Живой Бунин, живая любовь

16 декабря в Ярославле на «средней» сцене Волковского театра прошел предпремьерный прогон новой экспериментальной постановки. Руководителем постановки «Любовь, любви, любовью, о любви» стал Евгений Марчелли, но над спектаклем работали и актёры: Владимир Майзингер, Руслан Халюзов, Сергей Карпов, Ольга Торопова и другие выступили в качестве режиссеров отдельных эпизодов.


Спектакль поставлен по циклу Ивана Бунина «Тёмные аллеи» и состоит миниатюр, каждая из которых иллюстрирует отдельный рассказ — «Мадрид», «Стёпа», «Антигона», «Второй кофейник» и так далее. Всего таких миниатюр – тринадцать. В «черновике» спектакля их было гораздо больше, но в ходе работы над постановкой некоторые работы остались «за занавесом» — из-за излишней радикальности или ради экономии сценического времени.

экономии сценического времени.


О работе над спектаклем ранее рассказали на встрече с журналистами Евгений Марчелли и актёры Волковского театра.


21_кнт


Один из рассказов — «Кавказ» — был инсценирован дважды. Два отрывка шли друг за другом, подчёркивая сосуществование трагического и комического, вариативность любой истории – будь то жизнь или художественная реальность. Несмотря на то, что обе миниатюры по «Кавказу» оказались в первой половине спектакля, они стали своеобразной кульминацией в эклектике интерпретаций бунинских историй.


Первый «Кавказ» полон трагедии с оттенком фатализма, колоритен вплоть до деталей. В самом начале зритель видит одновременно завязку истории – встречу любовников (Максим Подзин и Елена Смышляева), когда они договариваются об отъезде, и её финал – своего рода «завязку развязки» — подготовку генерала к самоубийству.


Так в одной короткой миниатюре соединились два согласованных друг с другом варианта измерения времени. Время влюбленных летит легко и быстро, за несколько коротких минут зритель пережил их встречу в поезде, дорогу куда-то, на юг, в другую жизнь, их быт на жарком Кавказе, изображенный празднично, пасторально. Морская раковина, светлые покрывала, золотистые кудри…


И эти же несколько минут, но теперь уже долгих, как целая жизнь, тяжких, неизбежных, — эти же несколько минут длится туалет генерала (Олег Павлов) – вот он умывается, вот берет в руки бритву, вот надевает чистую рубашку, вот… Выстрела не прозвучало, но эхо его было слышно с самого начала. История любви и история смерти развивались контрастно, параллельно. Вышла колоритная зачеркнутая пастораль.


17_кнт


А дальше – новый виток контраста – ещё одна интерпретация «Кавказа» — короткий фарс, где даже смерть комична. Генерал стреляет себе в голову, неожиданно вынырнув из-под одеяла между двумя влюбленными.


Спектакль получился откровенным, раскованным, эротичным. Актёры в трусах и майках, или в одних сорочках, в отрывке спектакля по рассказу «Муза» несколько секунд зритель видит полностью обнаженную фигуру консерваторки Музы Граф (Юлия Знакомцева). Кровать с металлическим изголовьем, движущаяся по сцене – от начала и до конца спектакля. Кровать, на которой спят, танцуют, ужинают, занимаются любовью, моют ноги, плачут, смеются, учатся целоваться…


Формат «средней» сцены кардинально меняет положение зрителя. Теперь зрительный зал накрыт светлым покрывалом, и зритель находится на сцене – внутри поворотного круга, который то и дело вращается на протяжении спектакля. Граница между зрительным залом и сценой сходит на нет. Теперь зритель замкнут в круг театральной постановки. Всё остальное – привычное – «зрительское» пространство становится сценой. А вокруг — изнанка театра, декорации, пожарные выходы, занавесы, механизмы.


Круг вращается, и взгляд зрителя скользит с предмета на предмет: вот номер в отеле, куда пришла Поля (Анна Ткачёва) в постановке по рассказу «Мадрид», а вот уже полураздетые девушки танцуют в дверных проёмах бельэтажа, и вот снова номер в отеле, постель, и снова танцующие девушки…


13_кнт


В финале спектакля зрительный зал, накрытый тканью, становится морем, где плещутся под песню группы «Градусы» актёры в белых трусах и майках. Но круг вращается, и на обратной его стороне лежат неподвижно в постели пожилые супруги.


Вот такие контрасты и стали, быть может, теми необходимыми штрихами, которые объединили тринадцать миниатюр в единое целое. Любовь и смерть, смех и слёзы, Бунин и группа «Градусы»… Объединила композиции и намеренная этюдность — элемент незавершенности, которым был пронизан спектакль.


Эксперимент удался. Бунин был вписан в современность, но в то же время остался Буниным.


После премьеры гости показа и создатели постановки поделились мнениями по поводу увиденного:


Кирилл Серебренников, художественный руководитель московского «Гоголь-центра»:


    На самом деле про любое серьезное произведение трудно говорить сразу. Я понимаю что эта работа возникла из самостоятельных работ артистов. Для меня это знак здоровья театра. Если люди в свободное от репертуара время с интересом занимались этими этюдами — это говорит о том, что ваш театр находится в прекрасной творческой форме.


Юрий Итин, директор Волковского театра:


    Мы в чём-то счастливый театр. Имеем возможность вот так в огромном зале играть только для 150 человек. Эта идея, которая родилась у Ольги Никифоровой, Евгения Марчелли, и которую воплотили артисты под руководством худрука, важна для нашего самоощущения. Никакой коммерции, никакой экономики здесь нет. Это вторая попытка играть на средней сцене. Первая была тоже в порядке эксперимента – «Дом Бернарды Альбы».


Владимир Майзингер, актёр:


    То, что подобные проекты, эксперименты дают многое, это безусловно. Сегодня я вернулся на 25 лет назад, когда я был студентом. Как-то очень похоже на студенческие показы самостоятельных или педагогических работ. И вот я вспоминаю, что зачастую в театральных институтах говорят: «Вот как бы это вынести на сцену, сохранить». Духовное здоровье это самое главное. Грош нам цена, если бы мы сказали «Ну всё, у нас всё хорошо, мы сыты, довольны и займемся производством спектаклей, будем фабрикой». Я уверен, тогда никаких «Масок» — мы станем, как все. А этого не хочется, хочется в белых майках плясать в зале. Нам это нравится.


Евгений Марчелли, главный режиссёр Волковского театра:


    Актёры сами попробовали освоить драматургию прозаика. Есть вещи, которые работают только когда имеют разные взгляды. Один взгляд на предмет дает некую плоскость, а два противоположных дают удивительный объем. И, наверное, это нелепо, немножечко наивно, наверное, сентиментально… я имею в виду всё вместе. Многое не выверено. Не всё ровно: есть работы более содержательные, а где-то актёры растерялись. В целом история бессмысленная. Но так же как бессмысленен и сам театр.


Маргарита Ваняшова, театральный критик:


    Работа с пространством в этом спектакле сама по себе уникальна. Хор возникает в бельэтаже, работают проёмы бельэтажных дверей. Кадры кинематографические. Эти выкрутасы новой работы показали совершенно другого Бунина. Спектакль должен жить , потому что мы крутимся, и возникает гиперпространство, параллельные вселенные в том времени, и одновременно в нашем времени звучат песни из разных временных срезов, они включают нас в сегодняшний день. Множество блистательных работ. Одна из образцовых контрапунктных работ – это первый «Кавказ», который сделан совсем не по-бунински.

Imenno.ru 

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе