«Царицыно». Москва.
Здания московского модерна уцелели отчасти благодаря своей функциональности — так, во многих особняках размещены иностранные посольства. Но и политика городских властей в последние десятилетия в этом направлении была верной. В Лейпциге можно будет с гордостью поведать, например, о реставрации особняка Петра Смирнова на Тверском бульваре, 18.
Особое место займет рассказ о восстановлении Марфо-Мариинской обители на Большой Ордынке. В этой истории драматическим образом смешались архитектура, религия и политика. Теперь, наконец, удалось и воссоздать уникальный храм, сооруженный на рубеже веков Михаилом Нестеровым и Алексеем Щусевым, и воздать должное памяти великой княгини Елизаветы Федоровны, которая и основала обитель сестер милосердия. И само дело милосердия в наши дни продолжить.
Почему отобран Ярославль, понять нетрудно. Все-таки в этом древнем русском городе в северном течении Волги, которому осталось два с половиной года до тысячелетия, положение с сохранностью памятников обстоит получше, чем в среднем по стране. Главный архитектор Ярославля Аркадий Бобович с сожалением отметил, что архитектурных памятников эпохи основателя города Ярослава Мудрого до наших дней не сохранилось: тогда все деревянное строили. Зато в изобилии представлен XVII век – эпоха перестройки деревянных церквей в каменные.
Проект Успенского собора.
Ярославская делегация расскажет, в частности, о восстановлении Демидовского столпа. А также о планах строительства нового Успенского собора. Решение строить большой городской собор по новому проекту не у всех нашло одобрение. Однако главный архитектор напомнил, что утраченный ныне Успенский собор на одном и том же месте строился несколько раз по-разному.
Демидовский столп. Ярославль.
Отметив не без гордости, что Ярославль, наряду с Санкт-Петербургом, – один из двух российских городов, сохранившихся в качестве целостного города-памятника, главный архитектор не скрыл, что проблем все равно очень много. Хуже всего, по его словам, обстоит дело с памятниками федерального значения. Ими по закону может заниматься только федеральная власть, а средств у госбюджета, как правило, не находится.
«У города и области денег тоже, мягко говоря, не густо. Но здесь мы при всем желании не можем помочь, — рассказал Бобович. – Церковь на поддержание храмов деньги все-таки находит. Но тоже далеко не без проблем. Хорошо, нам повезло с Казанским монастырем, где настоятельница – сама архитектор. А вот, в Ростове Великом идет реконструкция, — настоятель взял и заложил исторические проходы, считая, что для целей богослужения так надо».
Лучше всего, по словам Аркадия Бобовича, в наше время сохраняются приватизированные памятники. «Просто дома, которые покупают богатые граждане, чтобы там жить», — заметил архитектор. Он заверил, что новому частному владельцу исторического дома отнюдь не дозволяется перестраивать его как угодно.
Церковь Богоявления. Ярославль.
Архитектурная комиссия определяет, что является предметом сохранения: это может быть весь дом целиком, а может — только фасад или, в некоторых случаях, даже исторический камин посреди неоднократно перестроенного дома. Вот этот предмет владелец обязуется поддерживать в сложившемся виде. Причем, в большинстве случаев ярославская бизнес-элита оказывается вполне вменяемой и идет на сотрудничество. Страхи на сей счет не оправдались, хотя иногда бывает всякое.
Что касается Лейпцига, то главная тема предстоящей выставки «Денкмаль» — «энергетическая реконструкция и санация старых строений с учетом энергоэффективности и требований для санации памятников культуры: изоляция крыш, стен, потолков, теплосберегающее остекление и т.д. Как не без иронии отметила руководитель проекта «Денкмаль» Ульрика Ланге, «и в крупном городе можно сделать жизнь столь качественной, что люди там с удовольствием живут».
По словам г-жи Ланге, низкая рождаемость в Германии подтолкнула политиков к идее «возрождения крупной семьи». И хотя в полной мере достижение этой цели выглядит проблематичным, архитектурный поход к проблеме – «дом, в котором живут несколько поколений» — внушает некоторое доверие. Российским и немецким архитекторам будет о чем поговорить на тему современной жизни в старых строениях.
Леонид Смирнов