«Елка» и ее редкие гости

В петербургском театре «Балтийский дом» прошел международный фестиваль «Встречи в России». Он собрал русскоязычные театры из Италии и Израиля, стран Прибалтики и Украины, Казахстана и Белоруссии. Именно белорусский коллектив, драматический театр из Гродно, получил за спектакль по роману Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» приз имени Кирилла Лаврова, присуждаемый фестивалем вместе с БДТ имени Товстоногова.

Несколько трупп приехало из Израиля. Театр Zero из Кириат-Оно привез инсценировку «Женщины в песках» Кобо Абэ режиссера Олега Родовильского. А «Товарищество актеров» из Ашдода показало пьесу Дарио Фо «Я жду тебя, любимый» в постановке Ильи Боровицкого.

Событием фестиваля стали спектакли Русского драматического театра Литвы из Вильнюса. «Елку у Ивановых», блистательную фантазию на темы обериутского классика Александра Введенского, поставил Йонас Вайткус. Это если не опера, то мюзикл (композитор Альгирдас Мартинайтис), причем поет вся труппа в полсотню человек.

Кафкианский привкус режиссуры подчеркивает особенности театральной поэтики обериутов с ее сложным плетением ассоциаций и тотальным разрушением логики. Хочется верить, что «Золотая маска» привезет хотя бы в Москву этот спектакль-событие, которому позавидовали бы многие столичные труппы.

Другой спектакль вильнюсцев оказался куда более традиционным – что естественно для театра, существующего в городе с полумиллионным населением, где русских насчитывается не более 15 процентов. Репертуар такого театра не может состоять из одних событий.

Инга Машкарина показала музыкальный моноспектакль «Кабаре Надежды» (талантливой певице аккомпанирует пианист Феликс Закревский). Машкарина не только поет на разных языках, от английского и русского до иврита и французского, но и рассказывает посетителям воображаемого кабаре истории из жизни своей героини.

Пьеса Клима, с которой работал режиссер Дмитрий Турчанинов, популярна в латышской столице. В Риге ее играет бывшая актриса Русского драмтеатра Татьяна Бондарева. Ее спектакль называется - как и оригинал - «Кабаре «Бухенвальд». Перемена названия Турчаниновым привела к смещению акцентов. Получилась универсальная «женская история», с одиночеством и меланхолией в качестве главных героев. Между тем пьеса Клима заострена политически. Бухенвальд оказывается метафорой мира, чьи законы не выходят за рамки абсурда и где жизнь стоит не больше зажженой спички.

К современной пьесе обратился и театр «Контекст» из Ашдода: «Кнопку» Йосефа Бар-Йосефа в переводе Светланы Шенбрунн поставил Александр Баргман (на сайте фестиваля сорежиссером указан Михаил Теплицкий, на сайте театра приводится лишь имя Баргмана). Драматург, которому скоро будет 80, знаком московскому зрителю: в «Современнике» долго шли его «Трудные люди». Знаком Бар-Йосеф и петербургскому фестивалю, где Киевский академический театр драмы и комедии на левом берегу Днепра показывал спектакль по его пьесе «Это великое море».

«Кнопка» - едкая и в то же время печальная сатира на современное общество и современную семью. Что влечет людей друг к другу? Что заставляет их расходиться и испытывать тоску по прошлому? Как новые знакомства влияют на тоску по ушедшему, на желание вернуть людей, оставленных в прошлом?

Рафи, пациент частной клиники (его блестяще играет Андрей Кашкер), привык к особому положению в больнице. Доктор Шауль Эден (Михаил Теплицкий) разрешает ему гораздо больше, чем другим пациентам. Даже оставляет ему ключи от своей комнаты. Но вдруг в этой комнате появляется женщина (Евгения Шарова). Зива Еден вернулась, чтобы попытаться восстановить отношения с мужем. Тот обескуражен новостью не меньше, чем Рафи, и тоже оказывается к ней не готовым.

Бар-Йосеф порой плетет паутину интриги с оглядкой на Беккета и фильмы ужасов, оставляя тем не менее зрителю возможность смеяться. Его трагифарс на трех актеров – образец сочетания высоких и низких жанров, переплетения идей из разных интеллектуальных сфер.

Ассамблея русскоязычных театров прошла в Петербурге уже в четырнадцатый раз. Поддержкой этого затратного проекта занимается министерство культуры России и еще несколько организаций. Достигают ли они своей цели?

На страничке фестиваля на сайте «Балтийского дома» написано, что задачей фестиваля «является развитие культурных связей с соотечественниками, живущими за рубежом. Фестиваль служит популяризации и развитию русского сценического искусства и традиций русской театральной школы».

Удивительно, но, кажется, в Петербурге почти не осталось театралов. На некоторых спектаклях фестиваля огромный зал Балтийского Дома был заполнен едва ли на треть (билеты при этом были в одну цену - сто рублей), да и та сокращалась к финалу. В Малом зале дела обстояли лучше, на «Кнопке» был аншлаг. Но это не отменяет основных вопросов: можно ли то же самое делать чуть иначе?

Конечно, фестиваль живет. Одно из доказательств – конкурс театральных рецензий на фестивальные спектакли, ради которых в Петербург впервые пригласили талантливых молодых критиков СНГ. Под руководством Павла Руднева они даже выпустили два номера газеты.

Но фестивали существуют не ради критиков.

Формат «Балтийского дома» позволяет сделать его такой же дискуссионной площадкой, какой стала сегодня «Фольксбюне» Франка Касторфа. Нужны ли кому-нибудь в Петербурге разговоры о положении соотечественников за рубежом? Или патриотизм теперь неотделим от приставки-паразита «ура»? В рамках фестиваля подобные дискуссии и круглые столы смотрелись бы уместно – если, конечно, воспринимать искусство как часть общественной жизни, как политическое высказывание, диалог с современностью.

Увы, это не в российской традиции последних десятилетий. Уже в советское время существовала глубокая пропасть между уровнем дискуссий в официальном и в неофициальном пространстве. Сегодня она нивелирована благодаря частной инициативе, но госполитика в области культуры остается все такой же невнятной. Театру же, в отличие от литературы и даже кино, невозможно существовать в подполье. Он нуждается в зрителе, в произносимом слове и в реакции на него.

Связи внутри нашего общественного пространства работают странным образом. В роли зрителей обычно выступают случайные люди, слово произносится практически в пустоту – стоит ли ожидать в такой ситуации адекватной реакции?

Впрочем, той сотне театралов, что как зачарованные смотрели «Елку у Ивановых», явно было не до структуры общества. Та могла не существовать вовсе. На фоне Театра эту лакуну можно было и не заметить.

Алексей Мокроусов

Russian Journal

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе