Стало быть, настоящее, большое (и весьма драматическое) событие, на которое, казалось, БДТ уже не способен, все-таки произошло.
Еще совсем недавно, решая вопрос о дальнейшей судьбе театра после «как бы внезапного» ухода с поста Темура Чхеидзе, Минкульт намеревался поступить привычным способом. То есть создать иллюзию перемен, но так, чтобы ничего по сути не менять, чтобы все на самом деле произошло по-тихому, и ни травинка нигде не шелохнулась. Оно ведь всегда приятно – благолепие! Помимо совершенно нелепых вариантов, предлагались два вроде бы солидных, образцовых, «с гарантией качества»: административно объединить БДТ с Александринским театром – под началом Валерия Фокина или с МДТ – под руководством Льва Додина.
Превосходные идеи, одна лучше другой: но только если всерьез полагать, что театр – это нечто такое, что будет работать «как-нибудь само». Чем они там, в своих театрах занимаются? Представления какие-то дают, публику развлекают? Вот пусть и представляют на здоровье, а отвечать за них будут серьезные известные люди. Однако и Фокин, и Додин, мягко говоря, в курсе, что «само по себе» ничего работать не будет, «из ничего и выйдет ничего», - а чтобы по-настоящему наладить работу такого громоздкого, неповоротливого и нездорового театрального организма как БДТ, требуется приложить гигантские усилия, попросту – отдать жизнь. И оставить сиротствовать родные театры. Разумеется, оба отказались.
Приглашение Андрея Могучего со стороны Минкульта – жест какого-то залихватского отчаяния. С оттенком артистического задора. Он показывает, в частности, до какой же степени все эти «высокодуховные» охранители давно почивших товстоноговских традиций (великих, без сомнения, но давно уже ставших частью истории) всем надоели. Даже штатным консерваторам. Совсем уже перевелись любители наблюдать за агонией. Все, от «аппарата искусственного дыхания» пациента отключают. Теперь должен сам дышать.
Ну и, безусловно, сюжет «Могучий в БДТ» – это просто красиво. Главный авангардист сначала Петербурга, а потом и всея Руси, начинавший в начале 90-х в каком-то странном пространстве в районе Ржевки-Пороховых, автор знаменитых спектаклей «Лысая певица», «Петербург» (я все равно всегда буду больше любить первую редакцию), позже переместившийся в «Балтийский дом», где поставил тонкую, прелестную «Школу для дураков» Саши Соколова и вдохновенного «Орландо Фуриозо», позднее (кажется, что «чуть позднее» - а ведь на самом деле лет пятнадцать прошло) – обладатель многочисленных международных премий, лауреат «Золотых софитов», «Золотых масок», Эдинбургского фестиваля, Европейской премии «Новая театральная реальность»…
И он не то чтобы почивает на лаврах и награды от пыли протирает – он все время что-то делает, умудряясь организовать вожделенное «творческое брожение» там и тогда, где уже все, казалось бы, «перебродило», скисло и превратилось в уксус.
http://img.gazeta.ru/files3/989/5121989/andreym-pic510-510x340-47352.jpg
Могучий, как известно, взял паузу, перед тем как дать ответ на предложение Минкульта. Ведь на самом деле и он сам, и его «Формальный театр», и многочисленные молодые энтузиасты, сгрудившиеся вокруг «могучей» фигуры (каламбуры у нас, Андрей Анатольевич, двадцать лет одни и те же), – все они уже при деле.
Времена, когда театр Могучего выживали из «Балтдома», давно прошли, равно как и те, когда бездомный театр «скитался по Европам». Новая сцена Александринского театра, открытие которой состоится в мае, томится в ожидании молодых режиссеров, направлять которых должен как раз Андрей Могучий. Но если уж Могучий согласился на БДТ, авгиевы конюшни рядом с которым – просто Летний сад, стало быть, во-первых, получил самые широкие полномочия. Те самые, без которых приход ни одного талантливого самобытного художника в репертуарный театр попросту невозможен. Карт-бланш на выбор репертуара и снятие старых спектаклей с афиши, на приглашение новых режиссеров, на чистку труппы и на прочие самые радикальные действия у Андрея Анатольевича уже должен быть – как был он у самого Товстоногова, который пришел в этот театр в середине 50-х.
А во-вторых, все это означает, что Могучий «что-то задумал». И вот в этот момент наступает саспенс, и для труппы БДТ начинает звучать тревожная музыка.
А зря. На самом деле Андрей Могучий – режиссер (и человек) культурный, образованный и чуткий. И не надо пугать и без того деморализованную труппу страшным «букой» - мифическим «авангардистом», который непременно тут же начнет подвешивать народных артистов на тросах под колосники и заставлять их произносить тексты Владимира Сорокина задом наперед.
Давайте, бедные мои, вспомним, что происходило, когда Могучий приходил в какой-нибудь «театр прославленных мастеров». В «Балтийском доме» Эра Зиганшина, Роман Громадский и Вадим Яковлев мирно и не без энтузиазма «импровизировали» в духе Гришковца «Пьесу, которой нет» (и все это – с любовью и уважением к легендарной опорковской «Чайке»).
В Александринском театре Андрей Могучий не только поставил «Иванов» (с Виктором Смирновым и Николаем Мартоном) и «Изотова» (где вполне «нашел себя» Семен Сытник), но и «Садоводов» - за роль в которых Николаю Мартону впору было давать премию для молодых «Прорыв».
И это – только говоря об актерах старшего поколения. Артистам среднего поколения не стоит беспокоиться о том, что для них не найдется работы в спектаклях Могучего, а вот уж актеры совсем молодые, кажется, должны как минимум рыдать от радости. Потому что Могучий вполне способен, наконец, принести в театр то ощущение счастья (согласно его одноименному спектаклю), которого БДТ так долго недоставало.
ЛИЛИЯ ШИТЕНБУРГ