Театр, застрявший в 90-х. О новом спектакле Дмитрия Крымова

По дороге в театр, читая рекламный текст со словами «Мы вывернули пьесу Антона Павловича Чехова наизнанку, как старую любимую перчатку», я почему-то уже точно угадывал, что увижу на сцене. И театр «Школа драматического искусства» ни на грамм не обманул моих ожиданий.

У Вершинина одна рука, нет зубов и разрубленное сабельным ударом лицо. У Соленого три руки. Горбун Тузенбах. Ирина с гигантскими ушами чебурашки...

Это не театр уродов. Это всего лишь новый спектакль лаборатории Дмитрия Крымова. Лаборатории, начавшей победное шествие в 2002-м, обласканной золотыми масками и мэтрами современного искусства. Да, теми мэтрами, кто в 90-х успел приватизировать культуру, был осыпан должностями и чинами, а теперь застыл на руководящих должностях, как древние останки мамонта. Теперь они могут сами ставить, сами смотреть и сами награждать друг друга. Это не современная культура, это ее предтеча, и поэтому так нравится нашим перестроечным творцам. В ней еще нет чернухи, прибитых к площадям частей тела и вынесенных из супермаркета куриц. Сам спектакль ? череда, калейдоскоп небольших несвязанных сценок, и чтобы почувствовать атмосферу спектакля, с них и начнем:

Интермедия: входит доктор Чебутыкин в окровавленном халате с пилой в руках и в ярко рыжем клоунском парике.

Монолог. Ирина: я хотела бы работать поваром на подводной лодке в пустыне…

Интермедия: подполковник Вершинин в круге света. Темный зал поглощает оглушающий звук пролетающей журавлиной стаи. Вершинин разряжает револьвер в воздух, в темное небо. Сверху на сцену падают попугаи, цапли и страус…

Интермедия: Видеоизображение на потолочном экране, стилизованное под первые немые фильмы. Под ним комедия пощечин ? три сестры, как актеры черно-белого фильма, лупят друг друга по кругу. Ты ? дура, ты ? толстая, ты ? сумасшедшая, пощечина, пощечина, пощечина, ты ? дура, ты ? толстая, ты ? сумасшедшая, пощечина… Зацикленные диалоги преследуют вас на протяжении всего спектакля…

Актеры старательно кидают реквизит в зрительный зал, брызгают друг в друга водой, с грохотом роняют предметы, бьют об пол чашки. Как только появляется железный таз, уже понятно ? сейчас на сцене будет открытый огонь. Потом выносят живого петуха. И только успеваешь подумать, что давно зрителя не пытались шокировать излишне громкими звуками, как Андрей, узнав об измене жены, с грохотом ломает стол и разбивает лампочку, в темноте задавив петуха. Просто мысленно задаешь себе вопрос, как еще можно на месте труппы выпендриться, и угадываешь следующую сцену.

Правда, не было вувузел. Но я уверен, что это не последний спектакль Дмитрия Крымова и это досадное недоразумение еще будет исправлено.

Вершинин: «Через 200-300 лет на земле будет невообразимо прекрасная жизнь, как банка сгущенки».

Однако спектакль оказался лучше, чем я ожидал. И если бы не предсказуемость, можно было бы поставить четверку. В деле высмеивания актеры достигли технического совершенства. Перед посещением спектакля перечитывать оригинал нужно обязательно ? половина гэгов и шуток завязаны напрямую на слова текста. Спектакль ? как реализованная мечта школьника, разрисовывающего свой учебник с портретами классиков. И, конечно, можно воображать, что ты рассматриваешь Чехова под новым углом через искаженное восприятие художника, как на картинах Дали. Но доктор Чебутыкин, тушащий горящую усадьбу по-пионерски прямо на сцене, расставляет все на свои места ? этот запах школьных чернил не спутать ни с чем.

«Это был ваш социальный протест? Нет, что вы! Чистое, ничем не мотивированное хулиганство».

Это театр 90-х, когда «творческие» люди обрели свободу. Голые и босые, копошились они в «переосмыслении» классиков. Неспособность творить маскировали под ироничную интеллектуальную игру, не забывая вставлять слово «концептуально», отчего оно скукожилось и обрело новую форму – «концептуальненько».

Но бросьте, пусть под песню Лили Марлен среди персонажей трех сестёр бродит Марлен Дитрих, пусть актеры прямо на сцене начинают смывать грим и доигрывают спектакль уже без грима ? все это не перебивает эстетики знаменитой группы «Маски-Шоу». «Маски в ресторане», «Маски в троллейбусе», «Маски в театре»? Этот театр ? родом из 90-х, его уже нельзя показывать в модном Гоголь-Центре. Там же уже не притеатральная полуинтеллигенция тех лет, там настоящие современные креаклы. А они просто не поймут шуток, завязанных на текст, а перечитывать оригинал для ? них неподъёмное интеллектуальное усилие.

Но сходить, возможно, стоит. Можно посмотреть на затерявшийся в 90-х театр, на то, как получившие в наследство огромный пласт культуры творцы разменяли его на красочный балаган и сиюминутный успех, не оставив за собой ничего своего. Вспомнить, как интеллигенция эволюционировала в креаклов, как это было весело и ненапряжно. Подумать о том, почему XXI век – век инфантилизма, непрофессионализма и троллинга, и как мы в него входили.

Искаженные маски актеров пусты, чеховская атмосфера скукоживается как шагреневая кожа. Гротескные гомункулы неспособны любить, страдать ? все пожирает нелепый гэг. Но, выходя из зала, ты идешь по сцене, перешагиваешь разбросанных птиц, обрывки бумаги, куски разбитого гипса, оставшийся валяться мусор, и понимаешь, что, сами того не желая, актеры выразили безнадежность уездного города Бердичева. И, выходя из театра на сырой московский воздух, ты как будто покидаешь город Бердичев, где потерявшие красоту и любовь творцы застряли в первом акте Чеховской пьесы и так и не осознали, что для них давно наступил акт четвертый.

Антон Игошев

Закончил МГТУ им Н.Э. Баумана Работаю в НИИ на ниве перевода бумаги. На самом деле очень добрый и отзывчивый человек, травмированный театром.

Однако

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе