Кричаще яркая "мультимедийность" и рогатые двуногие нарушили таинство "танца тьмы" в исполнении Такетеру Кудо
Фото: Юрий Мартьянов / Коммерсантъ
"Полнолуние" четко распадается на две части. "Мультимедийность" в основном сосредоточена в первой. Оркестр под управлением дирижера Федора Леднева шипит, скрежещет, шелестит и фонит чрезвычайно авангардной музыкой Алексея Сысоева. Певица Наталья Пшеничникова в мужской "двойке" и с бумажным петушиным гребнем на голове перемещается по ступеням белого помоста с гигантским свитком в руках, вычитывая с него звуки и отдельные фразы. То застывая черным силуэтом на фоне экрана задника, то присаживаясь на ступени, она выдавливает тезисы неких манифестов, чередуя придушенный шип с дребезжащими выкриками — микрофон многократно умножает ее усилия. По заднику скользят супрематические прямоугольники, линии, круги, сбивающиеся под конец в вертикали мегаполиса. С колосников артисты, изображающие рабочих в шахтерских касках, спускают полый короб. Все это, по мысли режиссера Григорьяна, олицетворяет ХХ век. С куда большим успехом его могла бы олицетворять музыка Стравинского, Мария Каллас или, допустим, автомобиль "Мерседес". К счастью, "ХХ век" заканчивается минут через двадцать, "рабочие" усыпают сцену опавшими листьями, и японский танцовщик буто Такетеру Кудо начинает свою импровизацию, рядом с которой новации режиссера Григорьяна выглядят инфантильными играми в авангардизм.
Измазанный сероватой глиной, обмотанный с ног до головы эластичными бинтами гнойного цвета, японец вываливается из круглого люка короба как из гигантской помойки, или из потерпевшего крушение космического корабля, или из металлического чрева какой-то мифической праматери. Бескостный, как огромный червяк, он полз по лестнице к авансцене, преображаясь на каждой ступени. Это была живая иллюстрация к учению Дарвина: "беспозвоночный" обрел хребет, ожили его конечности, на задние лапы поднялся "тираннозавр", запорхали бабочки рук, заиграла гибким телом пума, вперевалку забегал орангутанг — и вот уже человек, избавленный от пелены бинтов, стройный и гармоничный, вознес свою молитву Луне (видеопроекция на заднике Александра Лобанова и Антона Яхонтова изображала движение ночного светила на фоне бескрайней степи с линиями электропередачи). И это киноразвлечение, равно как и явление в финале неких животных с рогами и копытами, пришедших поглазеть на угасание человека, досадно отвлекало от завораживающей череды преображений Такетеру Кудо. Одного из немногих истинных хранителей шаманской тайны танца буто: умения "убрать себя", превратившись в пустой сосуд, который может вобрать в себя другого. Хоть бога, хоть червяка.
Татьяна Кузнецова
Kоммерсантъ