«И сладок нам лишь узнаванья миг». Трансисторизм как кураторский тренд

Екатерина Алленова размышляет над модным термином «трансисторизм» и пытается применить его к русскому искусству.
Слева: Туллио Ломбардо. Молодая пара. Около 1505–1510. Мрамор. Музей истории искусств, Вена. Справа: Феликс Гонсалес-Торрес. Без названия (Идеальные любовники). 1987–1990. Художественный музей Атенеум Водсворта, Хартфорд, Коннектикут. Courtesy Andrea Rosen Gallery, Нью-Йорк. Фрагмент экспозиции выставки «Форма времени» в Музее истории искусств, Вена. 2017. © KHM-Museumsverband,
© The Felix Gonzalez-Torres Foundation



Часть первая

Музей Метрополитен выбрал своим новым кураторским трендом трансисторизм, сообщила газете New York Times руководитель отдела современного и актуального искусства музея Шина Вагстафф. Это красивое и долженствующее внушать уважение слово означает вовлечение современного искусства в диалог с искусством прошлых эпох (и наоборот — включение старого искусства в контекст современности) и показ «сквозной истории» какого-либо мотива или явления в искусстве на протяжении столетий вплоть до наших дней. Так, в 2016 году в Мет Бройер, филиале Музея Метрополитен на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке, Вагстафф представила выставку Unfinished: Thoughts Left Visible («Неоконченное. Зримые замыслы»), посвященную явлению «нонфинито» и демонстрировавшую неоконченные (или кажущиеся таковыми) произведения от Тициана до Люсьена Фрейда, Герхарда Рихтера и Брюса Наумана. А недавно там же открылась выставка Like Life: Sculpture, Color and the Body (1300 — Now) («Как живые. Скульптура, цвет и тело (с 1300 года до наших дней)», представляющая взгляд на 700-летнюю историю скульптурного изображения человеческого тела. Предполагается, что такой «трансисторический» подход, когда произведения комментируют друг друга и вступают в диалог сквозь века, во-первых, позволяет увидеть произведения прошлого в новом свете, во-вторых, привлекает внимание к современному искусству тех зрителей, которые прежде к такому искусству интереса не проявляли, а в-третьих, демонстрирует, что старое искусство может быть мощным источником вдохновения для современных художников. Баннер выставки Like Life, где терракотовая скульптура Геркулеса XVI века, приписываемая нидерландскому скульптору Виллему ван Тетроде, сопоставлена с изображением андрогина работы современной американской художницы Грир Ланктон, наглядно этот подход иллюстрирует.


Баннер выставки «Как живые. Скульптура, цвет и тело (с 1300 года до наших дней)» в Мет Бройер, Нью-Йорк


Впрочем, по ироничному замечанию Джеймса Брэдберна, директора миланской пинакотеки Брера, «трансисторизм» — просто новое модное словцо для обозначения того, чем кураторы занимались всегда и везде. Из недавних примеров — выставка «Пьеро делла Франческа. Исследование мифа» (2016), где произведения мастера из Сансеполькро и близких к нему по времени художников были представлены рядом с работами итальянских художников XIX–XX веков, образуя некий новый нарратив в истории итальянского искусства, или «Переосмысляя Боттичелли» (Botticelli Reimagined, 2016) в Музее Виктории и Альберта, где исследовалось влияние ренессансного художника на последовавшие за ним пять веков искусства.


Вид экспозиции выставки «Переосмысляя Боттичелли» в Музее Виктории и Альберта, Лондон. 2016.
Courtesy V&A Museum, Лондон


Кстати, трансисторизм издавна является любимым трендом Пушкинского музея, богатого на выставки «сквозь века» с названиями «от того до этого» («От Дюрера до Клее», «От Рафаэля до Гойи», «От Джотто до Малевича») или посвященные одной теме также «от и до» (например, «Детство. Отрочество. Юность», на который были собраны связанные с детьми и детством работы от Боттичелли до Миро и Дюбюффе), не говоря уже о всевозможных «диалогах искусств». Например, в 2002 году Ирина Александровна Антонова предложила тринадцати «приглашенным кураторам», в том числе и сотрудникам музея, сделать ей подарок к 80-летию в виде выставки-игры в ассоциации, взяв какое-нибудь произведение (или слепок) из собрания ГМИИ и сопоставив его с чем-нибудь интересным из мира искусства. Выставка получила название «Диалоги в пространстве культуры». Вадим Полевой тогда срифмовал Дипилонскую амфору и Эйфелеву башню, Александр Бурганов — «Диадумена» Поликлета и «Крылатое создание» Ханса Арпа, Марина Свидерская — египетскую туалетную ложечку и «Девочку на шаре» Пикассо и т. п. Недавняя (2016) созданная Антоновой выставка «Голоса воображаемого музея Андре Мальро» вся целиком состояла из таких диалогов, а прошедшая в феврале нынешнего года в ГМИИ конференция «Випперовские чтения» под названием «Классика и современность. Отражения», собравшая целую плеяду международных кураторов, наполовину как раз и была посвящена кураторскому трансисторизму (другая половина — тому, как экспонировать современное искусство в традиционном музее).


Фрагмент экспозиции выставки «Карамболяж» в Гран Пале, Париж. Куратор Жан-Юбер Мартен. Дизайн Hugues Fontenas Architecte. 2016.
Фото: Didier Plowy, Paris, 2016. © Rmn-Grand Palais


В частности, Жан-Юбер Мартен, великий мастер по этой части, рассказывал о своей прошедшей в 2016 году в Гран Пале выставке «Карамболяж», где «строго в беспорядке» и без всяких объяснений были перемешаны чуть ли не все на свете эпохи, страны, виды и жанры искусства именно с целью вдохновить зрителя на собственные ассоциации и интерпретации, и излагал концепцию грядущей в 2021 году в главном здании Пушкинского, где к тому времени останутся только слепки (оно встает на реконструкцию), выставки «Древние украли все наши идеи», сделанной по тому же принципу, что и «Карамболяж», но на основе коллекции ГМИИ. Любопытно, кстати, что в своем докладе, демонстрируя слушателям-зрителям различные варианты художественных рифм, Мартен использовал одну из пар упомянутой выставки «Диалоги в пространстве культуры», предложенную тогда Ириной Даниловой, — «Пейзаж в Овере после дождя (Пейзаж с повозкой и поездом» Ван Гога (1890) и «Беление холста под Харлемом» (1675) Иоганна ван Кессела.


Винсент Ван Гог. Пейзаж в Опере после дождя (Пейзаж с повозкой и поездом. 1890. Холст, масло.
ГМИИ им. А.С. Пушкина


Иоган ван Кессел. Беление холста под Харлемом. 1675. Холст, масло.
ГМИИ им. А.С. Пушкина


На той же конференции доклад «Трансисторический музей и образ мышления художника» делала Энн Дейместер, директор Музея Франса Халса в Харлеме, и доклад был, в сущности, на тему «Халс и современные художники». В конце марта 2018 года в ее музее открылась выставка «Рандеву с Франсом Халсом» на ту же тему и построенная ровно тем же методом сопоставлений: рядом с картинами Халса разместились работы современных художников, инспирированные великим голландцем. А в октябре там откроется и еще одна — «Франс Халс и модернисты», где будет продемонстрировано влияние Халса на таких художников, как Эдуар Мане, Джон Сингер Сарджент, Винсент Ван Гог и Макс Либерман.


Слева: Франс Халс. Банкет офицеров стрелковой гильдии св. Адриана. 1627. Холст, масло. Музей Франса Халса, Харлем. Справа: Антон Хеннинг. Интерьер № 559. 2018. Фрагмент экспозиции выставки «Рандеву с Франсом Халсом» в Музее Франса Халса, Харлем.
© Frans Hals Museum, Haarlem; Anton Henning and Tim van Laere Gallery; Gert Jan van Rooij


В связи с этой грядущей выставкой Дейместер особо отмечала «импрессионистическую» манеру письма Халса, сделавшую его таким новатором, открытия которого были подняты на знамя лишь спустя два столетия. Впрочем, Халс не один такой: трансисторический метод, помимо того что всегда приносит эффектные визуальные плоды, актуализирует, в частности, вопрос соотношения традиционализма и новаторства. В конце концов, импрессионизм кто только не «предвосхищал» — и Тернер, и Александр Иванов, и даже Караваджо (относительно Караваджо так высказалась президент фонда Роберто Лонги Мина Грегори перед выставкой произведений из фонда в том же ГМИИ). Или вот рассказ Константина Коровина о визите в Москву художника Андреаса Цорна: «Цорн я и Поленов были приглашены на вечер к князю В.М. Голицыну. <…> Народу на вечере было много, много дам света. Приехали посмотреть знаменитого художника-иностранца. <…>
— Теперь такая живопись пошла, — говорила одна дама. — Ужас! Все мазками и мазками, понять ничего нельзя. Ужасно. Я видела недавно в Петербурге выставку. Говорили, это импрессионисты. Нарисован стог сена, и, представьте, синий… невозможно, ужасно. У нас сено, и, я думаю, везде — зеленое, не правда ли? А у него синее! И мазками, мазками… Знаменитый, говорят, художник-импрессионист, француз. Это ужас, что такое! Вы вот хорошо, что не импрессионист, надеюсь, у нас их нет, и слава богу.
Я смотрю — Цорн как-то мигает.
— Да. Но и Веласкес — импрессионист, сударыня, — сказал он.
— Неужели? — удивились дамы.
Да, и он (Цорн показал на меня) — импрессионист.
— Да что вы. Неужели? — вновь изумились дамы. — А портрет Софи написал так гладко!..».

Цитата эта приведена к тому, что трансисторизм как раз и позволяет вызволить художников (как старых, так и современных) из сетей стереотипов: ого, оказывается, и Веласкес — импрессионист. Кто бы мог подумать. Но при сопоставлении Веласкеса и Мане, например, кто из них выиграет? Это Веласкес нам предвосхитил Мане или все-таки Мане оглядывался на Веласкеса?


Слева: Эдуар Мане. Мальчик со шпагой. 1861. Холст, масло. Музей искусств Метрополитен, Нью-Йорк. Справа: Диего Веласкес. Портрет инфата Фелипе Просперо. 1659. Холст, масло. Музей истории искусств, Вена. Фрагмент экспозиции выставки «Форма времени» в Музее истории искусств, Вена. 2017. © KHM-Museumsverband,
© The Metropolitan Museum of Art, New York


На эту тему как раз (и тоже в марте этого года) открылась еще одна трансисторическая выставка — The Shape of Time («Форма времени») в венском Музее истории искусств. Супершедевры — «Сусанну и старцев» Тинторетто, «Шубку» Рубенса, «Охотников на снегу» Брейгеля — куратор Джаспер Шарп «взбодрил» сопоставлениями из искусства конца XVIII–XXI веков, которого в венском музее нет, в двух случаях специально пригласив современных художников (Питера Дойга и Керри Джеймса Маршалла) создать рифмы и параллели к знаменитым картинам.


Слева: Питер Пауль Рубенс. Шубка. Около 1636–1638. Холст, масло. Музей истории искусств, Вена. Справа: Мария Лассниг. Стоящая Айрис. 1972–1973. Холст, масло. Фрагмент экспозиции выставки «Форма времени» в Музее истории искусств, Вена. 2017.
© KHM-Museumsverband, © Maria Lassnig Stiftung, Vienna


В Антверпене в этом году проходит целый трансисторический фестиваль «Антверпенское барокко 2018. Рубенс вдохновляет», в рамках которого, в частности, в музее M HKA в июне открывается выставка Sanguine | Bloedrood («Сангина | Багровый»), которую курирует бельгийский художник Люк Тёйманс, сопоставляющий произведения Рубенса, ван Дейка, Караваджо, Сурбарана, Корнелиса де Воса с работами Берлинды де Брёйкере, Изы Генцкен, Марлен Дюма, Он Кавары, Брюса Наумана, Такаси Мураками, Зигмара Польке, Яна Фабра, Пьера Юига и др. именно с целью «построить мост между эпохами». Гордостью выставки должна стать полученная из Fondazione Prada инсталляция Эдварда Кинхольца с непереводимым названием Five Car Stud, изображающая в свете автомобильных фар сцену кастрации пятью реднеками чернокожего американца, осмелившегося выпить с белой женщиной.


Эвард и Нэнси Кинхольц. Five Car Stud. 1969–1972. Фрагмент инсталляции. Коллекция Prada, Милан. Фото: Delfino Sisto Legnani Studio.
Courtesy Fondazione Prada


Словом, если «трансисторизм» — термин сравнительно новый, то сама эта выставочная и кураторская практика, конечно, совсем не нова, однако, судя по количеству недавних и текущих выставок, сейчас это действительно тренд.



Часть вторая

А что же русские художники? Каково их место на этом трансисторическом выставочном празднике? Можно вспомнить немало случаев, когда современные российские художники «подают руку» старым европейским мастерам. Из совсем недавних — выставка-«вторжение» Ирины Наховой в ГМИИ им. А.С. Пушкина «Взгляд» (2016–2017) — семь встроенных в постоянную экспозицию музея видеоинсталляций, в которых смонтирован процесс медленного рассматривания старых картин с высвечиванием отдельных деталей и случайно попадающих в поле зрения (точнее, в объектив фотокамеры мобильного телефона) «посторонних предметов» вроде чужих зрительских голов.


Ирина Нахова. Из проекта «Взгляд». 2016–2017. Кадры из видеоинсталляции.
Courtesy ГМИИ им. А.С. Пушкина


В том же 2016 году Виктор Пивоваров (и снова в Пушкинском музее) показал персональную выставку-омаж мастерам Северного Возрождения «Потерянные ключи». Среди современных российских художников Пивоваров вообще является чемпионом по трансисторизму, на разные лады цитируя старых мастеров и перенося их в современный контекст.


Виктор Пивоваров. «Это не вы часы потеряли?» (Рыцарь, дьявол и смерть). 2006. Холст, масло. Частное собрание.
Courtesy автор


А можно ли сделать какую-нибудь трансисторическую выставку, основанную на произведениях русского искусства? И кого из современных художников туда включить? Прошедшая в 2012–2013 годах в Москве в ГТГ на Крымском Валу, а затем в Ростове-на-Дону, Воронеже и Владивостоке выставка «Украшение красивого», охватившая сто последних лет русского искусства и представившая многочисленные перепевы в российском contemporary art классики XIX века вроде «Утра в сосновом лесу» Шишкина, все-таки имела подзаголовок «Элитарность и китч в современном искусстве» и была насквозь ироничной. А другие обращенные вглубь русской традиции произведения современного искусства, которые мы вспомнили, — это скорее единичные случаи, а уж случай, когда русскую живопись XIX века интерпретирует современный зарубежный художник — вообще, кажется, исключительный. («Артгид» приглашает читателей дополнить представленный ниже визуальный ряд, оставив за скобками реминисценции авангарда, играющий с образами недавнего прошлого соц-арт и Илью Кабакова с его советской травмой.)


Александр Виноградов и Владимир Дубосарский. Мишки. 2008. Холст, масло. Собрание Пьера Броше.
Courtesy Мультимедиа Арт Музей, Москва. Один из центральных экспонатов выставки «Украшение красивого»


Фарид Богдалов и Сергей Калинин. Заседание Федерального собрания. 2001–2005. Фрагмент. Холст, масло.
Courtesy авторы


Вагрич Бахчанян. Без названия. 1979. Бумага, коллаж, репродукция.
Воспроизведено в книге: Государственный Русский музей. Приключения «Черного квадрата». СПб., Palace Editions, 2007. С. 170


Александр Савко. Без названия. 2013. Холст, масло.
Courtesy автор


Иван Чуйков. Без названия. 1998. Холст, масло, смешанная техника. Лот аукциона VLADEY, осенние торги, 2014. Продано за €16 тыс.
Фото: Екатерина Алленова/Артгид


Леонид Соков. Что? Где? Когда? 1994. Холст, масло. Лот аукциона VLADEY, осенние торги, 2014. Продано за €18 тыс.
Фото: Екатерина Алленова/Артгид


Александр Виноградов и Владимир Дубосарский. Времена года русской живописи. Осень. 2007. Фрагмент полиптиха. Печать на холсте, акрил. Государственная Третьяковская галерея.
Источник: kandinsky-prize.ru


Вид экспозиции в Государственной Третьяковской галерее с работой Эрика Булатова «Картина и зрители» (2011–2013), переданной в дар ГТГ в июне 2017 года Благотворительным фондом В. Потанина.
Фото: пресс-служба Государственной Третьяковской галереи


Никола Овчинников. К.С.В. № 4. 1988. Холст, масло. Новый музей имени Аслана Чехоева, Санкт-Петербург.
Фото: Павел Герасименко


Юлиус фон Бисмарк. Пейзажная живопись (Россия). 2016. Интервенция, фотография. «Главное здесь живописный перформанс. Я нахожу понравившийся мне участок на природе, далее прошу местных жителей покрыть весь этот участок белой акриловой краской, а потом по памяти раскрасить этот белый пейзаж цветной краской так, чтобы он выглядел, как раньше. Они тщательно прокрашивают каждый листик и травинку, в итоге пейзаж невозможно отличить от настоящего».
5-я Московская международная биеннале молодого искусства


Можно, конечно, сказать, что русское искусство попросту недостаточно «историчное» и новаторское, все-таки к европейской традиции оно подключилось лишь в начале XVIII века, да и то, по слову пламенного критика Владимира Стасова, до передвижников было «подражательным и раболепным», а потому и не находит резонанса в современности (ведь и передвижников трудно назвать новаторами по мировым «трансисторическим» меркам). На том мы с коллегами и порешили, обсудив термин «трансисторизм», а затем отправившись на «Виназвод», где в тот день проходил вечер вернисажей. А там… А там просто вереница образов трансформированной истории искусства. В XL Галерее Ирина Корина представила новый проект «Неизвестное конечно» — имитации погребальных монументов, оклеенных пленкой под камень или мрамор, в рисунках которых узнаются то облицовка старой станции московского метро, то рисунок плит концертного зала, который изначально задумывался как театр Всеволода Мейерхольда. По стенам — отсветы советских витражей (на прозрачных пленках, закутанных пеленами, воспроизведены не сами витражи, а именно те отсветы, которые падают на белую стену), и все это растворяется и размывается цветным светом прожекторов, переходящим в белый. Убедительнейший образ расшатанного, искаженного, призрачного прошлого.


Ирина Корина. Вид экспозиции выставки «Невозможное конечно». XL Галерея, 018.
Courtesy XL Галерея


В галерее pop/off/art Александр Сигутин разместил современные образа (буквально, то есть большие иконы, выполненные, правда, не на дереве, а на холсте). Иконы, как известно, писались по каноническим прорисям, и вот образы/образа Сигутина как раз и представляют собой такие прориси — своего рода будущие, грядущие иконы. Только сделаны они (при размерах почти два метра высотой) как наброски, как нечто явленное воочию и зарисованное с натуры, а то, что в них «грядет», как раз и является камнем преткновения («Камни преткновения» — так назван проект) для тех, кто на них смотрит.


Александр Сигутин. Благовещение. 2017. Холст, акрил. Из проекта «Камни преткновения».
© pop/off/art


А на выставке Михаила Ромадина «Солярис», помимо эскизов к знаменитому фильму Андрея Тарковского (где Ромадин был художником-постановщиком) и интерьерной графики, Totibadze Gallery показала большую живописную работу «Художники». Групповой портрет (61 персонаж) «смонтирован» из автопортретов художников от Мазаччо и Леонардо до современников и соотечественников Ромадина. По ренессансной традиции, художник вписал сюда и себя самого (между Дюрером и Пинтуриккьо), а также своего отца, известного пейзажиста (между Леонардо и Петровым-Водкиным)


Михаил Ромадин. Художники. 2000. Холст, масло.
Courtesy Totibadze Gallery


Этот холст, конечно, — во многом «игра в угадайку» со зрителем, но одновременно и искусствоведческое странствие по эпохам, странам, музеям. Всматриваясь в эти лица, сначала узнаешь художников и их автопортреты, затем вспоминаешь другие их произведения, и вот уже, как пазл или мозаика, в мозгу складывается чуть ли не вся история европейской живописи — действительно трансисторизм, сконцентрированный в одной картине. Здесь же и ответ на вопрос, чем этот самый трансисторизм так привлекателен: «Все было встарь, все повторится снова, // И сладок нам лишь узнаванья миг» (Мандельштам).

Автор
Текст: ЕКАТЕРИНА АЛЛЕНОВА
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе