Богат — значит виноват?

Мы продолжаем дискуссию, начатую нашим обозревателем Алексеем Поликовским, о месте богатых в нашей жизни. Свои мнения уже высказали Алишер Усманов, Юлия Латынина, Гарри Каспаров, Максим Кантор. Промежуточные итоги подводит социолог Алексей Левинсон

 Проблема, вызвавшая дискуссию, очень стара. Но для каждого поколения выступает как новая. Видимо, потому ей посвятила свои страницы «Новая газета». И как вполне новая эта проблема обсуждается дискутантами на газетных полосах и в интернете. Между тем  вопрос о том, почему бы богатым россиянам не поделиться со всеми остальными, поднимался не раз.

Итак, вспомним, что не так давно весьма авторитетные уста назидательно говорили богатым: «Делиться надо». Правда, делиться предлагали с государством, а не с бедняками, но все равно в основе этого предложения — посылка, что если ты богат, то от остальных ты отличаешься в худшую сторону. Ты заведомо испорчен своим богатством, виноват перед всеми, а перед бедными в первую очередь.

В минувшие годы эту мысль не раз и не два в достаточно резких формах высказывали сторонники и лидеры КПРФ. Они могут предъявить журналистам «Новой» своего рода иск: это наша проблематика, это наше дело — укорять буржуев в том, что они жиреют за счет трудового народа. Вы здесь не на своей территории, что это вас сюда занесло?!

Собственно, как появились в начале 1990-х богатые частные лица, лица, за которых никто заступаться не будет, на них начались эти наезды слева. Кто помнит время новых русских, тот помнит, что главная претензия к ним была именно эта: они богатые. Кроме наездов были анекдоты про них: что они богатые, а неграмотные и глупые. (Когда бедные глупы и неграмотны, это оказывается, не смешно.)

Двигаясь вспять с нашими воспоминаниями о том, как хулили богатых, не забудем, что все советское время прошло под аккомпанемент того, что называлось «антибуржуазная пропаганда». И стихи про Мистера Твистера, и карикатуры в «Крокодиле», и трогательные рассказы об американских бедных, которым бы надо было передать деньги «воротил с Уолл-стрита», да невозможно, поскольку общество — несправедливое, не то что наше, советское…

Не забудем и якобы всенародное презрение к нэпманам двумя поколениями раньше, в первые годы советского режима. Примечательно, что тогда мечты, обуревающие многих при виде чужих денег, — отобрать, сбылись. Такое в истории бывает редко. Идей, куда потратить их деньги, тоже было много. Потом потратили, но, кажется, не туда, куда собирались.

Трясти нэпманов начали при Сталине, известном мастере «эксов». Идею Маркса об «экспроприации экспроприаторов» (под каковой Маркс понимал переустройство общества на новых началах) перевели в принцип «грабь награбленное». С тем только, что право отнимать богатство и распоряжаться им, присвоенное было многими в годы революции и Гражданской войны, оставили за особыми органами. Эти органы (силовые, как теперь их зовут) не всегда начинали с насилия. Часто первым предложением было  добровольно расстаться с богатством, отдать его на благие дела, на утоление голодных.

Апелляция делалась к тем же нормам и принципам, на которых основываются автор статьи и его сторонники. А именно: у богатого права на свое богатство нет (он его лишен уже тем, что богат); у бедного право на чужое богатство есть (он этим правом обладает уже потому, что беден).

Перед нэпом были месяцы военного коммунизма. Они стали не первой эпохой, когда отнимали нажитое у зажиточных классов и перераспределяли, как утверждалось, в пользу неимущих. Но, пожалуй, впервые это было государственной политикой, притом опиравшейся на идеологию, притом светскую, под названием коммунистической.

Еще шаг-другой в глубь отечественной истории. Нынче принято видеть дореволюционную Россию в приятных тонах. Купцы и заводчики создавали приюты для бедных, жертвовали на больницы, а помещики открывали школы для крестьянских детей. Но тогдашняя социал-демократическая печать постоянно описывала непомерное богатство одних и чудовищную бедность других и — что отличает эту прессу от сегодняшней — объясняла, что они находятся в причинно-следственной зависимости. Потому ставить вопрос о том, что богатые должны делиться с бедными, бессмысленно, это противоречит сути их взаимоотношений.

Правило предполагает исключения. И потому были не только купцы-благотворители, о которых теперь так любят вспоминать, но даже капиталисты, добровольно дававшие деньги красным для покупки оружия, чтобы свергнуть власть капитала.

Почему они это делали? Здесь мы подходим к важному моменту. До сих пор мы говорили о требованиях, которые предъявлялись богатым со стороны или от имени бедных, то есть извне зажиточного класса. Пора сказать, что представление о том, что бедность праведна, богатство неправедно, вполне присутствовало в культуре богатых классов самых разных стран и разных времен. (Было оно и в культуре российских состоятельных сословий.)

Происхождение этих представлений очень древнее. Можно начать с раннего христианства, хотя и это не будет моментом зарождения таких идей. Христианство, как известно, возникло в качестве религии бедных. В основах христианской этики и лежат представления о том, что лучшее, что может совершить богатый, — это раздать все бедным и сделаться одним из них. За двадцать веков существования христианства много раз находились богатые, поступавшие именно так. А уж благотворителей, отдававших часть богатства беднякам ради спасения своей души, было много всегда. Но важнее другое. Вырабатывалась стараниями и мирян, и священников, и купцов, и богословов, и торговцев, и философов этика, выводящая обогащение из-под тяжелых обвинений в неправедности этого деяния. Здесь и аскетичность купцов-протестантов и купцов-староверов, их запреты на роскошь и излишества для себя и своих семей. Здесь и представление о том, что их предпринимательская деятельность — это своего рода служение, исполнение того, что предначертано им свыше, а успех в делах — залог признания их заслуг небесами.

Отсюда и представления о своих обязательствах перед обществом. Университеты и театры, библиотеки и музеи в западнохристианской части света во многом созданы и существуют на деньги предпринимательского класса. Наука в такой стране, как США, значительную часть своего финансирования получает от фондов, созданных крупным бизнесом (тем, который уже заплатил налоги и мог бы спать спокойно). Фонды поддерживают организации, помогающие тем, кого общество не хочет поддерживать: бездомным, инвалидам и пр. Часть этих денег, нервируя наше начальство, попадает и нашим калекам и сиротам.

О том, что и нашим современным бизнесменам не чужды идеи социально ответственного бизнеса, известно куда меньше, чем об их стремлении сорить деньгами. Но хочется отметить, что и условий для благотворительности они имеют куда меньше, чем для расточительности. За деньги, потраченные в ночном клубе, с них не спросит никто. Если они дадут эту же сумму молодежному клубу в своем городе, это принесет немалые проблемы и им, и клубу. Так устроено наше законодательство, так работают системы контроля. Потому не исключительным, а типовым случаем является осуществление благотворительности тайком, через подставных лиц. Опасно благотворительствовать в малых размерах, поддерживая один детдом (отмываешь деньги?!). Еще опаснее — в больших размерах. Создать сеть образовательных учреждений, которая будет эффективнее государственной, — значит сделать большую ошибку. Лучше купить что-нибудь дорогое и передать куда-нибудь повыше. Еще лучше просто помочь деньгами.

Вопрос о богатстве как этический не решен, в том числе и в нашем обществе, и его можно будет ставить вновь и вновь, и богатым людям всегда будет не оправдаться в глазах их обвиняющих. Вопрос о том, что стремление людей заработать — в том числе заработать много и очень много, — это ресурс, действующий в интересах общества в целом, решен как практический, в том числе и нашими согражданами. Какими — показывают исследования Левада-центра, проведенные в этом году среди населения РФ в возрасте 18 лет и старше.

Вот вопрос по поводу того самого форбсовского списка, который не раз поминает автор статьи, начавшей дискуссию:

НЕДАВНО ОПУБЛИКОВАНЫ СПИ¬СКИ САМЫХ БОГАТЫХ ЛЮДЕЙ МИРА. В ИХ ЧИСЛЕ НЕСКОЛЬКО ФАМИЛИЙ РОССИЙСКИХ БИЗНЕСМЕНОВ. КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ К ПОЯВЛЕНИЮ ТАКИХ СВЕРХБОГАТЫХ ЛЮДЕЙ В НАШЕЙ СТРАНЕ?

Среди молодых россиян «с гордостью» и «с удовлетворением» отнеслись к этому 15%, «с раздражением», «с возмущением, ненавистью» — 25%. Абсолютное большинство молодых (58%) сказали, что воспринимают это «спокойно, без особых чувств». Среди старшего поколения большинство выразили раздражение и возмущение.

А вот вопрос не о богатстве, а о тех, кто его собрал. И не о чувствах по его поводу, а о пользе Отечеству. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РОССИЙСКИХ БИЗНЕСМЕНОВ И ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ ИДЕТ СЕЙЧАС В ЦЕЛОМ НА ПОЛЬЗУ ИЛИ ВО ВРЕД РОССИИ?

Начнем с ответов старшего поколения. Среди его представителей треть видит пользу, половина — вред. Среди тех, кому от 40 до 54, голоса разделись поровну. Далее — чем моложе, тем больше людей видят пользу. Среди самых молодых две трети понимают, что бизнес, работая «на себя», работает на всех, приносит пользу всем. Именно этим он и может выполнить свою гражданскую обязанность перед бедными, перед теми, кто нуждается в его помощи.

Алексей Левинсон,
руководитель отдела социологических
исследований «Левада-центра»

Новая газета

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе