Искушение ненавистью при отсутствии рая

МХТ имени Чехова приехал в Ярославль с гастролями.
В понедельник, 15 июня, на Большой сцене Волковского театра развернулось действие «Крейцеровой сонаты» в постановке Антона Яковлева. Главные роли исполнили Михаил Пореченков и Наташа Швец.

Местом действия становится не только поезд, но и память Василия Позднышева. Обстановка вагонного состава на сцене разбавлена элементами абстракции — к примеру, над головами героев повис серебристый треугольник, который в финале драматично опустится вниз. Ниже расположено схожей формы возвышение с черным чемоданом посредине, взобравшись на который герои выясняют отношения, признаются в любви и ведут задушевные беседы. На заднем плане развеваются муаровые шторы, за которыми движутся тени, вслед за тем обретающие плоть и кровь, всё ярче проявляясь в памяти, всё настойчивее ломая жизнь – отодвигая занавеску.
Главный герой «Крейцеровой сонаты», чьи чувства к супруге позднее сосредоточатся в ударе ножом, очевидно болен, причем болен слишком фундаментально, чтобы осознать собственную болезнь. За отвращением ко всему плотскому кроется фанатичное стремление подавить собственную чувственность, спастись в мнимой духовности и чистоте. Устами Пореченкова Позднышев с пеной у рта доказывает, что любви нет, проклинает всё «человеческое» в духе любимого Толстым Шопенгауэра. Зоркий только к изъянам глаз отказывается замечать живущих в согласии.

За женой Позднышева, Лизой, остается не только женская, но и общечеловеческая правота – это она ищет примирения, она делает слабые попытки к духовному развитию, которые остаются без внимания, потому что супруг хочет только её тела и её детей – будто бы единственного оправдания чувственности. Красота Лизы вызывает у него только муки ревности.

Супружеская жизнь героев оборачивается типичными «садистско-мазохистскими отношениями», о которых полвека спустя после Толстого напишет Эрих Фромм – любовь сменяется раздражением, обоюдная ненависть рождает скандалы, которые, стихнув, на короткий срок вновь возвращают покой. Однако спустя час или день круг замыкается – покой вновь оборачивается стремлением причинить друг другу боль, доказать своё превосходство, унизить другого. Позднышев полагает, что все браки в мире похожи на его собственный, пытаясь тем самым приписать каждому симптомы своей болезни. Однако похоже, что увидеть реальность такой, какая она есть, ему не удастся никогда – сосредоточенность на самом себе приводит к погрешностям восприятия.


Сценическое действие разворачивается строго «по тексту», исключая описательные моменты. Поэтому в центре внимания оказывается не режиссерская работа, а актерская игра – соло Михаила Пореченкова, которое безусловно ему удалось со всеми нюансами градиента эмоций.

За кулисами также осталась сцена нарастающего бешенства и убийства, подробно выписанная Толстым со свойственным писателю психологизмом. В тот момент, когда начитанный зритель ожидает жестокого исхода драмы, Позднышев ложится на сцену, раскинув руки – это он, не только Лиза, на самом деле убит. Нож, рассекая ткани любимого когда-то тела, смертельно ранил и его самого – только в духовном смысле.

Постановку обрамляет песня об Адаме и Еве, не выдержавших искушения в саду Эдема. Ярославские зрители тоже не выдержали — и оборвали пение бурными аплодисментами, не дождавшись, когда на сцене, обозначая финал, погаснет свет.
Автор
Елена Кузьмичева
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе