Любить нельзя ненавидеть

 
Люди, вознесенные на вершину власти, вставшие во главе государств. Кто они? Зачем они взвалили на себя эту ношу? Было ли то стечение обстоятельств, гипертрофированное чувство ответственности, непомерное тщеславие, неудовлетворенные амбиции или что-то другое? И насколько то, что мы видим на экранах и читаем в книгах, соответствует реальности?


Достоверно обо всем этом можно узнать лет через 150 после того, как вождь покинул политическую арену. Ну а с долей допущения, с вымыслом значительно раньше — в театральных биографиях, например. Осенняя афиша предоставляет сразу две такие возможности: МХАТ имени Горького показывает спектакль «У премьер-министра мало друзей» — о Петре Столыпине, Театр наций дает «Горбачева» — о последнем генсеке, первом и единственном президенте СССР.

«Горбачев», кстати, редчайший случай постановки о здравствующем экс-главе государства, Можно вспомнить шедшую на той же сцене «Аудиенцию» о Елизавете II с великолепной Инной Чуриковой, но британскую королеву трудно назвать действующим политиком. Она — вечный символ, а у символов своя траектория.

Михаил Сергеевич спектакль посмотрел, очевидцы говорят, несколько раз провел ладонью по глазам. Возможно, смахнул слезу. Прослезиться и в самом деле нетрудно. Действо тонкое, трогательное, душевное. Режиссер Алвис Херманис собрал мемуары и письма — в основном четы Горбачевых, но есть и воспоминания коллег — и составил из них историю Микки и Захарки (так они друг друга называли). Людей искренних, честных, порядочных, с первого же момента вызывающих стойкую и необратимую симпатию. Во многом эта мгновенная и устойчивая приязнь — заслуга актеров Евгения Миронова и Чулпан Хаматовой, а точнее, говоря по-театральному, особенностей их сценического существования.

Они не сразу становятся персонажами, начинают спектакль в оборудованной на сцене гримерке, да, собственно, ее и не покидают. На глазах у зрителей разминаются, гримируются, обсуждают речевые и поведенческие особенности своих героев, тут же, скрывшись за кронштейном с костюмами, переодеваются. Ну а затем, рассказывая о жизненном пути Горбачевых, становятся практически от них неотличимы, меняя убедительный театр представления на не менее убедительный театр переживания. Как сами Миронов и Хаматова относятся к тем, кого играют, надо спросить у них, но то, что благодаря им зал влюбляется в фигурантов исторической сцены, факт очевидный.

Диапазон сюжета простирается от начала 1940-х, когда 12-летний Миша со всей твердостью заявляет матери, собравшейся его выпороть: «Усе. Больше не будешь» (смех в зале), до нынешнего, 89-летнего Михаила Сергеевича, которого спрашивает ангел в образе Раисы-невесты: «А мы не забыли отдать туфли?» (затемнение, звенящая тишина, овации). Про туфли, взятые у подруги на свадьбу, Раиса Максимовна напомнила мужу перед смертью. Между этими событиями — учеба в МГУ, студенческие радости, житье-бытье в Ставрополе, прорыв в Москву и много чего еще. Нет только одного — того, что произошло с 1985-го по 1991-й, когда Горбачев стоял во главе страны. Есть, правда, начало этого периода — выборы генсека, где бывший «заднескамеечник» одерживает победу, и есть конец — возвращение из Фороса и отречение от власти: Советский Союз перестал существовать, Горбачев ушел. А о том, что еще случилось в эти шесть лет, изменившие страну и мир, ни слова. И, в общем, понятно почему. Распространи Херманис свою документальную драму на это время, влюбленности в зале сильно бы поубавилось, а ему очень хочется, чтобы в героев, и прежде всего в Михаила Сергеевича, влюблялись.

Существует правило — судить художника по законам, им самим над собой поставленным. Захотел Херманис поставить спектакль о супружеском счастье — и поставил. Вопреки распространенному мнению, что счастье на сцене — скучно, получилось увлекательно. Другое дело, что влюбляются в идеал, а любят человека. Живого, неоднозначного, противоречивого. Того, кто ошибается, сомневается, падает и поднимается. Горбачев-правитель был таким и этого не скрывал. Но полюбить такого Горбачева режиссер шанса не дает. То ли боится вторгнуться в чужие государственные дела, то ли опасается, что нелицеприятная изнанка власти перекроет тщательно выстроенный позитив. Вот и остается у него Михаил Сергеевич славным парнем, отчасти интеллигентом-шестидесятником, отчасти шукшинским персонажем, не без странностей и причуд (как без них русскому человеку?), но с крепким внутренним стержнем. А генсек и президент, видимо, должен жить в воображении зрителей — у кого-то симпатичный, у кого-то не очень.

Постановка МХАТ имени Горького «У премьер-министра мало друзей», напротив, подробно рассказывает о делах государственных. В центре сюжета — Петр Аркадьевич Столыпин и его исторические деяния, включая земельную реформу, борьбу с хлебными спекулянтами, отмену черты оседлости. В основе пьесы Станислава Рыбаса, созданной на основе его же книжки из серии «Жизнь замечательных людей», документальные материалы, спрессованные настолько плотно, насколько в состоянии выдержать сценическое время. За полтора часа перед зрителем проходит вереница исторических персонажей — от императорской четы до министров и террористов. Появляется даже генералиссимус Суворов, торжественный, будто сошедший с парадных портретов.

Было в столыпинские годы выражение «театр военных действий», а в спектакле Александра Дмитриева представлен театр исторических лиц, и декорация подходящая: позолота, лепнина, мраморные колонны, малиновый бархат. Формально — отсылка к Киевской опере, где был убит премьер-министр, фактически — величественная декорация трагедии, по пафосу сродни античной и с таким же посылом: «Делай что должно, и свершится, чему суждено».

Герой, хотя и носит сюртук и бородку, как у Петра Аркадьевича, скорее не человек во плоти, а Избранник, призванный на жертву кем-то сверхмогущественным. При этом режиссера не упрекнешь в нарочитой сакрализации образа. Повод дает сам государственный деятель, сделавший такое признание: «Каждое утро, когда я просыпаюсь и творю молитву, я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти, как расплата за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы наконец удастся».

Замысел удался с одиннадцатой попытки. В предыдущих десяти покушениях погибли люди из ближайшего окружения премьер-министра, пострадали его дети. Но он продолжал отдавать долг Отечеству. «Я не был женат на стране — я был женат на Раисе», — так Горбачев объяснил, почему после Фороса он не вышел с Борисом Ельциным к ликующему народу, а поехал в больницу к жене. Это решение стоило ему власти. Столыпин был женат на стране, и это стоило ему жизни. Премьер-министр подавил отца, мужа, человека. Страшный конфликт для отдельно взятой биографии и живительный для ее художественного воплощения. В спектакле МХАТа он заявлен, но не развит, возможно, потому, что «театр исторических лиц» — не лучший формат для углубления в личную судьбу.

Критика критикой, а оба спектакля тем временем пользуются повышенным спросом. И дело не в звездности Миронова и Хаматовой. Во МХАТе, например, играют просто хорошие, в меру медийные актеры. Видимо, теме «Человек на вершине власти» приспело время, и неважно, историческим полотном или камерной драмой она будет развернута. Не удивлюсь, если МХАТ имени Горького продолжит путешествие по ЖЗЛ, а почин Театра наций разрастется в дилогию. Первая часть — «Горбачев», вторая — «Ельцин» с теми же Мироновым и Хаматовой в ролях президентской четы и почетной гостьей Наиной Иосифовной Ельциной в зале. Народ хочет и имеет право знать правду о тех, кому были доверены судьбы миллионов. И пусть правда художественная порой очень далеко отстоит от правды жизненной, именно по ней часто судят о персонажах истории.


Автор — доктор искусствоведения, профессор, редактор отдела культуры газеты «Известия»

Поделиться