Это предложение вызывало незамедлительный критический отклик со стороны кудринского Комитета гражданских инициатив (КГИ), члены которого — в большинстве своем либеральные политики и эксперты — предположили, что заказчик, вероятно, «примет такой учебник, который будет воспитывать не ценности свободы и достоинства, а послушание и сервилизм».
Опасения либералов понятны. В ситуации, когда общественное сознание России безнадежно расколото на, условно говоря, «партию Кургиняна» и «партию Сванидзе», трудно представить, даже вообразить такой учебник, который мог бы угодить зараз обеим партиям и при этом не быть простым компендиумом исторических фактов. То есть такой учебник, который содержал хотя бы в скрытом виде представление о цели национальной истории и ее подлинных движущих силах, проще говоря, рассказывал бы детям, кто в их прошлом был герой, а кто — злодей. Гораздо легче предположить, что в конкурсе обязательно возьмет верх одна из партий, которая в этом случае — завладев такими ресурсами, как бюджет Министерства образования и умы детей — обязательно сомнет и сотрет в порошок другую. И едва ли у «партии Сванидзе» сегодня слишком много шансов победить в этом соревновании…
Итак, страхи либералов понятны. Но столь же понятно и стремление Путина обеспечить единообразие в преподавании истории в школах. Страна — многонациональная, огромная во всех смыслах этого слова, предельно разнородная, при этом ее население дезориентировано относительно всего, что касается места их страны в судьбе человечества. Я уже писал о том, что патриотический официоз — ужасен, но антипатриотический — еще хуже. В 1991 году многим из нас, кому за 40, казалось, что история России кончена, что на нашу землю пришла цивилизационная смерть, и надо сказать, это ощущение исчезло полностью только в последние годы. Возникло, правда, много новых ощущений и переживаний, но тем не менее совсем страшные страхи и в самом деле ушли, и было бы нелепо оставлять наших детей жить в том же состоянии исторической заброшенности и катастрофизма, в каком мы сами жили почти 20 лет.
Так что проблема вполне реальная и как будто неразрешимая. Откуда взять единство в той среде, которая безнадежно расколота на враждебные лагеря, причем у каждого из них имеется своя правда? Вот только президент произнес свои слова, как разразился очередной спор по поводу наследия «перестройки». Экс-президент СССР Михаил Горбачев, выступая с публичной лекцией, призвал Россию к новой «перестройке». Вице-спикер Госдумы, секретарь генсовета «Единой России» Сергей Неверов заявил, что нам не только не нужна новая «перестройка», но, вероятно, была не особенно нужна и предыдущая, ибо в результате последней мы потеряли страну.
Неверов был активным участником шахтерского забастовочного движения 1989–1991 годов и хотя бы по этой причине мог бы посмотреть на «перестройку» более широко. Но нужно признать, что в его словах есть определенная доля истины.
Действительно, кончилось то прекрасное начинание распадом страны и катастрофой. Такое лучше не повторять. Но, с другой стороны, в результате «перестройки» россияне обрели гражданские свободы, а также элементы свободы политической и экономической. Глупо говорить, что это всё могло бы прийти к нам без Горбачева, само собой. Благами «перестройки» мы пользуемся до сих пор. Но в то же время не закончен и поиск оптимальной модели политической системы. А значит, уловив романтическое веяние свободы, мы пока не вступили с ней в законный брак, ограничившись бурным романом с приливами и отливами страсти, но без надежды на создание прочных отношений.
И вот как нам быть с этим раздвоением сознания? Что следует сказать детям по поводу этой самой «перестройки», чтобы не врать ни им, ни самим себе? Как вообще вместить в сознание ребенка всю сложность и противоречивость опыта XX столетия для России? Или всё же следует согласиться с подписантами обращения КГИ, что основные исторические дилеммы нужно оставить в рамках школьного курса неразрешимыми?
Я могу сказать только то, что я решил сам для себя, насколько это может быть использовано авторами будущего единого учебника — вопрос для меня открытый. Когда-то историк и публицист Георгий Федотов назвал Пушкина «певцом империи и свободы». У Пушкина, считал Федотов, эти две идеи шли рука об руку, свобода человека была неотделима от силы империи. Потом в истории России обе ценности столкнулись друг с другом, отчего, надо сказать, не сделалось лучше для адептов ни одной из них. Всякое позитивное историческое действие в России — это всегда эксперимент с неопределенным исходом по соединению этих двух важнейших задач: обеспечения мощи государства и обеспечения индивидуальной независимости.
Почти каждый из таких экспериментов почти всегда обрывался на середине, почти всегда он не приводил к какому-то устойчивому результату. Реформаторов взрывали, в них стреляли, их поносили и проклинали. Но каждый раз приходили новые государственные мужи, которые не боялись вступить на тот же путь и предложить свою собственную версию решения проблемы. «Перестройка», конечно, окончилась катастрофой. Что не означает, что она прошла бесследно и не оставила желание ее повторить. Конечно, с более благоприятным исходом.
Я думаю, нужно назвать дело создания единого учебника по истории «пушкинским проектом». И реализовывать этот проект следует так, чтобы он привнес в нашу болезненно издерганную культуру даже не внутренний мир (который утопичен и невозможен), но забытое чувство общей интеллектуальной работы «поверх политических барьеров». Это был бы учебник по истории великого эксперимента — эксперимента соединения индивидуальной свободы и государственного величия, участниками которого могут считаться на равных цари и революционеры, консерваторы и прогрессисты, комиссары и белоэмигранты. И сам такой учебник станет отличным экспериментом на то, насколько серьезным и ответственным сегодня является наш интеллектуальный класс. Превратился ли он окончательно в скамейку запасных для участия в программах «Суть времени», «Поединок» и «Судите сами» или еще на что-то способен?
Автор: Борис Межуев
Русский обозреватель