«СП» получила ответы на вопросы от нашего политзаключенного в Одессе.
Евгений Мефедов
(Фото: предоставлено автором)
Дело о событиях 2 мая в Одессе, связанных с трагедией в Доме профсоюзов, передано на рассмотрение в Ильичевский городской суд. Такое решение принял накануне Апелляционный суд Одесской области, рассмотрев представление председателя Киевского райсуда Одессы о невозможности сформировать коллегию судей. Помимо Киевского, дело было также на рассмотрении в Малиновском, а ранее в Приморском районных судах. В результате этой «карусели», российские граждане Евгений Мефедов и Максим Сакауов уже отсидел полных три года.
В пятницу, 26 мая, на судьбу Евгения Мефедова обратили внимание в российском парламенте. Депутат Сергей Шаргунов рассказал о его истории с трибуны Госдумы. Он призвал коллег поддержать «гражданина нашей страны», независимо от фракционной принадлежности. «Даже помощник генсека ООН по правам человека обратил внимание на это совершенно беззаконное преследование. А мы? Где нормальная правовая, дипломатическая, гуманитарная и прочая поддержка?» — написал Шаргунов на своей странице в Фэйсбуке. По его словам, в МИД РФ направлены депутатские запросы, связанные судьбой Мефедова.
Тем временем, предположение о том, что беспорядки на Греческой улице были спровоцированы украинскими спецслужбами, получило новое подтверждение. Ключевой свидетель обвинения — Александр Посмиченко на деле оказался вовсе не активистом Антимайдана, а военнослужащим украинского спецбатальона «Шторм», сформированного в 2014 году из бывших милиционеров. Подробное расследование об этом провел журналист, скрывающийся от СБУ под псевдонимом Джельсамино ЖукОв. Согласно расследованию, Посмиченко входил в команду людей, в чью задачу входила организация смертельной ловушки для одесситов.
Напомним, 2 мая 2014 года Мефедов находился на третьем этаже Дома профсоюзов. Он получил тяжелые ожоги, оказался в реанимации, но выжил. Однако, лишь для того, чтобы оказаться в числе обвиняемых по делу о беспорядках на Греческой улице, которые предшествовали трагедии. По версии СБУ, активисты Антимайдана, якобы, сами спровоцировали украинских националистов на жесткие действия. Мефедов и Сакауов понадобились следствию как обладатели российских паспортов, что позволяло «привязать» к трагедии Россию. Протестуя против незаконного содержания в СИЗО, оба держали голодовку.
«СП» удалось передать через адвоката свои вопросы Евгению Мефедову. На днях мы получили ответы политзаключенного.
«СП»: — Какова, по-вашему, настоящая причина для отвода состава суда и переноса процесса в Киевский суд Одессы? Насколько это может затянуть процесс?
— Я думаю, что судьи Малиновского суда устали работать под вечным давлением нацрадикалов. В суде много раз эти «патриоты» устраивали драки, захватывали и блокировали суд, угрожая судьям и их семьям физической расправой. Также прокуратура Одесской области возбудила дело на судей, когда, рассмотрев все доказательства по мне, 27 мая 2016 года они приняли решение отпустить меня под домашний арест. Когда у прокуратуры нет доказательств вины — приглашают «активистов»… Именно поэтому они и удовлетворили ходатайство адвоката Балашовой об отводе (она защищает Сергея Долженкова). Судить объективно не за что, отпустить не могут. Ходатайство об отводе на протяжении двух лет подавалось много раз, почему судьи отвелись сейчас — я не знаю… Процесс третий раз уже начинается с самого начала. Украинские власти не хотят объективного рассмотрения этого дела.
«СП»: — Если дело дойдет до приговора, на какой срок рассчитываете? Будет ли вам зачтен день за два в СИЗО при том, что «закон Савченко» отменили?
— Судить меня не за что. Меня не было на месте преступления на улице Греческая. Объективно смотря на вещи, понимаю, что на справедливый суд рассчитывать не стоит. Да, «закон Савченко» действует и в отношении меня, так как закон обратной силы не имеет. По этому закону я более шести лет уже отсидел в тюрьме. Наказание по моей статье: от 8 до 15 лет.
«СП»: — Кем, по-вашему, является основной свидетель обвинения Александр Посмиченко? Есть информация, что он связан с украинскими спецслужбами. В интернете опубликовано расследование об этом.
— Основной так называемый «свидетель» по нашему делу очень похож на наркомана. Когда его привозили на суд, чтобы лжесвидетельствовать, то он дёргался, периодически засыпал, взгляд был отрешённым и рассеянным. По стилю речи, если вообще это можно так назвать: смесь из слов-паразитов с уголовным сленгом, наш чудо-свидетель недалёкого склада ума…
Работает ли он на спецслужбы Украины, мне неизвестно. Но если учесть тот факт, что трагедия 2 мая была организована спецслужбами Украины и являлась ни чем иным, как акцией устрашения несогласных с майданной властью, то эта версия имеет место быть. Ответ на этот вопрос мы вряд ли узнаем скоро.
«СП»: — Сколько раз вас должны были освободить под домашний арест и почему этого так и не произошло?
— Меня дважды суд отпускал на домашний арест: 27 мая прошлого года, рассмотрев все (!) доказательства по мне, и затем 7 июня, когда свежесфабрикованное дело по якобы угрозам вышеупомянутому свидетелю ввиду полной своей абсурдности с крахом развалилось в апелляционном суде. Также меня обязаны были отпустить 30 ноября 2015 года, когда за меня был внесён залог (продержали незаконно в тюрьме до 4 декабря без каких-либо оснований).
«СП»: — В прессе есть упоминание, что вы содержитесь в СИЗО на спецрежиме. Как это выглядит?
— Я бы не хотел критиковать сотрудников СИЗО, так как мне ещё непонятно, сколько времени находиться здесь. Единственное, что могу сказать: постоянные обыски, спецконвой, свидания не разрешены судом.
«СП»: — Есть ли помощь официальной России?
— Сейчас помощи от официальной России нет. Оно и понятно — я же не политик и не военный, обычный человек.
«СП»: — В свое время Совет по правам человека при президенте РФ внес вас в список политзаключенных, направленный в ООН. Вы почувствовали какой-нибудь результат?
— Очевидно, вы имеете в виду список из 52 человек, направленный в ООН в апреле 2016 года… Мне приносил адвокат распечатку этого списка. Никакого результата я не почувствовал, кроме цирка в июне 2016, когда по всем украинским новостям показывали, что меня собираются менять на неких Афанасьева и Солошенко.
«СП»: — Есть поддержка со стороны российских граждан? Письма? Передачи?
— Из России я никогда не получал ни посылок, ни писем.
«СП»: — Вы не раз рассказывали о событиях 2 мая. Сейчас, по прошествии трех лет, события того дня выглядят для вас по-прежнему или появилось какое-то новое понимание?
— Через три года мнение о событиях 2 мая почти не поменялось. Из материалов следствия я узнал, как тщательно киевскими следователями разваливалось это дело. Это была показательная казнь одесситов, акция устрашения, устроенная спецслужбами Украины. Я не знал никогда и не встречал даже в тюрьме ни одного одессита, который бы хотел отделения области от страны. Все абсолютно люди, преследуемые СБУ, всего лишь хотели федерализации и русского языка как второго государственного. Любое инакомыслие, отличное от официального государственного мнения Института национальной памяти, карается и преследуется.
«СП»: — Что-то хотите добавить?
— Хочу добавить, что я против войны в любом ее виде, и искренне надеюсь, что россияне и украинцы когда-то помирятся. Это вряд ли произойдёт, пока существуют на Украине нацисты, даже не скрывающие своих фашистских убеждений. Они являются опухолью в организме страны. К сожалению, из-за этих «опухолей» болеет и страдает вся страна…