Чарли Чаплин и Бастер Китон. «Огни рампы», 1952.
В Москву доставили швейцарскую выставку, сделанную на основе семейных фотоархивов сэра Чарльза Спенсера Чаплина. Куратор Сэм Стурдзе (он уже привозил в столицу арт-проект про мир Феллини) решил показать, как возникал сам образ великого комика и чем он отличался на экране и в жизни. Между тем вся экспозиция получилась как большой чаплинский парад-алле: зрители, словно дети, не могут оторваться от повсеместно развешенных экранов с его репризами.
Не сказать, чтобы эта выставка открыла в Чаплине нечто новое. Имеется пара-тройка моментов, которые редко попадают в фокус широкой публики. Например, то, что первый чаплинский образ совсем не отличался добротой и ранимостью; Чарли тайно раздавал пинки и затрещины, ухлестывал за замужними гранд-дамами и промышлял воровством. Лишь с картины «Малыш» в 1921 году (то есть через семь лет после начала карьеры) зритель увидел сентиментального бродягу. После этого гонорары Чаплина взлетели в сотню раз. Вместе с популярностью – еще один небанальный момент на выставке – появились подражатели, готовые отщипнуть гонорарного пирога. Вот тогда-то и пригодились многочисленные фотографии со съемочных площадок: адвокаты актера успешно доказывали право первенства их подопечного на котелок, трость и стоптанные огромные ботинки.
Все вместе – кадры из фильмов, студийные съемки, журналистские снимки – производят совершенно неизгладимое впечатление. Словно оказываешься на манеже прямо во время представления. Эффект шоу возникает от остроумных связей между образом движущимся и застывшим, между кино и фото. Вот на снимках герой из «Огней большого города» протягивает слепой девушке цветок, и тут же в нескольких ракурсах показан злосчастный лимузин, который Чаплин не знал, как расположить, чтобы добиться нужного эффекта (слепая цветочница должна увериться, будто покупатель – богач из лимузина). Но вот в реальном фильме все «срослось». Или поблизости видишь, какого масштаба выстраивались декорации для «Золотой лихорадки», тут же поневоле задумываешься: отчего Чаплин не снимал «серьезные» фильмы? Размах у него не меньше спилберговского.
Чарли Чаплин. «Скетинг-ринг», 1916.
Некоторые разделы экспозиции вполне соответствуют чаплинской иронии. Например, «Чаплин и танец». Там на радость публике показывают кадры с комиком на ринге. Бокс превращается в безумный «танец» на троих. Впрочем, танцевальные амбиции актера были намного выше: в качестве консультанта на один из фильмов был выписан Вацлав Нижинский. И несмотря на то что во время съемок хореограф просидел с кислой миной (Чаплин вынужден был остановить камеру и отправить звезду балета восвояси), впоследствии он отзывался о Чаплине как о талантливом танцоре.
Вплоть до конца жизни Чарльз Спенсер Чаплин искренне удивлялся, когда его узнавали без грима на улицах или в поездах. Маска так долго и тщательно подбиралась и подгонялась, что почти стала его лицом (многие испытывают немалый шок, когда понимают, что в реальности Чаплин был практически блондином). В качестве закрепителя этой маски на выставке выступают гравюры Фернана Леже, переведшего экранный образ на язык авангарда ХХ века. Удивительно, что в семейных архивах не нашлось ни одного кадра, где бы актер был уставшим от себя самого, выражал антипатию к камере и зрителю. В нем не было модной голливудской депрессии от пустоты после съемок, благо в семье с многочисленными отпрысками он играл того же ранимого и сострадательного шалопая (семейная съемка – еще один эксклюзив проекта), который избавил его и от старости, и от смерти.
СЕРГЕЙ СОЛОВЬЕВ