Мария Семенюк, Институт стран Азии и Африки МГУ: «Китай очень много вкладывается в то, чтобы рассказать миру о своей культуре»

О культурном диалоге Китая и мира рассказывает переводчик, кандидат филологических наук, доцент кафедры китайской филологии Института стран Азии и Африки МГУ Мария Семенюк.
www.jooinn.com


— В XVIII веке император Цяньлун отправил ответ на письмо английского короля Георга III. Он писал: «У нас есть все, что можно пожелать, и нам никогда не были нужны товары варваров». Заканчивалось его послание словами: «Трепеща, повинуйтесь и не выказывайте небрежения». В то время китайской культуре было присуще ощущение абсолютной самодостаточности...

— Сейчас в Китае осуществляется политика «выхода вовне». Это официальный государственный курс — нужно выйти на мировую арену. Один из очень важных, программных лозунгов председателя КНР Си Цзиньпина и XVIII съезда компартии КНР — это «Концепция сообщества единой судьбы». Здесь имеется в виду сбалансированность и всеобщий выигрыш в межгосударственных отношениях, преодолевающий культурные барьеры межцивилизационный обмен. Сейчас это одна из ведущих установок китайской политики в сфере культуры. Она направлена на быстрое освоение зарубежного культурного наследия и как можно большее усиление присутствия китайской культуры в мировом культурном пространстве.

— Есть ли что предложить на современном мировом культурном рынке?

— Конечно, есть. В случае России за последние 10-15 лет появилось большое количество российско-китайских издательских проектов. В рамках проекта «Российско-китайская библиотека» переведено 50 книг, в основном современных китайских авторов. Китайской литературой занимаются несколько отечественных издательств, появляются блоги, лекции об этом, подкасты.

На Западе сегодня существует множество переводов современных популярных китайских авторов. Такие имена, как лауреат Нобелевской премии Мо Янь, там отлично известны. Огромное количество переводов на десятки европейских языков у таких писателей, как Юй Хуа, Гэ Фэй, Лю Чжэньюнь, Су Тун, Май Цзя, Ван Аньи. Некоторые китайские писатели ХХ и даже ХХI века оказались популярнее в западном мире, чем у себя на родине. У прекрасной писательницы Чжан Айлин количество англоязычных изданий в какой-то момент было больше, чем китайских. В 2019 году на Нобелевскую премию была номинирована китайская писательница Цань Сюэ — и выдвигала ее не китайская сторона.

На Западе популярна китайская научная фантастика и вызывает большой интерес китайская детская литература. В 2016-м Цао Вэнсюань получил престижную премию Андерсена.

Что касается кино, есть большое количество китайских фильмов, получивших международное признание. Их, в частности, создают режиссеры так называемого «пятого поколения» — Чжан Имоу, Чэнь Кайгэ.

Здесь можно сказать и о фильмах, созданных в сотрудничестве с гонконгскими и тайваньскими режиссерами. Там много знаковых кинолент: «Крадущийся тигр, затаившийся дракон», «Клятва», «Хо Юаньцзя», «Битва у красной скалы»...

Большую популярность приобретают и фильмы, поставленные по произведениям современной китайской литературы. 1988 год — «Красный гаолян» Чжан Имоу по книге Мо Яня. На тот момент Нобелевской премии у Мо Яня еще и в помине не было, зато фильм получил «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале. В 1992-м — «Цю Цзю идет в суд» получил «Золотого льва», главный приз Венецианского кинофестиваля. «Прощай, моя наложница», фильм совершенно не в жанре боевых искусств, тоже получил высокие награды. Фильм Чжан Имоу «Жить» по роману Юй Хуа в 1994-м взял приз Каннского фестиваля. Его же фильм «Подними красный фонарь» (1991), снятый по повести современного китайского писателя Су Туна «Жены и наложницы», получил три награды Венецианского кинофестиваля и был номинирован на «Оскар».

— А с современным искусством там все обстоит так же хорошо? Или же современный художник, архитектор, куратор и диссидент Ай Вэйвэй, по версии Time, занимающий 24-е место среди наиболее влиятельных людей мира, единичное явление?

— Ай Вэйвэй, конечно, знаковая и скандальная фигура. В Китае есть целое диссидентское направление современного искусства, но этим его взаимодействие с миром не исчерпывается. В 2002 году директора Национального музея искусств КНР пригласили на биеннале в Сан-Паулу куратором, в 2003-м у Китая была постоянная экспозиция на биеннале в Венеции. В 2003-м в Берлине прошла крупномасштабная выставка китайского искусства. Присутствие современного китайского арта на мировых площадках становится все более и более заметным. У Цай Гоцяна были персональные выставки в Европе и США, Венда Гу в 1999-м появился на обложке журнала Art in America.

Современное китайское искусство не то чтобы совсем специфично для понимания, но в целом довольно политически заостренное. И — тут тоже барьер для его понимания европейцами! – часто использует традиционные приемы. Яркий пример: творчество Чжан Сяогана, который в одном из перформансов использовал каллиграфию на лице своих моделей.

— Каждая великая культура транслирует в мир какой-то цельный образ. США — не только Голливуд, но и гамбургер, и кока-кола, и джинсы, и то, что за всем этим стоит: практицизм, свобода, готовность к переменам. Несет ли такой образ Китай, понятен ли он западным людям?

— Любая страна транслирует в мир свои культурные коды, и Китай не исключение. Страны, близкие к нему регионально, Япония или Корея, легко представят себе, что такое китайская культура, и у них будет очень цельный образ.

Давайте начнем с кухни — в этом плане влияние Китая на мир огромно. И в плане высокой гастрономии, и повседневной еды. Если мы вспоминаем Америку с ее гамбургерами, то любой носитель английского языка прекрасно поймет, что такое «order chinesе» — «заказать китайское». Какие это блюда, как они пахнут, сколько это стоят и какой образ жизни они обозначают. Китайская кухня с ее многообразием вкусов и тонкостью подходов к приготовлению пищи является визитной карточкой страны.

Очень важную роль в доступном представлении о китайской культуре играют чай и чайная церемония. У нас в одной Москве штук двадцать китайских заведений с традиционными чайными церемониями. Они популярны по всей России, даже в небольших городах. Ими увлекаются и на Западе.

Большую роль во всем мире играет китайская медицина. Все, что связано с иглоукалыванием и траволечением, очень популярно. Очень важны боевые искусства: существуют огромные туры в Китай, семинары разных мастеров собирают толпы учеников. Организуются целые федерации — и у нас, в России, и на Западе.

— Но вы говорите о традиции, о том, что обращено к прошлому...

— В Китае это очень живая традиция. Нельзя ведь сказать, что гамбургер современная вещь? Это символ, который возник в определенное время и дальше эволюционирует. То же самое и в Китае. Если вы посмотрите на повседневную жизнь страны, то их кулинария, чайная церемония, боевые искусства ни в коем случае не историческая реконструкция. Они составляют важную часть повседневной жизни китайцев. Если в 5 утра выйти на улицу в любом китайском городе, можно увидеть людей, занимающихся ушу. Они не обращаются в прошлое и, возможно, ничего о нем не знают. Но они понимают, что если вот так дышать, так тянуться, вот туда задирать ножку, то будешь здоров. А еще с соседкой познакомишься.

— Есть ли регионы, где влияние китайской культуры сильнее, чем западной?

— Оно сильнее в Японии, Корее и вообще более сильно в странах Юго-Восточной Азии. Надо понимать, что есть популярность — то, чем интересуются, что на слуху, к чему стремятся. А есть некие основополагающие культурные принципы, которые значительно сильнее укоренены в культуре. Чань-буддизм, он же дзен-буддизм, пришел в Японию из Китая, как и понимание классического искусства и литературы. Архитектура Японии складывалась под колоссальным китайским влиянием.

Но это не значит, что в ЮВА выходят на трибуны и говорят: «Обожаем китайскую культуру!» Влияние культур выглядит не так. Человек может говорить: «Я ее не люблю, потому что каждый день вокруг себя вижу!» Отношения Японии и Китая в целом достаточно полемичны и конфликтны, в том числе и в культурной сфере. Но это как раз одна из иллюстраций к тому, что их культуры сильно влияют друг на друга и находятся в плотном диалоге.

То же самое касается Кореи. В Корее до ХХ века китайский язык тоже был официальным, и влияние китайской культуры прослеживается во всем, от быта, до костюмов... Понятно, что в современной Корее молодежь, как, собственно, и в современном Китае, может сильно интересоваться западной культурой, какими-то модными веяниями. Но основные культурные явления однозначно читаются как китайские. И их культура, как культура молодая, догоняющая, постоянно в диалоге с той культурой, которая повлияла на ее формирование — китайской.

— Меняется ли в процессе этого диалога сама китайская культура?

— В Средневековье у Китая была установка на отторжение иного, в определенной степени это был способ сохранения своей культурной идентичности. Но этому был положен конец в самом начале ХХ века.

«Культурная революция» оказалась последней попыткой отрезать Китай от мирового культурного наследия: не было переводов, книги уничтожались, полностью перекрывался доступ к внешнему миру. В настоящий момент у Китая очень хорошая прививка от такого рода экспериментов. Начиная с 80-х годов прошлого века ее главная установка — открытость. Сейчас китайская культура настроена на то, чтобы больше не оказаться в изоляции, которая потом оборачивается отставанием. В сегодняшнем Китае вкладывают очень много денег и ресурсов, эмоциональных сил в то, чтобы и мир хорошо знал Китай, и чтобы Китай очень хорошо знал не только своих ближних соседей, но и дальних.

Автор
Алла КРАСНИКОВА
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе