«Лебединое озеро» как симптом и диагноз

В Москве, во Дворце на Яузе, открыла гастроли танцевальная команда «Bounce» со спектаклем «Лебединое озеро. Перезагрузка», поставленным шведом Фредриком Ридманом.

Не надо думать, что из Швеции прилетели зачарованные белокрылые птицы, канонически скользящие на пуантах по планшетам академических балетных сцен, или лысые угрюмые лебеди. Не те они, что пугали в спектакле Матса Эка или сбивались в мстительную мужскую стаю в версии Мэтью Боурна. Птиц здесь и вовсе нет. В ходе перезагрузки лебеди превратились в проституток, которых сутенер, Злой гений Ротбарт, подсадил на иглу. Чайковский, правда, звучит, но в сочетании с современными ритмами. Непривычны и визуальные соединения: яркие костюмы, словно взятые с детских утренников, цветные парики или женщина-торшер с абажуром на голове соседствуют с чудом прогресса — волшебством световой партитуры и видеопроекций, способных эффектно воспроизвести и фасад старинного дома, и перспективу улицы, и дисплей мобильного телефона. Перемешаны стили танца — арабеск ломается брейк-трюком, хип-хоп вдруг переходит в джаз-пластику.

Зрелище — удивительное по почти бродвейскому шику, бодрое, как капустник, и очень внятное. Чтобы понять историю, никакого либретто не требуется. Юноша, окруженный миром пороков и соблазнов, полюбил юную падшую девицу, переживающую ломку под музыкальный плач Одетты и мечтающую вырваться из-под власти зелья и сутенера. Финал — печальный, а сам спектакль, который режиссер упрямо называет шоу, летит забавным галопом: под музыку друзей принца дурачится молодежь, самый заводной, конечно, солирует под тему шута; маленькие лебеди отплясывают лежа, в такт приподнимая босые ступни; Владетельная принцесса — экзальтированная мамаша — ищет сыну невесту даже в зрительном зале, а Одиллия в откровенном кожаном прикиде дефилирует на подиуме. В финале ирония уступает место грусти, и сцену покрывают лебединые перья — будто пушистый снег заметает следы.

В самом спектакле не удалось обнаружить ни цинизма, ни провокации, а что касается вывода, то он вполне гуманен и хрестоматийно правилен. Интересно, кого среди московских зрителей окажется больше: тех, кто впадет в шок за оскорбление «нашего балетного всего» — «Лебединого озера», или других, способных отрешиться от стереотипа и пойти за новыми смыслами? Посмотреть успеют все — отчаянные шведы покажут 16 спектаклей подряд. После открытой репетиции автор «Лебединого озера» режиссер и хореограф Фредрик РИДМАН ответил на вопросы «Культуры».


культура: Как родилась сама история, и зачем для нее понадобилась музыка Чайковского?

Ридман: Все случилось просто: я гулял по Лондону и увидел в витрине шикарного бутика короткие женские белоснежные шубки. Кстати, в них сейчас и танцуют артистки в нашем спектакле. Тогда я подумал, что эти пушистые одежды — достаточно интересный образ: с одной стороны, они определяют модный стиль, с другой — их носят проститутки. И еще — они напоминают лебедей. Тут же, конечно, вспомнился балет «Лебединое озеро». Когда-то я был танцовщиком труппы «Кульберг-балет» и участвовал в знаменитом «Лебедином озере» шведского хореографа Матса Эка. Вот и навеяли шубки воспоминания, а вместе с ними — желание рассказать под музыку Чайковского новую историю, современную и понятную всем. Мне кажется, что не все сегодняшние зрители классического балета понимают философию вечной борьбы добра и зла, заложенную в музыке. Для них это просто старинная сказка и красивые танцы. Музыку «Лебединого озера» я очень люблю и, кажется, понимаю: она многопланова, в ней несколько уровней. Мир Чайковского позволяет развиваться новым идеям и подходит даже для хип-хопа, как это ни странно.

культура: Зачем же при такой любви к партитуре Чайковского Вы дополняете ее современной музыкой?

Ридман: Сама концепция нашего шоу подразумевает чередование старого и нового, изученного и неизученного. Важны быстрые смены света, дизайна, движений. В музыке меня тоже интересовали скачки — от классики к современности.


культура: Сложилось впечатление, что для Вас самое интересное — придумывать разные детали: ужимки героев на вечеринке по поводу совершеннолетия Принца (назовем его так), наркотическая ломка Одетты, когда ей кажется, что по ее телу ползают жуткие насекомые... То есть, игра с подробностями и желание поразить сюжетом подавили танец. Ошибаюсь?

Ридман: Наверное, вы правы. Общее видение мне важнее, чем отдельные пластические фразы. Я танцевал на сцене долгое время, и, может быть, поэтому сам танец немножко набил оскомину, утратил для меня главную роль в сценическом действии. Сейчас мне любопытнее идея, метафоры, визуальные построения.

культура: Наркоманы, сутенеры — среда, Вам наверняка неблизкая. Как Вы ее познавали?

Ридман: Это было целое исследование. Сообща изучали и думали. Тема очень сложная, трудно балансировать, легко скатиться в пошлость. Мы всей командой читали книги по психологии, смотрели документальные фильмы, даже общались с наркозависимыми людьми. Понимаете, меня преследует мысль о том, что наркотики — не просто беда отдельных людей, а колдовское заклятие. Такой диагноз времени и сигнал бедствия. Только истинное чувство способно это заклятие снять. Таков смысл нашего спектакля.


культура: Но герои-то погибают…

Ридман: Несмотря на печальный, даже трагический финал, вывод нам кажется оптимистичным. Да, парень убивает свою любимую и погибает сам, но они умирают не зря — оставшиеся проститутки снимают парики и шубки, швыряют их в сутенера. Девушки вернулись к жизни, а зло в лице Ротбарта, конечно, осталось. Оно есть всегда, как есть и надежда, за которую нужно держаться.

культура: Кто танцует в Вашей труппе?

Ридман: Труппы как таковой нет, я набираю артистов под проект — тех, которые, как мне кажется, точнее попадают в задуманные образы. В «Лебедином озере» всего 14 исполнителей: десять на сцене, четверо — на замене. Они чередуются, потому что нагрузка большая — шоу идет в ежедневном формате. Команда сложилась интернациональная, несколько человек из Британии и Голландии, есть немцы и один датчанин. Танцевальное образование у всех разное: кто-то прошел классическую балетную школу, другие всю жизнь были связаны с уличными танцами, многие посещали мастер-классы известных хореографов. Мне кажется, что сейчас подрастает новое поколение танцовщиков, владеющих и элементами хип-хопа, и в пятую позицию встающих легко. Это удивительно для меня!

культура: Зачем Вы приводите хип-хоп на сцену из среды уличной, где танец так привольно развивается?

Ридман: Для меня хип-хоп наиболее понятный и удобный язык тела, но я-то разрабатываю свой собственный язык из разной лексики: хип-хопа, классического балета, модерн-пластики и джаз-танца. Мне нравится микст.

культура: Вы достаточно молоды, почему оставили сцену как танцовщик?

Ридман: Сцену не оставил. Меня часто приглашают как танцовщика, на следующий сезон заключил исполнительский контракт на интересный проект. Но я становлюсь старше, и ставить свои шоу мне гораздо интереснее. Сейчас приступаю к шекспировскому «Макбету».


культура: Везти «Лебединое» в Россию, где этот балет — символ классики, поступок смелый.

Ридман: Мне страшно до сих пор. Не знаю, как пройдут гастроли, но я с самого начала больше всего переживал за российские показы в нашем большом и долгом европейском турне. Сегодня, на предварительном показе, когда зазвучала хрестоматийная музыка танца маленьких лебедей, я понял, что происходит невероятное: мы танцуем перед людьми, выросшими на «Лебедином озере», и мне стало жутко. Постарался погасить эмоции тем, что, быть может, наш взгляд тоже покажется кому-нибудь интересным.

культура: И здесь раздались аплодисменты… Как в разных странах принимают ваше «Лебединое»? Правда ли, что в Швеции вы побили все рекорды популярности?

Ридман: На родине был полный аншлаг, мы продавали даже стоячие места. Немецкоговорящие страны — Австрия, Германия, Швейцария — приняли нас восторженно и хохотали в полный голос. На этой волне успеха мы с опасением поехали в Лондон, но и там наше «Лебединое» очень понравилось. А вот в Париже реакция оказалась неоднозначной: мы остро почувствовали, что публика разделилась на два лагеря, середины не было. Одни безмерно хвалили, другие посчитали, что мы убили «Лебединое озеро».


культура: В начале спектакля девицы свободного поведения, собираясь на ночную смену, с брезгливым выражением лиц танцуют с тушками рыб в руках. При чем тут рыбы?

Ридман: Это хороший вопрос — непонятно всем, а спросили только вы. Тут особый шведский смысл, у нас в стране мужчин, которые ходят к проституткам, называют «коатами». Такая белая большая рыба. Если мужчине дают такое прозвище, то каждому шведу понятно, как он проводит досуг. Плюс к тому, эта рыба — скользкая, к ней не очень хочется прикасаться.

культура: Впечатления от Москвы?

Ридман: В Москве я первый раз и провел здесь пока один день. У вас темно и холодно, что для нас, шведов, не новость. У нас та же картина. Вчера побывал в ресторане русской кухни и практически все попробовал: борщ, говядину по-строгановски, холодец, салаты, черный хлеб. Очень вкусно — гастрономическая мечта сбылась. Теперь хочу неспешно побродить по московским музеям, хватило бы только свободного времени.

Елена ФЕДОРЕНКО

Газета "Культура"

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе