— Расскажите о выставке, какие работы в нее вошли?
— Эта майская часть моего бесконечного репортажа под названием «Хроника сопротивления». Я начала его 5 декабря сразу после столкновений на Чистых прудах. Эти события меня абсолютно захватили. И как гражданина, и как художника. Я выступаю против существующей власти, против президента Путина, против нечестных выборов, на которых я, кстати, работала как наблюдатель. Видела все своими глазами. В то же время все это очень интересно с художественной точки зрения. Происходят удивительные события. Город преображается. На контрольной прогулке я видела людей в абсолютном экстазе. Это был какой-то разноцветный человеческий поток, плывущий мимо остановившихся машин и ярких тюльпанов. Прекрасное зрелище. Вообще у каждого митинга свое лицо. Например, когда я рисовала зимой, на проспекте Сахарова, на Якиманке, ощущалась тяжесть. Белые улицы, снег, жуткий холод и довольно мрачное настроение у людей. Эйфория, но вперемешку со злостью. Чистые пруды, наоборот, похожи на настоящий народный праздник, карнавал. Почти все свои майские рисунки я делала в цвете.
— Кто ваши герои?
— Когда я рисую, меня не интересует сцена, не интересуют топовые персонажи, я не пытаюсь быть там, где Собчак и Навальный. Это сделают традиционные журналисты. Меня увлекают простые люди из самых разных социальных слоев, особенно интересны их диалоги. Довольно часто я подхожу к ним, задаю вопросы, показываю портреты. Недавно увидела на Чистых прудах трех девушек. Они сидели на лавочке, пили пиво и наблюдали за происходящим. Я показала им их портреты, спросила, что они обо всем этом думают. Выяснилось, что они пришли сюда второй раз. Одна из них с георгиевской ленточкой в волосах все еще была за Путина, вторая пока не определилась, а третьей (у нее в волосах была белая ленточка) все происходящее начинает нравиться.
— Как люди реагируют на свои портреты и на то, что вы к ним подходите с расспросами?
— Почти всегда очень позитивно. Знаете, однажды я рисовала на думских выборах. Это был очень проблемный участок в Химках. Наблюдателя от коммунистов оттуда вышвырнули за руки и за ноги на улицу, а журналистов вообще не пускали на порог. А я совершенно свободно там рисовала. Какая-то чудачка с блокнотом. Ну и что? Пусть себе рисует. Мне удалось сделать несколько портретов единороссов, более того, они разговаривали со мной как с приятельницей. Один из них рассказал, что у него в гараже висит три портрета: Путина, Медведева и его собственный. Очень забавный мужчина. Одним словом, художника никто не боится. И чем дольше продолжаются эти протесты, тем легче общаться. Когда это все только начиналось, все были недовольны друг другом, непонятно было, из чего и кого состоит митинг. Кто все эти люди? А потом стали появляться плакаты, обсуждения в блогах, живое общение. Как здесь, на Чистых прудах.
— Ваши работы очень похожи на сцены из газетных репортажей. Вы ведь в некотором роде тоже журналист?
— Ну да, я художник-корреспондент. Этот термин был распространен в XIX веке, когда не было фотографии. Была реальная профессия. Чаще всего художники-корреспонденты рисовали на войнах. В России этим занимались Самокиш и Владимиров. Они были так хороши, что их даже приглашали на войны, в которых не участвовала Россия. Они писали для английских изданий. Я считаю, фотография не отменяет рисунок. В работах художника больше личного, ему легче подчеркнуть важное. К тому же подпись можно встроить прямо в изображение, что я и делаю.
— На некоторых ваших рисунках встречаются одни и те же люди. У вас есть любимые персонажи?
— Конкретных людей нет. На суде над «Запретным искусством» мне очень понравились православные. Я даже пошла на их молебен против генплана и молилась с ними каждую субботу в течение месяца. Очень люблю коммунистов, всех этих бабушек и дедушек в старых пиджаках со знаменами и портретами Сталина. Пожилые люди, оказавшиеся на обочине жизни, наверное, это и есть моя тема. Я никогда не могу пройти мимо, иногда они сами подсаживаются ко мне в разных местах. Как правило, все они очень одиноки, с трагичной судьбой. Я посвятила им целую серию черных портретов.
— Это первая ваша уличная выставка?
— Нет, первая была в подземном переходе у станции метро «Рижская». Мне помог Алексей Кнедляковский. Это была первая часть «Хроники протестов». Правда, закончилось все печально. Пришел охранник, вызвал полицию, которую наше творчество особо не возбудило. А потом вдруг появился человек в штатском. Он бежал к нам и издали кричал: «Что это за безобразие? Меня возмущают эти картинки». То есть он их еще не видел, но бежал и возмущался. Он схватил карикатуру «Пролетарии всех стран разъединяйтесь» и порвал в клочья. Мы поняли, что это был «эшник» (сотрудник отдела полиции по борьбе с экстремизмом). В итоге нас забрали в ментовку. Ментам было совершенно неохота нами заниматься. Они ныли, что у них угоны и грабежи, а тут еще мы со своими картинами. В итоге они попросили нас написать заявление о том, что если мы соберемся проводить выставку, то предварительно попросим у них разрешение. Мы с радостью написали и подарили несколько своих картин с автографами. Потом Кнедляковский переехал в Краснодар и организовал там галерею прямо на заборе. В нее вошли мои работы с Сахарова и Якиманки. К сожалению, сама я туда приехать не смогла.
— Протесты дали хорошую почву для творчества. Люди рисуют, пишут стихи и песни, снимают документальное кино. У вас нет ощущения, что у людей просыпается интерес к искусству?
— Люди соскучились по настоящему. Никто уже и не помнит атмосферы начала 90-х, когда были прекрасные клубы, совершенно сумасшедшие выставки, интересная музыка и умное кино. Независимые художники, живущие в сквотах и подрабатывающие дворниками, теперь целиком зависят от кураторов и галеристов, ждут каких-то подачек и поездок за границу. Я их не осуждаю. Так происходит и в Европе. Плохо другое. В наших галереях нет зрителя. Простым людям из разных социальных слоев не интересно в галереях. Между публикой и художником огромная пропасть, как между столицей и провинцией. Я поэтому и сама ушла на улицу. Рисовала в судах, ездила в совхоз и в детскую колонию, смотрела на страну и на простой народ.
— Я слышал, вы иногда дарите портреты своим героям? Это правда?
— Да, когда просят, дарю. Вообще графика ведь ориентирована на тираж. Рисует ли художник руками или на компьютере, этот образ должен хорошо распространяться. Для меня и моего куратора это огромная проблема. Единственное выставочное пространство, куда еще пускают протестную живопись, – это галерея «Фабрика» на Бауманской. В остальных местах нас не принимают, причем все время придумывают какие-то нелепые причины. Никто не хочет признаться — да, мы боимся, да, у нас цензура. Вот недавно Таня, мой куратор, хотела делать выставку на «Флаконе», все согласовала. Внезапно руководство сообщает о проведении детского утренника. В итоге выставка сорвана, а причина вроде бы уважительная.
— Как вы на жизнь зарабатываете?
— Случайными заработками. Иногда удается публиковаться за границей. Там очень хорошо платят. У меня были публикации в Liberation, Charlie Hebdo. Случается участвовать в выставках, за которые я тоже получаю гонорары. Вот недавно в Вену ездила. У меня есть французские друзья, они предлагают мои работы галереям. Я несколько лет работала иллюстратором в разных изданиях, но в последнее время многие порвали со мной отношения.
— Это как-то связано с вашей протестной графикой?
— Тут как с выставочными пространствами, честно никто не скажет. Вот, например, в «Русском репортере» у меня была регулярная рубрика, они сами предложили мне делать комикс раз в неделю. И вдруг закрыли без объяснения причин. Одним словом, довольно быстро я превратилась в нищего художника. Но вряд ли меня это остановит. Меня прет рисовать. Я не хочу сидеть под колпаком в галереях, не хочу тусоваться с артдеятелями. Мое место на улице, среди людей.
Досье
Виктория Ломаско, 33 года, художник-график, работающая в жанре документального комикса. Окончила Московский государственный университет печати («Полиграф»). Неоднократный участник выставок современного искусства, лауреат премии Кандинского за рисованный репортаж «Свидетели защиты наносят ответный удар», подготовленный совместно с художником Антоном Николаевым. Известна по графическим репортажам из судов над Михаилом Бекетовым, Сергей Мохнаткиным, Михаилом Ходорковским.
Евгений Гладин
Московские новости