«Русским балетом» по «Русским сезонам»

Прослоив хореографию Фокина стыдливыми мужскими дуэтами, театр «Русский балет» испек новинку под названием «Дягилев и Нижинский»

Вячеслав Гордеев в очередной раз сделал беспроигрышный ход. В межсезонье завлечь публику ему практически невозможно — и зрители Кузьминок («Русский балет» базируется там в доме культуры), и традиционные обитатели осыпающихся апартаментов Детского музыкального театра Сац (там труппа хлестаковствует под лейблом «Летний фестиваль балета») предпочитают дачи и моря, а балетоманов набором искореженных классических шедевров не соблазнишь. Зато Гордеев поставил себе на службу 100-летие дягилевских «Русских сезонов», оставшееся не отыгранным нашими ведущими театрами. Премьера спектакля «Дягилев и Нижинский» собрала все оставшееся в Москве балетное сообщество.

Гордеев (не только худрук труппы, но также автор либретто, хореографии и постановки этой «хореографической фантазии в одном действии») не первый, кто вывел на сцену двух самых знаменитых героев балетного мира ХХ в. Рецепты предшественников, среди которых были Бежар и Ноймайер, Гордеев адаптировал с той же легкостью, с какой переложил на свой полусамодеятельный коллектив роскошные громады балетов Петипа. Конфликт двух гениев, вокруг которого исследователи до сих пор ломают копья так, что искры летят, он определил одной фразой в либретто: «Нижинский привлекает Дягилева не только как артист».

Изображается это несколько дольше — балет глубоко нерациональное искусство. На сцене среди банкеток, балетного станка и подобия театральных люстр группируются персонажи балетов Фокина. Господин в классическом фраке и цилиндре, вокруг которого клубятся какие-то мужчины, выделяет в этом хаосе исполнителя роли Видения розы, устремляется за ним, картинно вручает ему вынутую из букета розу. Роли определены. Балетоман в цилиндре, он же Дягилев, он же соблазнитель, птица сирин. Подвернувший ногу танцовщик, он же Нижинский, жертва, соблазненный — Петрушка, Фавн, Золотой раб, на которого прикидывают театральную мишуру.

Подобные метафоры узаконил в своих пособиях полвека назад идеолог драмбалета академик Захаров. Дягилев скидывает фрак и приникает к обнаженному торсу Нижинского, чтобы позволить себе несколько пресных объятий, которые выглядят пошло-пуританскими после гениальных гейских дуэтов в «Дориане Грее» Мэтью Боурна, только что отгремевшем в Москве. Но несмелое адажио прерывается новым наплывом толпы из очередного фокинского балета: спектакль Гордеева процентов на восемьдесят состоит из дословных цитат — фрагменты «Шехеразады», «Шопенианы», «Петрушки», в которых у Дягилева блистал Нижинский, использованы с минимальными изменениями. И все же Гордеев находит силы на собственный финал — в нем вопреки жизненной правде Нижинский остается с Дягилевым.

 

 «Ведомости»

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе