МУЗЕЙЩИКИ-МИСТИФИКАТОРЫ
Надо отметить, что первый музей в городе Тутаеве был создан в 1919 году,
практически одновременно с переименованием славного города Романово-Борисоглебск
в революционно звучащий – Тутаев. В течение двадцатого столетия он неоднократно
расформировывался и вновь открывался. В состав Ярославского художественного
музея в качестве его филиала тутаевский музей вошёл в 1990 году и в течение
десятилетия выступал в роли выставочного помещения, экспонируя в трёх залах
местных живописцев.
В 2000 году в умах музейщиков родилась гениальная без преувеличения идея
создания в стенах тутаевского филиала ярославского художественного музея сразу
двух экспозиций – «Провинциального банка» и «Квартиры управляющего банком».
(Когда идея материализовалась, экспозиционные площади музея выросли с трёх до 18
залов!). Тут всё совпало, что называется, одно к одному.
Во-первых, в этом здании в советские годы действительно был банк, и
сохранилось немало старого, если не сказать – старинного, оборудования:
тяжеленные банковские двери, встроенные сейфы и прочее, которые в бытность
помещения выставочным залом были просто-напросто не востребованы и… затянуты
холстом: местным художникам при экспонировании собственных картин банковские
раритеты были только помехой. А во-вторых, сотрудники музея по случаю приобрели
старинную табличку «Домъ № 3 Фёдора Васильевича Гурова».
Кем он был на самом деле, этот Фёдор Васильевич, так и осталось
неизвестным, но в декорациях идеи создания настоящего провинциального банка он
не только в одночасье стал управляющим этим банком, но и обзавёлся семьёй и
налаженным бытом. Так в стенах «Дома на Новинской» родилась последняя по времени
городская мифологема – семья Гуровых. Ни в одном другом месте, кроме
Романово-Борисоглебска, славном своим пристрастием к культивированию «именных»
мифов (помните, в предыдущей статье мы говорили с вами о романовском гвозде,
романовской овце, романовской баранке?), выдуманный герой не прижился бы столь
органично.
– Фёдор Васильевич Гуров – персонаж собирательный, с одной стороны он –
мифологема, часть придуманной нами истории, а с другой – он воплотил в себе
идеальные черты всех романово-борисоглебских купцов, – рассказывает куратор
экспозиции филиала ЯХМ «Домъ на Новинской» Наталия Пискунова. – Мы посчитали,
что посетитель музея уже сыт классическими экспозициями, снабжёнными этикетками,
бархатными оградительными «колбасками» и непременной табличкой «Руками не
трогать». Поэтому мы поставили перед собой задачу создать некий образ дома,
чтобы посетитель, попав в воссозданную нами до мельчайших деталей обстановку
того времени, не только увидел, но и прочувствовал, как работали, во что
одевались, как ели и на чём спали люди сто лет назад. Именно для этого нам и
потребовался Фёдор Васильевич Гуров.
КЕКИН И ФАНДОРИН
…По широкой парадной лест-нице, которая ведёт на второй этаж, через
небольшой вестибюль мы попадаем в приёмный зал. По неизменной с той поры
традиции стены государственного учреждения украшают портреты царствующих особ,
герб Романово-Борисоглебска.
Здесь за конторским столом можно заполнить бланки, написать прошения и
подать их кассиру через окно с задвижными деревянными ставнями.
Далее, в операционном зале, куда доступ клиентам в своё время был закрыт,
мы знакомимся, как выглядели сто лет назад паспорта и какие ассигнации хранились
в бумажниках тогдашних купцов. Хранители экспозиции непременно обратят ваше
внимание на то, что дверь в сейфовую комнату была выполнена в Москве на
Сущевском заводе (о том и надпись на двери сохранилась), а вот замки
предпочитали английской и немецкой работы.
Не оставляет чувство, будто работники банка на минутку покинули зал, но
вот-вот откроются двери «только для служащихъ», и сотрудники в зелёных
двубортных форменных сюртуках займут свои места и продолжат работу, поскрипывая
чернильными перьями, хотя и печатные машинки «Ундервудъ» уже можно видеть на
некоторых столах. Внимательный посетитель в расписании дежурств банковских
служащих сможет увидеть знакомое имя ещё одного вымышленного персонажа – некоего
Эраста Петровича Фандорина. А почему бы и нет, коль есть упоминание у писателя
Бориса Акунина о первоначальной службе юного Эраста в подобном учреждении?
– В архивах сохранились воспоминания о том, каким образом местные купцы
могли делать вклады в банк. Это очень милая, почти домашняя история, –
рассказывает Наталья Пискунова. – В половине третьего пополудни помощник
управляющего банком Кекин (реальный персонаж, представитель младшей ветви
знаменитых на всю Россию ростовских купцов Кекиных) со сторожем, на шее которого
висел железный ящичек, а в руках было ружьё, выходили вдвоём на торговую
площадь. Купцы по желанию, не отходя от своей лавки, могли отдать деньги на
хранение, вложив купюры в ящик на шее сторожа.
«ЗАХОДИТЕК НАМ НА ОГОНЁК…»
«Квартировал» управляющий банком Фёдор Гуров с семейством здесь же, на
одном этаже с банком, от парадной лестницы дверь направо. Через просторную
переднюю можно проследовать в буфетную с сервированным для обеда столом. А после
заглянуть в комнату хозяйки, гостиную, кабинет самого Гурова, полистать
толстенные тома в библиотеке и, наконец, спустившись в подвал, ознакомиться с
хозяйством дворника Кузьмича и приходящей кухарки Варвары.
Отсутствие табличек рядом с экспонатами, возможность потрогать всё, что
интересно, руками; продуманная до мельчайших деталей и подробностей биография
Фёдора Васильевича, его супруги Марии Константиновны, их детей, горничных Аглаи
и Грушеньки, дворника Кузьмича и приходящей кухарки Варвары, обслуживающих быт
хозяев… – всё это создает абсолютно непривычную для музея обстановку. Ты точно
выпадаешь из реального времени и оказываешься в гостях у хороших знакомых
Гуровых, живших… сто с лишним лет назад.
В передней на вешалке, в зависимости от времени года, на плечиках
покоится либо шуба на лисьем меху, либо расшитое пальто Марии Константиновны для
визитов. Обед в буфетной также ориентирован на календарь: в пост стол сервирован
посудой скромной, даже с трещинками, без росписи – так называемым «бельём», на
масляную неделю выставляется на показ дивной красоты коллекция маслёнок
кузнецовского фарфора, на Пасху – и яйца красят, и куличи пекут.
Новоделов в «Доме на Новинской» нет. Все вещи – старинные, тонко и с
любовью подобранные из фондов художественного музея специально для этой
экспозиции, либо собранные страстными энтузиастами романовского «театра памяти»
двумя Наталиями – Русановой и Пискуновой – в неисчислимых экспедициях по
деревням и сёлам области. Здесь всё – от пузырька лавровишнёвых капель, которые
принимала «от нервов» Мария Константиновна, её чулочков и парадных туалетов до
посуды, мебели, картин… – подлинное. Хотя, по словам Натальи Пискуновой,
атрибутировать мебель того времени бывает очень трудно, и вот по какой
причине.
– Во второй половине XIX века возник настоящий антикварный бум. Поскольку
рынок антиквариата был очень скуден, хозяева-ловкачи зачастую покупали одно
старинное кресло и… распиливали его на множество фрагментов, а потом, заказав
новый гарнитур, декорировали диван старинными подлокотниками, а стулья – ножками
от распиленного кресла и так далее.
…С «Домом на Новинской» очень трудно расстаться. Ты настолько плотно
погружаешься в патриархальную атмосферу провинциального быта, настолько
принимаешь в себя историю жизни придуманной музейными сотрудниками семьи
Гуровых, что невольно отказываешься верить в ирреальный характер происходящего.
Несмотря на предупреждение о мифологизированном изложении событий, посетители
зачастую начинают требовать продолжения истории! Это поистине удивительное
чувство я испытала на себе, и хоть музеями меня ввиду специфики моей профессии
до сего дня удивить было трудно, признаю – «Домъ на Новинской» просто уникален.
В тандеме же с тремя интерактивными экспозициями, посвящёнными романовским
достопримечательностям – гвоздю, овце и баранке, расположенными в одном здании с
«Провинциальным банком» и «Квартирой управляющего банком», этот музей может и
должен статьцентром притяжения, «гвоздём» территории туризма старинного русского
города Романово-Борисоглебска.
Северный край