Может ли Наташа Ростова быть чернокожей?

На фоне борьбы с расизмом и гендерным неравенством американские кинопроизводители начали использовать актеров другой расы и пола для исполнения ролей британских аристократов, включая членов королевской семьи.


Очевидно, что какой-то внятной общественной дискуссии на эту тему в самих США быть не может, так как даже за сомнение в правильности такого художественного хода можно получить обвинение в расизме или сексизме, лишиться работы и многого другого.


Однако в России эта тема вызвала целую лавину горячих споров. Противники подхода негодуют и рисуют картину полного крушения культуры при возобладании подобного мультикультурализма: напудренный чернокожий актер будет изображать Екатерину II, братьев Орловых сыграют латиноамериканские сестры-братья-трансвеститы, и просмотр подобных произведений будет обязательным под угрозой отключения от App Store и Google Play.

Сторонники таких экспериментов, наоборот, ликуют и утверждают, что прежняя система следования оригинальному полу и расе героя — это буквально шаг на пути к возвращению рабства: негры неизбежно вновь оказываются на хлопковых плантациях, а борец за права чернокожих Джанго (герой культового фильма Тарантино) уже готовится к отмщению.

Я же предлагаю отказаться от политического аспекта этой дискуссии и поговорить собственно о художественном. Прежде всего, нынешняя дискуссия при всей запредельной глупости и накале страстей может служить констатацией двух важных фактов нашей художественной действительности. Во-первых, в киношном мейнстриме банально закончились сюжеты. Экранизации комиксов, как одного из последних сценарных резервов, порядком надоели, а современность и современники выглядят мелковатыми, драматургически несостоятельными для того, чтобы черпать новые идеи. Даже недавний штурм Капитолия — это максимум сюжет для «Симпсонов». В атмосфере сюжетной скудости невольно приходится обращаться к классике. Но тут свои сложности. По каждому стоящему роману или пьесе поставлен не один десяток фильмов, балетов и спектаклей, где использованы практически все мыслимые варианты трактовки персонажей и коллизий.

Единственный вариант — переснять так, чтобы все вздрогнули. И здесь чернокожая Наташа Ростова или Джульетта могут показаться режиссерам неплохим художественным приемом. Кроме того, всякого рода смешения и смещения — это далеко не новый прием в искусстве и массовой культуре, а продукт с уже довольно длинной историей. Например, в экранизациях Шекспира уже летали аэропланы и маршировали нацисты, а мужские персонажи облачались в платья. Встречались публикой такие художественные приемы весьма благожелательно: эти фильмы и постановки возили по фестивалям, где они собирали солидные комплекты наград.

Во-вторых, как ни странно это прозвучит, борьба с расовыми и гендерными предрассудками даже такого рода означает для многих актеров буквально возможность получить вторую жизнь. Не секрет, что типажность загоняет их в жесткие рамки. Очень легко стать заложником своей внешности, возраста, послушно реализуя те или иные стереотипы. Мэрилин Монро тяготило амплуа глупой блондинки. Талантливой, но не слишком красивой Татьяне Пельтцер пришлось полжизни играть старушек. Далеко не всем удается получить «роль на сопротивление». Очень часто это привилегия исключительно признанных актеров, заслуживших такое право. Да и здесь есть опасность попасть в ловушку роли. Великий Сергей Бондарчук снялся в экранизации «Отелло». Желание соответствовать «исторической правде» вылилось в использование насыщенного черного грима. Насколько он придал облику актера настоящий «африканский колорит» — вопрос сложный. Но многие зрители признавались в том, что видели на экране не венецианского полководца, а народного артиста СССР, безжалостно выкрашенного темной краской. Парадоксально, грим не приближал актера к роли, а напротив — отдалял от нее.

Нерадостна ситуация и в современном театре. Сколько артистов десятилетиями ждут серьезной роли! Одаренная актриса страстно хочет играть Офелию в «Гамлете» и Машу в «Трех сестрах», но ей не светит, ведь она полновата и маленького роста. В результате она выходит на сцену в образе медвежонка в детском спектакле, а сложнейшие драматические роли достаются менее талантливой коллеге с наружностью лирической героини. К слову, в опере творческая реализация гораздо честнее и в большей степени следует таланту, а не внешности: редкие голосовые данные дают главные роли артистам самой разной фактуры.

Кампания — повод и случай для многих актеров выскользнуть из тисков, в которые их загнали студии, режиссеры, репертуар, да и зрители в том числе. Здоровая неразбериха позволит неформатным или чересчур форматным артистам по-настоящему осуществиться в профессии.

Автор
Михаил ХЛЕБНИКОВ, философ
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе