Русский угол

В 1990-е – начале 2000-ных было широко распространено понятие «русский крест».
Так называли характерную фигуру, которую образовывали на демографических графиках кривая рождаемости и кривая смертности в постсоветской России.

Рождаемость катастрофически падала, смертность – катастрофически повышалась, особенно это касалось русского населения России. И огромная нация представлялась как бы распятой на этом страшном демографическом кресте, обреченной на неминуемое вымирание. Ходили, не знаю уж насколько подлинные, материалы прогнозов ООН и ЦРУ о том, что к середине ХХI века население России сократится до 50 миллионов человек, а русских будет и того меньше.

Элементарная государственная стабилизация, повышение доходов бюджета, рост уровня жизни, стимулирование программами типа «материального капитала» и анонисированной, но еще толком не раскрутившейся кампании по раздаче земельных участков многодетным семьям, борьба с курением и алкоголизацией сограждан, наконец – вхождение в репродуктивный возраст самого обширного советского поколения 1980-1988 – всё это позволило переломить катастрофическую тенденцию.


Несколько лет к ряду государственная статистика могла рапортовать о незначительном, но устойчивом превышении рождаемости над смертностью. Было чему радоваться

 
Но вот «тучные годы» прошли. С прошлого года в России вновь отмечается естественная убыль населения. Статистика первых 5 месяцев этого года, опубликованная Росстатом, показала естественную убыль населения. Перед нами, конечно, не былой крест, а острый угол. «Борцы с режимом», радующиеся как личному празднику каждой плохой новости, поспешили сообщить, что в России «выросла смертность». Это ложь. Смертность у нас продолжает снижаться, хотя и не быстрыми темпами. Против 13,2 смертей на 1000 человек в прошлом году, она снизилась до ровно 13 за первые пять месяцев этого года. Это 1,5%.

Естественная убыль же предопределена резким падением рождаемости. С 762 тыс за соответствующий период прошлого года до 679 тыс. Мы недополучили 83 тысячи младенцев, то есть больше 10% новых рождений. В исчислении на тысячу человек индекс рождаемости упал с 12,5 до 11,2.


Таким образом мы, пока еще, не вымираем, но, в некотором смысле, вырождаемся. Причем особенно это касается регионов, которые населены преимущественно русскими

 
Практически во всех них, кроме Алтайского края, Тюменской области и Сахалина цифры показывают больший или меньший демографический упадок. Удручающе положение в Псковской области, где естественная убыль достигла своего рода рекорда – 9 человек на тысячу населения. Впрочем и центральные области России, такие как Тульская, Владимирская, Курская, Брянская, Орловская, Смоленская, Тверская, Новгородская,  лишь немногим отстают от печального рекордсмена. Впрочем,  демографический упадок наблюдается не только в славянских, но и в большинстве финно-угорских регионов России – давно замечено, что все эти народы имеют почти идентичную культурную, семейную и демографическую модель.

Напротив, «нацреспублики» показывают гораздо лучшие демографическую динамику, причем не только на Северном Кавказе. Татарстан держится с символическим приростом в 0,1 человека на тысячу,  Якутия-Саха – 6, а в республике Тыва рекордные 13.  Везде кроме Ставрополья высока рождаемость на Кавказе, но в Ингушетии и Чечне мы еще наблюдаем и небывало низкие цифры смертности – 3,2 и 4,8 на тысячу.

В чем тут дело – в молодости населения, кавказском долгожительстве или, как утверждают некоторые скептики, в утаивании части смертей, чтобы родственники получали соцвыплаты? Тревогу вызывает то, что по тем же республикам и Дагестану мы видим высокие цифры младенческой смертности (хотя и там она неуклонно снижается), что свидетельствует о некотором социальном неблагополучии, которому низкие показатели общей смертности явно не соответствуют. В последнем случае корректировка цифр изменила бы в худшую сторону и показатели смертности по стране – от незначительного её снижения мы бы перешли к незначительному её росту.


С чем связана демографическая депрессия русского и еще целого ряда народов России? Первый фактор лежит на поверхности – в активный репродуктивный возраст вступило самое малочисленное поколение – родившиеся в 1991-1999 годах

 
Причем мало того, что этих молодых людей численно немного – в большинстве своем они еще и воспитаны в весьма специфических потребительских ценностях, которые исключают ранний брак, многодетность, служение семье.

Напротив, именно в этом поколении как ни в каком другом много людей с отрицанием семьи, недоверием к обществу, чисто гедонистической ориентацией. И наше общество своевременно не провело никакой подготовительной кампании, чтобы убедить «детей девяностых» не прибавлять к своей малочисленности еще больший провал в поколении, которому оно даст жизнь. А сейчас на эту объективно предопределенную «длинными волнами» депрессию накладывается еще и неблагоприятная социально-экономическая конъюнктура, когда люди откладывают деторождение, отказываются от второго-третьего ребенка.

В результате в нашей демографии будет наблюдаться чередование «повышательной» и «понижательной» волн – идущих от «поколения 80-х», многочисленного, выросшего на позднесоветских льготах матерям и относительно здорового в результате «антиалкогольный кампании» и «поколения 90-х», в противоположность первому малочисленного, нездорового, зачастую – эгоистичного. Первая волна будет тянуть нашу демографию вверх, вторая – вниз.


И всё, что тут можно сделать, – это превратить понижательную волну в «надрез», который будет постепенно затягиваться с обеих сторон. Еще не поздно убедить поколение 80-х родить одного-двух детей

 
И тем более не поздно подготовиться к тому, чтобы уже рожденная этим поколением «путинская» волна, которая войдет в репродуктивный возраст после 2020 года, оставила после себя более многочисленное поколение. Но всё это должно быть результатом направленной демографической политики, готовить которую следует уже сейчас.

Вместо этого наши правительственные либералы, как только начинается обсуждение сокращения соцрасходов – первым делом предлагают сократить именно влияющие на демографию выплаты. Спору нет, как общероссийская программа «маткапитал» имеет свои уязвимости – в целом ряде регионов было налажено его криминальное обналичивание, да и никакого дополнительного стимулирования рождаемости он там не давал. Однако в наиболее депрессивных регионах центра России маткапитал значительно скорректировал ситуацию, позволяя решить жилищную проблему.


 Возможно в будущей демографической политике следует привязать конкретные стимулирующие мероприятия к уровню рождаемости и смертности в регионах, чтобы лечить нашу демографическую болезнь в самых критических точках, а не в среднем по палате

 
Так или иначе, даже в невеселой демографической статистике этого года есть весомые поводы для радости. Неукоснительно снижается, причем хорошими темпами, смертность по социальным причинам. На 20% смертность от алкогольных отравлений. На 13% смертность от самоубиств. На 17% – количество убийств. Это значит, что повторения 90-х с их «русским крестом» у нас, все-таки, не будет. Наше общество выходит из запоя, справляется с криминалом и начинает все более оптимистично смотреть на жизнь, что сказывается на падении числа суицидов. Если мы еще и не будем искусственно импортировать к себе преступность, регулируя миграционные потоки, то есть шанс, что, при сохранении тех же тенденций, мы получим очень социально здоровое общество в котором не стыдно жить.

Вопрос в том, насколько многочисленно будет то поколение, которому жить в эту пору прекрасную? Да, «русский крест» нам не грозит, но следует вырваться из «русского угла».


Автор – обозреватель телеканала “Царьград” специально для “Ум+”

Автор
ЕГОР ХОЛМОГОРОВ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе