Случайный мир
22 июля 2015 ● Огонек
Михаил Серафимов — об искусстве соединять смешное и страшное в политическом сериале
На телеэкраны вышел американский сериал "На грани" — комедия о политическом устройстве США и взаимоотношениях с миром. Хохот, однако, не должен сбить вас с толку: это очень серьезное и глубокое кино, уверен обозреватель "Огонька"
На телеэкраны вышел американский сериал "На грани" — комедия о политическом устройстве США и взаимоотношениях с миром. Хохот, однако, не должен сбить вас с толку: это очень серьезное и глубокое кино, уверен обозреватель "Огонька"
Михаил Серафимов
Поклоннику стилистики "радиоактивного пепла" американский сериал "На грани" (The Brink, 2015) покажется вполне уместным: американская высшая власть (а она там — один из главных коллективных героев) — безответственная, самовлюбленная, у них там совершенный бардак и полно откровенных глупцов. При этом они пытаются спасать мир. Американская политика выглядит как "шухер в офисе". Только тут надо срочно "разрулить тему" не с рекламой, поставками или закупками, а с Индией, Пакистаном, Израилем и другими странами, где назревает очередной глобальный конфликт.
Публике более требовательной и насмотренной тут также многое покажется знакомым: в первую очередь, конечно, она вспомнит сериал "Карточный домик". "На грани" выглядит как "Карточный домик для бедных" и даже многие герои похожи. Сбивает с толку еще и жанр — это комедия, причем не самого высокого пошиба. Это, конечно, не ситком, но в некоторых местах закадровый смех тоже был бы вполне органичен. Например, когда госсекретарь США говорит жене: "Я буду тебе звонить в промежутке между авиаударами" или когда мир на грани мировой катастрофы, он же мучительно решает, чем ему перекусить — рулетом, супом или рулетом с супом?
Жанр политического сериала доведен до уровня комик-шоу. Зачем это делается? Хотя правильнее тут было бы спросить не "зачем", а "почему"?
У нас, например, самые серьезные темы, такие как межнациональные конфликты или подростковая агрессия, загнаны на площадку развлекательного канала ТНТ. Говорить о чем-то серьезном "через шутку юмора" — удачный способ избежать слишком пристального внимания профессиональных патриотов. Вряд ли в Америке так же. Но если мы вслушаемся в диалоги героев, мы поймем, что нас собираются не только веселить. "Бывший наш, потом стал радикалом, лидер партии "Единство"",— говорят про диктатора Замана, грозящего ядерным оружием. Разговор президента США с премьером Израиля уже из разряда черного или даже висельного юмора: "Ави, успокойся, "уничтожить" на урду может значить что угодно, ты же знаешь эти племенные языки". Наконец, вершина: жена госсекретаря собирается пойти работать в Министерство юстиции, и муж, циник и скептик (еще раз, госсекретарь США), говорит ей: "Будешь юридически оправдывать пытки". На что жена парирует возвышенно: "Или изменю систему изнутри!" — при этих словах, думаю, многие у нас будут понимающе смеяться: мы тоже много раз слышали эту фразу.
Это великое дело, когда можно сказать: "Ой, да ладно, мы просто пошутили". И шутить при этом надо всем "святым": над политиками, военными, бюрократами, над культурной ограниченностью американцев, над коррупцией во всех эшелонах, над сгнившими принципами и лживым пафосом. Название сериала — "На грани" — это, по сути, и краткое содержание едва ли не каждого эпизода. Смешно — очень. Страшно становится потом.
На самом деле "На грани" выходит на обобщение еще более серьезное, чем "Карточный домик": "Домик" был о том, как паршиво устроена политика, в принципе, вообще; а "На грани" — о том, что судьба нашего мира постоянно висит на волоске и спасает его от полного разрушения только снисходительность божья или, как принято говорить у людей, счастливая случайность.
Мир политиков, говорит сериал, состоит из двух типов: психов и пофигистов. Нам, в общем, наплевать — если бы от них не зависела жизнь человечества. А она, увы, зависит. И на бред одного диктатора ("Американцы облучают нас, чтобы лишить способности к деторождению") может последовать столь же "адекватная" реакция из штаб-квартиры мировой демократии ("Надо их давить, господин президент, срочно отправить наших бравых пилотов, пусть все разбомбят, пока они не разбомбили нас"). И если при этом не окажется рядом спасительного раздолбая, который ценит жизнь больше, чем власть, быть беде.
Главные герои сериала — вымышленные персонажи, госсекретарь Уолтер Ларсон (Тим Роббинс) и мелкий чиновник Госдепа Алекс Тэлбот (Джек Блэк),— как раз и есть эти новые "спасатели мира". И от этого тоже смешно и страшно. Особенно когда выясняется, что именно они более человеколюбивы, чем правоверные патриоты. Мораль тут угадывается такая: самые опасные люди в мире — это те, кто не любит никого и ничего, кроме власти. Власть — это психическое расстройство. Род шизофрении, говорит сериал.
И еще одно обобщение. Политики — это большие дети. Недаром звучит эта фраза во время конфликта между двумя представителями власти, во время совещания у президента: "Он первый начал". Собственно, говорит нам сериал — совершенно по духу пацифистский,— все нынешние войны и конфликты происходят от этого аргумента "он первый начал". То есть политика — та еще песочница. Сериал и предлагает относиться к политикам соответствующе, как к испорченным детям, иначе не понять мотивы этих людей, иначе не научиться реагировать на их действия адекватно.
...Да, ты не перестаешь удивляться тому, как американцы — при всех своих недостатках — умеют смеяться над собой, над собственной властью и ограниченностью. И вот ты смотришь все это и пытаешься представить нечто подобное, так сказать, на местном материале. Увы, не можешь, то есть ты понимаешь, что это невозможно, не то что невозможно представить, как это могло бы быть сыграно или снято, нет. Это невозможно представить в принципе. Вообще. Как невозможно представить, например, что мы переселились на Луну. Или на Марс.
Поклоннику стилистики "радиоактивного пепла" американский сериал "На грани" (The Brink, 2015) покажется вполне уместным: американская высшая власть (а она там — один из главных коллективных героев) — безответственная, самовлюбленная, у них там совершенный бардак и полно откровенных глупцов. При этом они пытаются спасать мир. Американская политика выглядит как "шухер в офисе". Только тут надо срочно "разрулить тему" не с рекламой, поставками или закупками, а с Индией, Пакистаном, Израилем и другими странами, где назревает очередной глобальный конфликт.
Публике более требовательной и насмотренной тут также многое покажется знакомым: в первую очередь, конечно, она вспомнит сериал "Карточный домик". "На грани" выглядит как "Карточный домик для бедных" и даже многие герои похожи. Сбивает с толку еще и жанр — это комедия, причем не самого высокого пошиба. Это, конечно, не ситком, но в некоторых местах закадровый смех тоже был бы вполне органичен. Например, когда госсекретарь США говорит жене: "Я буду тебе звонить в промежутке между авиаударами" или когда мир на грани мировой катастрофы, он же мучительно решает, чем ему перекусить — рулетом, супом или рулетом с супом?
Жанр политического сериала доведен до уровня комик-шоу. Зачем это делается? Хотя правильнее тут было бы спросить не "зачем", а "почему"?
У нас, например, самые серьезные темы, такие как межнациональные конфликты или подростковая агрессия, загнаны на площадку развлекательного канала ТНТ. Говорить о чем-то серьезном "через шутку юмора" — удачный способ избежать слишком пристального внимания профессиональных патриотов. Вряд ли в Америке так же. Но если мы вслушаемся в диалоги героев, мы поймем, что нас собираются не только веселить. "Бывший наш, потом стал радикалом, лидер партии "Единство"",— говорят про диктатора Замана, грозящего ядерным оружием. Разговор президента США с премьером Израиля уже из разряда черного или даже висельного юмора: "Ави, успокойся, "уничтожить" на урду может значить что угодно, ты же знаешь эти племенные языки". Наконец, вершина: жена госсекретаря собирается пойти работать в Министерство юстиции, и муж, циник и скептик (еще раз, госсекретарь США), говорит ей: "Будешь юридически оправдывать пытки". На что жена парирует возвышенно: "Или изменю систему изнутри!" — при этих словах, думаю, многие у нас будут понимающе смеяться: мы тоже много раз слышали эту фразу.
Это великое дело, когда можно сказать: "Ой, да ладно, мы просто пошутили". И шутить при этом надо всем "святым": над политиками, военными, бюрократами, над культурной ограниченностью американцев, над коррупцией во всех эшелонах, над сгнившими принципами и лживым пафосом. Название сериала — "На грани" — это, по сути, и краткое содержание едва ли не каждого эпизода. Смешно — очень. Страшно становится потом.
На самом деле "На грани" выходит на обобщение еще более серьезное, чем "Карточный домик": "Домик" был о том, как паршиво устроена политика, в принципе, вообще; а "На грани" — о том, что судьба нашего мира постоянно висит на волоске и спасает его от полного разрушения только снисходительность божья или, как принято говорить у людей, счастливая случайность.
Мир политиков, говорит сериал, состоит из двух типов: психов и пофигистов. Нам, в общем, наплевать — если бы от них не зависела жизнь человечества. А она, увы, зависит. И на бред одного диктатора ("Американцы облучают нас, чтобы лишить способности к деторождению") может последовать столь же "адекватная" реакция из штаб-квартиры мировой демократии ("Надо их давить, господин президент, срочно отправить наших бравых пилотов, пусть все разбомбят, пока они не разбомбили нас"). И если при этом не окажется рядом спасительного раздолбая, который ценит жизнь больше, чем власть, быть беде.
Главные герои сериала — вымышленные персонажи, госсекретарь Уолтер Ларсон (Тим Роббинс) и мелкий чиновник Госдепа Алекс Тэлбот (Джек Блэк),— как раз и есть эти новые "спасатели мира". И от этого тоже смешно и страшно. Особенно когда выясняется, что именно они более человеколюбивы, чем правоверные патриоты. Мораль тут угадывается такая: самые опасные люди в мире — это те, кто не любит никого и ничего, кроме власти. Власть — это психическое расстройство. Род шизофрении, говорит сериал.
И еще одно обобщение. Политики — это большие дети. Недаром звучит эта фраза во время конфликта между двумя представителями власти, во время совещания у президента: "Он первый начал". Собственно, говорит нам сериал — совершенно по духу пацифистский,— все нынешние войны и конфликты происходят от этого аргумента "он первый начал". То есть политика — та еще песочница. Сериал и предлагает относиться к политикам соответствующе, как к испорченным детям, иначе не понять мотивы этих людей, иначе не научиться реагировать на их действия адекватно.
...Да, ты не перестаешь удивляться тому, как американцы — при всех своих недостатках — умеют смеяться над собой, над собственной властью и ограниченностью. И вот ты смотришь все это и пытаешься представить нечто подобное, так сказать, на местном материале. Увы, не можешь, то есть ты понимаешь, что это невозможно, не то что невозможно представить, как это могло бы быть сыграно или снято, нет. Это невозможно представить в принципе. Вообще. Как невозможно представить, например, что мы переселились на Луну. Или на Марс.