Александр Огарев, главный режиссер Краснодарского академического театра драмы имени Горького
Читки пьес или романов, которые репетировал и исследовал Анатолий Васильев в театре "Школа драматического искусства", он проводил регулярно. Считаю его "родоначальником жанра". Необходимость читок вытекала из его методологии. В процессе репетиций часто происходит процесс "поглощения" персонажем личности актёра. Чтобы восстановить нарушенный баланс в миксте персона-персонаж Анатолий Александрович усаживал актёров на стулья, давал в руки тексты, приглашал зрителей и устраивал читки. Часто они имели оглушительный успех. К примеру, читка романа "Евгений Онегин" в Петербурге, в театре «Пушкинская школа» Владимира Рецептера. Васильев добивался от читающих авторской интонации, уводя от раскрашивания, паясничанья, бытовой обрисовки ситуации. В стиле читки сделан его спектакль "Пушкинский утренник", который играется в "Школе" уже чуть ли не 15 лет. Актёры практически не сходят с мест, держа в руках тексты, и читают ранние стихи Пушкина. Это очень заразительное зрелище и на этих спектаклях зал всегда переполнен, зрители горячо провожают актёров в конце.
После ухода Васильева из театра практика читок была продолжена. Вспоминаю замечательные вечера читок пьес современного шведского драматурга Ларса Нурена, голландских и польских авторов. Чумовые бывают вечера, которые потом долго вспоминаются. На столетие событий, описанных в романе Джойса "Улисс", Игорь Яцко организовал и провёл двадцатичетырехчасовую читку романа. Параллельно романному времени двигалось время читки. Были зрители, которые провели в театре эти сутки, настолько это было интересно. Читка шла по всему разнообразному пространству здания на Сретенке.
Когда я принял театр в Краснодаре, первым событием моей новой деятельности стала лаборатория, проведённая Олегом Лоевским, гуру лабораторного движения, по современной пьесе, в результате которой сразу три пьесы вошли в репертуар театра. Впоследствии я провёл совместно с Институтом Гёте лабораторию современной немецкой пьесы. В августе 2013 года мы ждём Олега Лоевского на лабораторию комедии, в которой испытывает большую потребность краснодарский зритель.
Когда приглашает Олег, я езжу на его лаборатории в другие города и участвую в создании эскизов наравне с молодыми режиссёрами. Считаю, что такая практика сильно мобилизует, подсказывает неординарные решения, вводит в режим круглосуточного включения в материал, организует наиболее простые пути контакта с актёром, позволяет познакомиться с поисками молодых режиссёров, сравнить направление, по которому движешься ты, с другими.
Необходимость читок очевидна и в самообразовательном ракурсе. Актёры, заглянувшие в разнообразие современных тем и их преломлений авторами, обретают кругозор и полёт фантазии. Приучается к полярному взгляду на мир и публика.
Но самый важный эффект читок – это актёрский тренинг и всеобщее внутритеатральное ощущение подготовки и осуществления праздника. Короткая дистанция так мобилизует актёра, что часто вскрывается его дремавший потенциал. Актёр может предстать в неожиданном качестве, и эта метаморфоза его самого окрыляет. Кроме того, слово "читка" предполагает необязательность результата, а потому даёт актёру неожиданную свободу и смелость. А это ведь желанная мечта режиссёра - актёр в его эскизности, естественности. Актёр, не прикрытый наработанными штампами. Актёр перед лицом реального события - ведь читка это всегда внутренний стресс. Эта внутренняя событийность делает правдивыми и события читаемой пьесы.
Так что я горячий поклонник читок и принимаю в них участие не только, как режиссёр, но и как актёр. Это позволяет поддерживать эмоциональную форму.
Сергей Осинцев, директор и актер Тюменского драматического театра
Несомненно, современные методы знакомства с драматургическим материалом и начинающей, при этом не всегда слабой, режиссурой дают возможность театрам привлекать новую зрительскую аудиторию, использовать нестандартные манки для публики, не пестующей классический подход к организации театрального процесса. Репертуарным театрам с консервативным взглядом на мир всегда трудно решиться на такого рода эксперименты. Но реалии таковы, что рано или поздно придется привлекать в храм Мельпомены молодую поросль с радикальными идеями и, как может показаться, разрушительными для привычного театра взглядами.
В этой необходимости есть свои плюсы и минусы, как, впрочем, и в любом деле. Главное, мне кажется, иметь определенную творческую базу, на которой можно создавать такого рода эксперименты. Театр, где репертуар составляет комедийно-кассовый винегрет, при этом не всегда свежий, но с душком, от таких экспериментов может совершенно потерять публику. И вот почему: привыкшая к «смехопанорамным» шуткам, расслабленному сидению в креслах, только что без попкорна, зрительская масса будет протестовать против отсутствия привычного комедийного наркотика. А давно ушедшие из зала поклонники истинного искусства вряд ли сразу в него вернутся. Новому зрителю необходимо время, что бы поверить в театр.
Поэтому мы в первую очередь решили залить фундамент, на котором могут быть построены различные формы театрального пространства. Тюменский театр -- не только самый большой по площади драматический театр России, но и по количеству идей и возможностей. За последние два года мы дали жизнь 12-ти премьерам на разных сценах театра, а сейчас одновременно в работе четыре спектакля. Три из них - это опыт еще учащейся, молодой, но уже режиссуры. Три дипломника СПбГАТИ, курса Анатолия Праудина, готовят у нас «Старшего сына» Вампилова, «Марьино поле» Олега Богаева и «Вот оно, семейное счастье» по рассказам Чехова. Приглашение ребят было не простым решением для театра со 155 -летней историей и сложившимися традициями.
Прежде чем рискнуть, мы полностью обновили репертуар театра, отказавшись от пресловутой работы на кассу. Чехов, Лесков, Булгаков, Куприн, Островский, Гоголь, Ремарк, Гофман – теперь основа репертуара «Тюменского БДТ» Из современных авторов: Жоржи Гальсеран, Ясмина Реза, добавились к ним и культовые Кен Кизи и Вуди Ален. Театр изменил свое направление: стратегически важным стало приглашать современную режиссуру, развивать экспериментальную «Сцену на пятом». Театр занялся активным пиаром. Сменил стиль рекламных материалов. В результате появился новый образ театра.
Но все это делалось не с плеча, а с помощью изучения зрительской аудитории. Консервативный зритель всегда голосует ногами. В данном случае, нам удалось сохранить прежнюю публику и завоевать новую, способную воспринять эксперименты. Дипломники, конечно, не совсем лаборатория в привычном понимании этого слова, но мы даем им полную свободу. Они сами проводили кастинги, занимались распределением ролей, приглашали художников. Проходили процедуру приемки концепции и оформления спектакля на директорском совете. Сейчас они работают с цехами и воплощают в жизнь свои задумки. Впереди у них премьеры с интерактивным голосованием зрителей. Останутся спектакли в репертуаре или только в зачетке у будущих выпускников, покажет время, но данную форму работы наш театр решил закрепить. И в следующем сезоне мы вновь устроим «весенний творческий перелет» из столицы молодых птенцов режиссуры.
Семен Александровский, режиссер
Я, благодаря Олегу Лоевскому, принимал участие в лабораториях по всей России и видел, какое это оказывает влияние на театры. Если это маленький театр, допустим, города Канска в Красноярском крае, то лаборатория, на которой читаются тексты современных авторов, может просто поменять судьбу кого-то из артистов. Актриса, которая несколько лет работала в Канском театре и играла маленькие, незаметные роли, вдруг так открывается в современном тексте, что становится ведущей в труппе и лауреатом фестивалей, ее приглашают работать в Новосибирск. А кто-то, наоборот, занимает позицию оборонительную, но и он со временем может перейти на сторону добра, так как сопротивляться этой «движухе» очень сложно.
Мне очевидно, что за последние годы с помощью лабораторий и читок в театры всей страны вошла современная драматургия, которой театры боялись, не понимали, да и просто не знали. Еще очень важно, что практика читок дала театрам возможность разговора со зрителем. После спектаклей нет практики дискуссий, а после читок это очень органично. Это очень взаимополезный процесс: и у нас есть возможность помочь зрителю разбираться в новом языке, и театр понимает, что риск оправдан и есть готовность к диалогу. Тут лично для меня возникают какие-то очень важные вещи, так как спектакль перестает быть «высказыванием», но попадает в процесс диалога, и это меняет само представление о театре. Театр не просто высказывает свою позицию, не занимается нравоучительством, а ведет разговор на конкретную тему и дает возможность нового опыта.
Театрал