Акушёры новой реальности

Чем быстрее и дальше от перевозбуждённого человечества бежит прогресс, как испуганная антилопа от неумелого, но решительного охотника, — тем понятнее становится, что ответы на самые каверзные вопросы искать следует не в пробирках и не в коллайдерах, а в старых мудрых книгах, прочитанных наискосок.

Напрасно мы не изучаем эти книги — пусть не в школах (в школах рано), но хотя бы в университетах. Оказывается, если регулярно их не перечитывать и не передумывать, то сбиваются некоторые умственные настройки и всё начинается заново, по тем же лекалам и граблям.


Это особенно ощутимо в кульминационные для выбора моменты. Например, сейчас. Вы ещё не поняли, что нет больше на свете позиции «меж двух стульев» и какой бы то ни было «половинчатости», ибо весь мир внезапно упростился до одного грубого противостояния и единственно значимый вопрос стал торчком: вы за «старорежимное», далеко не безупречное человечество или за всё то, что этому человечеству решительно чуждо?

Hет больше буржуев и пролетариев, большевиков и лишенцев, либералов и патриотов,  социалистов и консерваторов. А есть те, кто за человечество, со всеми его недостатками,  недугами, грехами и микробами, и те, кто за вылощенную антисептиком версию искусственного интеллекта, в генно-модифицированной стерильной безупречности, огульно называемой «научно-техническим прогрессом», во благо гомо сапиенсов, несмотря на неразумное их сопротивление собственному счастию.

Hам, в России, давно и безнадёжно не привыкать делиться. Делиться мы всегда любили сами, без посторонней помощи не только последней рубашкой, но и с равной искренностью —  на красных и белых, «совковцев» и «западников», либералов и патриотов. Сегодня особенно мощно — на «просвещённых ваксеров» и «недоученных мракобесов».

И именно сейчас, в момент ещё не разъяснённой, но безапелляционно натянутой на глобус совы, то бишь, во всех отношениях удивительной пандемии, Россию на самом деле жёстко разделила не наскоро привитая демократия и не плюрализм недозревших и недоношенных мнений, а застарелая, так и не искоренённая тяга к «соцсоревнованию» с Западом, вчипированная в её архаичный геном, испокон затерянных веков. И в паре с этой тягой — пагубная привычка безоглядно записывать во враги всех, кто выражает сомнение и не поёт хвалу «единой мысли единой линии единой партии», крепко взявшей под уздцы « дремучий» свой народ .

Откройте старые книги и прочтите свидетельство композитора Глинки, выразившего удивление при новости, что один мало известный и весьма посредственный литератор по фамилии Кукольник вдруг взялся написать доселе ему неведомую и не изученную им историю Литвы. Прочтите ответ Глинкe литератора Кукольника: «прикажут — завтра же буду акушёром».

И только переварив эту замечательную цитату, приступайте к давно и незаслуженно забытому анализу великого писателя: « Ежели мы не изoбрели пороха, то это значит, что нам не было это приказано; ежели мы не опередили Европу на поприще общественного и политического устройства, то это означает, что и по сему предмету никаких распоряжений не последовало. Мы не виноваты. Прикажут — и Россия завтра же покроется школами и университетами; прикажут — и просвещение, вместо школ, сосредоточится в полицейских управлениях. …Литераторы ждут мания, чтоб сделаться акушёрами; повивальные бабки стоят во всеоружии, чтоб по первому знаку положить начало родовспомогательной литературе. Всё на чеку, всё готово устремиться, куда глаза глядят».

Это пишет не запрещённый, но старательно игнорируемый Салтыков-Щедрин, изданный и переизданный, но нигде не преподаваемый. А ведь, казалось бы, призадуматься в самый раз: ведь и вправду, ежели того или другого у нас в России до сих пор не случилось, значит, попросту не приказали, оттого и нет.

Вот приказали догнaть и перегнать Запад собственной вакциной — и назавтра же акушёры переквалифицировались в вирусологов, анестезиологи начали лечить пневмонию, а артисты и богословы пошли на телевидение, давать консультации журналистам и экспертам из Высшей школы Экономики.

Дальше, опять Салтыков Щедрин: «Человек, видевший в шкафу свод законов считает себя юристом; человек, изучивший форму кредитных билетов, называет себя финансистом; человек, усмотревший нагую женщину, изъявляет желание быть акушёром. Всё это люди, не обременённые знаниями, которые в «свежести» почерпнут решимость для исполнения каких угодно приказаний, а в практике отыщут и средства для их осуществления».

Eщё про бравого литератора: «Кукольник знал, что говорил, когда вызывался хоть сейчас быть акушёром. Он понимал, что тут предстоит акушерство самое упрощённое, или, лучше сказать,  не столько акушерство, сколько выражение готовности».

Иными словами, речь о присяге на безоговорочное доверие приказавшему.

Наконец, самое важное, о нынешнем расколе граждан государства российского: «Эта стена, однако ж, не с неба свалилась и не из земли выросла. Мы имели свою интеллигенцию, но она заявляла лишь о готовности следовать приказаниям. … Никто не предвидел, что наступит момент, когда каждому придётся жить за собственный счёт. И когда этот момент наступил, никто не верит глазам своим; всякий ощупывает себя словно с перепоя и, не находя ничего в запасе, кроме талантливости, кричит: «измена! бунт!»… И чем бoльше предвкушение торжества, тем больше малодушия, ненависти и подозрительности при первом неуспехе. Эта последняя черта очень опасна, потому что почва бунтов и измены, на которую вступает потерпевшая неудачу талантливость, есть единственная доступная её уровню. Ни измена, ни бунты, по нашему извечному обычаю, не требуют определений » (с)

Разве не о нас, сегодняшних, писано? Приказали всё бросить, сделать и обогнать — всё бросили, сделали и обогнали. При первых же неудачных, но настойчивых и неоспоримых показателях «идеальной», но плохо и очень странно действующей вакцины, а также при негативно реагирующем на призывы к вакцинации населении — мгновенно озлобились и объявили врагами всех, кто поcмел усомниться, отстраниться и потребовать более серьёзных доказательств необходимости применяемых мер.

Дальше тоже всё будет, как по писанному: «Мнения, что Запад разлагается, что та или другая раса обветшала и сделалась неспособною для пользования свободой, что западная наука поражена бесплодием, что общественные и политические формы Запада представляют бесконечную цепь лжей, в которой одна ложь исчезает, чтоб дать место другой — вот мнения наиболее любезные Митрофану. И всё потому только, что он смешал цивилизацию с табелью o рангах».

И  это всё тоже о нас. Приятного мало, полезного — бездна. Пeречитайте российскую прессу,  хотя бы за прошедшую неделю, и убедитесь, что последняя щедринская цитата практически дословно резюмирует содержание всех передовиц. Получается, что  аж со щедринских времён мы не только ни на аршин не продвинулись в самосовершенствовании, но и не стесняемся пританцовывать на всё тех же граблях, пытаясь перетанцевать всё тот же Запад, всё в том же марафоне, где этот Запад точно так же пританцовывает на собственных руинах.

И пока он так стремительно ветшает, этот вечный и бесконечный Запад,  литератор Кукольник, спешно переквалифицировавшийся в акушёра, клепает лучшую в мире вакцину от всех напастей одновременно, a непонятливое и зашуганное население всё менее желает верить на слово всем переквалифицировавшимся по приказу.

По давней и неискоренимой традиции, любое сомнение с намёком на непослушание уже официально объявлено смутой, бунтом и изменой. Даже если смутьяны, изменщики и потенциальные бунтовщики клеймят всё тот же Запад ровно теми же чёткими обвинениями: что с той, что с другой стороны, негоже лепить лекарства на коленках, неведомых соплях, обойных гвоздях и честном слове.  A потом впаривать своим народам продукты обеих сторон откровенно пиратскими методами. А потом произвольно и незамутнённо записывать во враги, кого приспичит, из тех, кто засыпàл патриотом, а проснулся «иноагентом», с лёгкой руки и грубой подачи проваливших очередную пропагандистскую кампанию чиновников, литераторов и акушёров.

Вам правда не кажется, что люди, много раз пойманные на вранье и вранья своего так и не объяснившие, вряд ли могут рассчитывать на доверие тех, кто объяснения не дождался?

С момента изначальных перевираний и подтасовок с цифрами и графиками нашей удивительной пандемии, когда в жертвы и в пострадавшие повально записывали всех подряд, а впоследствии не пересчитали и не пояснили причины такого усердия, до момента, когда цифры и графики более никого не впечатляют и мало интересуют, учитывая предыдущие прискорбные «неточности», — одностороннее завиновачивание и причисление к «врагам народа» всех задающих неудобные вопросы успело стать нормой, настолько привычной, что её не берутся даже отрицать. И обосновывать эту «норму» тоже не берутся.

Как не берутся обосновывать упорное продолжение абсолютно абсурдных принудительных мер, не влияющих ни на что, кроме роста недовольства населения и роста озлобленности переквалифицировавшихся «акушёров новой реальности», истово верящих вo спасение человечества от самого себя и истошно пытающихся сбыть оному, уже лошадиными и постоянными дозами, неведомoе «счастье» из пробирок.

Как сказал бы в сложившейся ситуации покойный сенатор Маккейн,  сегодня — мы все акушёры. И добавил бы Салтыков-Щедрин: прикажут — станем почвоведами. А кто посмеет сомневаться — оставим без сладкого и запишем во враги.

«Известно, что ничто так не окрыляет фантазию, как отсутствие фактов»(с).


АВТОР
Елена Кондратьева-Сальгеро
Главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголъ».

Автор
Елена Кондратьева-Сальгеро
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе