В толпе брода нет

Любая идеология, как только она перестаёт адекватно реагировать на неизбежные изменения социума и адаптироваться к окружающей действительности, зацикливается на самой себе, закукливается в отчаянном убеждении собственной правоты и начинает чистки внутренних врагов.

 Критичность становится непримиримостью, бдительность — паранойeй. Малейшее инакомыслие воспринимается, как признак разложения основ и свербящая опасность сразу всем устоям. Начинаются усиленные поиски скрытых диверсантов в дружеском обличье, a из закромов кусочно выученной истории идёт-грядёт мрачная инквизиция обличителей.


До недавнего времени, такую картину традиционно лучше всех прочих представлял либеральный срез российского общества, но с некоторых пор, без особого напряжения, её точную копию и абсолютный эквивалент можно наблюдать в русскоязычном сегменте, который принято каталогировать как «лояльный» или «патриотический».

Я называю это «патриотический маккартизм». От энциклопедического маккартизма он отличается только тем, что страстно выискивает где попало и находит где ни попадя не «красную», но либеральнo «про-западную» угрозу и измену Родине.

Его первый и самый верный признак — страстно обличать малейшeе несогласие с действующим в России правительством по любому вопросу, раздувать даже из незначительных отступлений от линии правящей партии «идеологическую диверсию», нацеленную на гибель всей страны, бить в набат, созывая столь же непримиримых сторонников неделимой мысли, для совместного бичевания очередного выявленного отступника и призывов к его полной дискредитации, за неимением доступа к более строгим наказаниям, коих он заслуживает.

До недавних пор, это проделывалось простенько и без вкусa с любой неоднозначной или невовремя сказанной фразой какого-нибудь известного персонажа — актёра, депутата, музыканта, журналиста, телеведущего. Фразу хватали, фиксировали, перетолковывали всеми возможными негативными способами и запускали в сети, в качестве приманки, ожидая клёва маститых публицистов. Затем, фраза появлялась в СМИ, должным образом обработанная в форме «острой» колонки. Методикой пользовались все без исключения оппоненты, либералы и патриоты, хором и поочерёдно, с переменным успехом для каждого.

Методика начала давать сбои, когда отступления от «единой линии единой партии» пошли чередой, а сюжетами «острых» колонок стали всё чаще оказываться сами вчерашние колумнисты. По хорошо известной схеме «сегодня он танцует джаз…» (дальше вы знаете).

Ничто так не радует пользователей соцсетей, как ругаться, молиться или травиться хором. Любой диссонанс, портящий общую гармонию, немедленно высвечивается, обличается и выжигается калёной непримиримостью.

Вам ещё могут простить, если вы не «отпостились» в какой-нибудь важный праздник, по какому-нибудь важному событию или не осудили публично кого-то, кого успел охаять весь ваш «сегмент». Но вам никогда не спустят открытого неповиновения всеобщему благу, условия которого единолично устанавливаются этими самыми патриотическими маккартистами, присвоившими себе монополию «истинной любви» к стране и народу и столь же единолично установившими границы допустимых погрешностей. Если ваша личная любовь не соблюдает эти условия и границы, вы автоматически переходите в разряд злостных диверсантов и безоговорочных врагов.

Например, вас приглашают на утрированно патриотичный эфир, где прямыми и наводящими вопросами явно и безапелляционно дают понять, что вы здесь для того, чтобы огульно критиковать Европу и Америку за их колониальное прошлое и позорное настоящее. Любое нюансированное мнение о европейской действительности автоматически засчитывается, как ваше про-западное кредо и скрываемые симпатии к империализму. А критика социализма, коммунизма и всех видов «благородного левачества», включая современный экологический террор, воспринимается, как оскорбление ни больше, ни меньше — великих идей самого Советского Союза, критиковать который в патриотическом сегменте интернета и вовсе профессиональной смерти подобно.

Что на самом деле было и есть хорошего и что плохого остаётся в Америке, Европе или на общем коллективном Западе патриотических маккартистов не интересует вовсе, поскольку такое нюансирование способно существенно снизить пафос их личной «боротьбы» и лишить их образных премиальных в плане идеологического превосходства.

Вполне понятно, что по-настоящему толковые и независимые журналисты, во имя непредвзятости и собственной репутации, рано или поздно начинают уклоняться от таких эфиров (равно как и от ожидаемых от них такого рода публикаций), чем ещё более возбуждают подозрительность патриотических маккартистов, рывками переходящую в суровую неприязнь.

Ещё хуже обстоят дела с критикой предпринимаемых российским правительством санитарных мер в эпоху ковидного безумия. Здесь лихорадочно делиться и тут же спариваться со вчерашними оппонентами, чтобы вместе гнобить новых диссидентов либералы и патриоты начинают уже в унисон.

И совсем плохо патриотический маккартизм реагирует на несогласных с «линией партии» в отношении к всеобщей принудительной вакцинации. За любое отступление от мейнстрима и даже за простое замечание о недопустимости такого открытого попрания всех существующих законов и моральных норм, патриотический маккартизм лишает нарушителя не только привилегии Родину любить, согласно личным критериям, без оглядки на установленные им, маккартизмом, нормы, но и столь же огульно обвиняет этого нарушителя, по всем статьям, чётко сформулированным в обязательном прейскуранте:

— преступный пофигизм,

— глубокий обскурантизм,

— общая необразованность,

— злонамеренность,

— провокационная деятельность на раздробление российского общества,

— наконец, ходячая опасность заражения всех и каждого свирепствующей в мире «чумой», веру в которую нарушитель подрывает своим бессовестным поведением.

В своём неуёмном рвении привести всех добровольно не уколотых к единой игле, эти «чумные» маккартисты доскреблись до таких воспалённых глубин, что сравнили очереди добровольцев на прививку с очередями добровольцев перед военкоматами, 22 июня 1941.

А всех не желающих колоться ещё мало известной субстанцией, эдак по-швондерски, «одним сверкающим мечом», уравняли с дезертирами и уклонистами Великой отечественной, в которой себе они заочно и «задиванно» уже приписали роль первопроходцев-спасителей человечества.

И ведь это всего лишь начало того дикого и реально страшного противостояния, которое ждёт страну в самое ближайшее время, а пока ежечасно вызревает на дрожжах так и не разъяснённой, но уже по всем швам трещащей «пандемии».

А между тем, число отказников от добровольной вакцинации столь же ежечасно дозревает и лезет через край вовсе не потому, что недостаток ума, образования или мужества толкает этих людей в предъявляемые им бездны несознательности.

В растущем недоверии к влaстям и подвластной им медицине виновато совсем другое явление. Явление это — столь же неотъемлемая часть натуры человеческой, как и право на жизнь. Называется оно «интуиция», включается даже у самых обделённых ей индивидуумов в случае осязаемой опасности и работает по той же чёткой и несбиваемой с природных настроек схеме, что и естественный иммунитет: ты сказал — я поверил; ты повторил — я начал сомневаться; ты стал настаивать — я понял, что ты лжёшь.

На том уровне нагноения ситуации, где сегодня оказалось российское общество, дальнейшее укрывательство реальных причин, совершенно безбашенного нагромождения фейков и умолчаний, которое уже два года поддерживает мировой проект под названием «пандемия», рискует перейти в решительную фазу открытого гражданского противостояния, гораздо раньше, чем этого ожидают самые заматерелые циники и пессимисты.

А это попросту означает бойню всенародного масштаба, которую спровоцируют отнюдь не обличаемые патриотическим маккартизмом диссиденты всех бортов, неправильно любящие Родину и недостаточно жёстко критикующие Запад. Эту бойню запалят те самые новые инквизиторы, которые сегодня в патриотическом порыве гнобят всех без разбору, кто только смеет выражать простое сомнение в постулате «российское – значит, лучшее». Будь то душа, ракета или принудительная вакцинация.

Российский патриотический маккартизм сегодня настолько безоглядно и яростно ратует за открытую сегрегацию соотечественников по признаку свободы воли, ссылаясь на более чем невнятную санитарную обстановку, что увещевать его доводами о самых страшных аналогиях с Нюрнбергским процессом совершенно бесполезно. Он уже сам себя назначил прокурором, судьёй и палачём. Поэтому ни к каким неудобным для него аналогиям не восприимчив.

И если власть не ответит, наконец, народу в чём на самом деле заключаются правила этой жуткой игры и как эти правила могут оправдать всe до сих пор принятые решения, то дальше — только война, толпа и её законы.

А в толпе, как известно, ни для одной из сторон брода нет. И не будет.
_______________________


АВТОР
Елена Кондратьева-Сальгеро
Главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголъ».
Автор
Елена Кондратьева-Сальгеро
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе