги у нас без боязни служат Отечеству. Ряды социально ответственных бизнесменов не убывают, а неизменно пополняются. Их размножению не помешали даже нервные эпизоды, связанные с делами Гусинского, Голдовского, Ходорковского и некоторых других не столь засвеченных представителей бизнес-сообщества.

ИМУЩАЯ РОССИЯ

Самым значительным достижением российской экономики последних лет можно считать ускоренный рост благосостояния имущей верхушки. По числу миллиардеров и мультимиллионеров Россия уже вышла на второе место в Европе, после ФРГ. Еще немного усилий, и немцев мы по этому показателю превзойдем, хотя до немецкого уровня жизни россиянам еще плестись и плестись.

Не хуже обстоят дела и в нижележащих стратах высокообеспеченного общества. Нет точных статистических данных о численности россиян, чьи состояния оцениваются в пределах 10–100 млн у.е. Но, судя по нарастающему спросу на товары, являющиеся специфическим ширпотребом мультимиллионеров (лимузины, яхты, объекты элитной недвижимости и т.п.), российское поголовье граждан данной категории уже вполне дотягивает до европейских стандартов.

Весьма динамично возрастает и число рядовых миллионеров (с состояниями от 1 до 10 млн в долларовом исчислении). Таких счастливцев на Руси за последний год прибавилось более чем на 17% (такая цифра прозвучала в одном их недавних исследований), и, по некоторым оценкам, их общая численность уже перевалила за 100 тыс. Может быть, их несколько меньше, а может быть, значительно больше. Точных статистических данных нет. Но если существующая тенденция сохранится, еще при жизни нынешнего поколения Россия может гордо назваться страной миллиона миллионеров!

Стремительное обогащение верхушки значительно опережает по темпам рост ВВП. Следовательно, получаемая богачами относительная доля национального пирога постоянно увеличивается, а доля остальной части общества, соответственно, сокращается. Этот процесс никак не удается повернуть в обратную сторону, перераспределяя нефтяные и иные сверхдоходы через налоги и бюджетные назначения в пользу наименее обеспеченных групп населения. Следовательно, в российском социуме действует еще более мощная система перераспределения финансовых потоков, чем бюджетная.

Эта система направляет в пользу новообразованной элиты мощные потоки прямых бюджетных расходов, а также жидкие струйки доходов рядовых граждан. Законные, полузаконные и совершенно беззаконные, но широко применяемые механизмы изъятия денег у государства и граждан, а также схемы распределения получаемых таким образом миллионов и миллиардов хорошо известны. Поэтому не имеет смысла еще раз разжевывать подробности административного рэкета, «откатов», «боковиков», «распиловки» бюджетных статей и т.д. и т.п. В подавляющем большинстве подобные финансовые чудеса осуществляются при энергичном взаимодействии чиновников (в разрядах от муниципального клерка до министерского сановника) с представителями делового мира (от ларечно-рыночной мелочовки до вчерашних олигархов, нынешних социально озабоченных капитанов отечественной экономики).

Строго говоря, это и есть настоящая, системная коррупция, и бороться с ней надо бы системными методами, выдергивая корни зла из самых глубинных слоев политико-экономического биоценоза. Но можно ли на такое решиться без боязни разрушить сам биоценоз?

МИЛИЦЕЙСКИЕ И ВОРЫ

Интеллектуальная часть российских правоохранительных ведомств никогда не питала иллюзий по поводу морально-правового облика тех хозяев жизни, которых навязывала стране ситуация, сложившаяся в начально-реформаторский период. В последнее время соответствующие мнения частенько озвучивает глава Счетной палаты Сергей Степашин, у которого имеется собственный счет к олигархам. Но он не оригинален.

Еще в 1995 г. гиганты мысли из ВНИИ МВД докладывали по начальству, а затем обнародовали в СМИ результаты своего исследования, согласно которому каждый четвертый российский бизнесмен поддерживал связь с криминальной средой, каждый пятый имел в прошлом судимость. Из этих данных следовало, что вся социальная матрица, на которой выпекался первоначальный слой российской бизнес-элиты, имела отчетливый криминальный оттенок.

В последующие годы братки густо населили погосты в элитарных окрестностях российских мегаполисов, уступив первенство в бизнес-сфере энергичной генерации молодых и не слишком молодых деятелей с боевым комсомольским прошлым, чистыми анкетными данными и навыками общения на высоком административном уровне. Но нравы остались, по существу, прежними. О том свидетельствует, в частности, статистика заказных убийств, по которым Россия неизменно удерживает мировое первенство.

Позднейшие рассуждения мудрых правоохранительных гуру должны были их убедить в том, что именно разнузданная и закононепослушная бизнес-среда разлагает даже потенциально честных чиновников, инициируя возникновение коррупционных нарастаний во всем государственном организме. Дальнейший анализ причин и следствий, в его упрощенной ментовской версии, приводит к неизбежным и грустным выводам о греховной сущности всего российского имущего слоя как такового. Ибо трудно найти в мировой экономической истории что-либо сопоставимое по размаху криминальных последствий с обвально-приватизационной кампанией, пролетевшей на глазах у облапошенных россиян.

Следовательно, среди имущего слоя, в обеих его частях – и бюрократической, и предпринимательской – практически нет невиновных перед законом и государственным интересом. Можно лишь провести некую условную грань между упорствующими в своих прегрешениях и теми, кто встал на путь исправления (хотя бы путем возврашения на родину знаменитых яиц Фаберже). Число последних старалась по мере возможности увеличить милосердная власть президента Путина, но всему есть пределы.

Начиная реализацию величественных национальных проектов, кремлевские небожители столкнулись с целым букетом неприятных явлений. Как только денежный ручеек, отделенный от благодатного нефтеэкспортного потока, пролился в направлении рядовых граждан, сразу же образовались мощные отводные пути, по которым значительнейшая часть государственного благодеяния стала поступать в частные карманы. Ярче всего это проявилось при попытках реализации программы доступного жилья, которое доступным, естественно, не стало, а лишь вздорожало в цене под влиянием госдотаций, аккуратно съедаемых банковскими и инвестиционными структурами. Судя по всему, уже на самом верху решили: так жить нельзя! – и дали отмашку на решительные антикоррупционные действа.

ЧТО ДЕЛАТЬ, С ЧЕГО НАЧАТЬ

В нынешнем году мы можем отметить пятнадцатую годовщину триумфа запоздалой буржуазно-демократической революции, пиковый сюжет которой разыгрался в августе 1991-го. Пятнадцатая годовщина знаменитой пролетарской революции пришлась, как известно, на год 1932-й, когда социалистическое Отечество подходило к порогу «больших чисток», избавивших общество от контрреволюционно-троцкистско-бухаринской заразы (другие враги были повержены ранее). Нам, по всей видимости, предстоит пройти сходную по задачам зачистку от заразы коррупционной, которая становится очередным культовым препятствием на пути к общенародному благоденствию.

То, что кое-кого будут выявлять, судить и сажать, очевидно. Такое уже начинается кое-где. Прежде всего, чистящие механизмы должны пройти по коридорам высокой и не очень высокой власти. Неприкосновенных теперь нет. Дела можно открывать на министров и на губернаторов, на сенаторов и на депутатов. Под прицелом окажутся и подельники коррупционеров из бизнес-сообщества.

Если как следует взяться за эту социальную страту, почти каждому из ее обитателей можно что-нибудь предъявить. Но, как говорили древнеэллинские правоохранители, «метрон – аристон». То есть вязать и сажать надо соразмерно задачам текущего момента. При этом возникает резонный вопрос: а с каким охватом и до какой исторической глубины выкапывать корни зла? Шерстить подряд все приватизационные шалости минувших лет не имеет смысла. Никто этого и не требует. Но некоторые глубокие умы предлагают конкретные параметры зачистки политико-экономического пространства.

Известный экономист Андрей Бунич, сын еще более известного экономиста-либерала Павла Бунича, в минувшем году убедительно предложил заново разобраться с итогами залоговых аукционов, ставших, как известно, апофеозом приватизационного беспредела 1990-х гг. Идея изящная, однако реализовать ее практически невозможно. Сын экономиста не учел некоторые внеэкономические обстоятельства, не позволяющие поднимать шум вокруг таких бизнес-структур, как, например, ТНК-ВР или «Норникель».

Имеются и другие конструктивные идеи. Можно, например, провести некую временную черту: все, что украдено «до того», – считать законным приобретением, а за украденное «после того» – карать по всей строгости. Можно также, взять за основу принцип политической целесообразности, приоритетно зачищая тех российских толстосумов, которые были замечены в симпатиях ко всяким «оранжевым» и прочим субъектам, не вызывающим симпатий Кремля. Вполне допустима и элементарная стрельба по площадям без заранее заданного направления.

Любой принцип чистки может быть запущен в работу, и общество его одобрит. Главное – не допустить возникновения цепной реакции, при которой каждое взрывное дело инициирует серию неконтролируемых взрывов в хозяйствующих субъектах, не подлежащих разрушению на данный момент.

Денис МЮЛЛЕР
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ, 31.07.2006

Оригинал материала

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе