В свои 46 Евгений Гришковец не разучился радоваться жизни как ребенок.

Евгений Гришковец: «Жизнь - не супермаркет, где можно купить любовь».

Писатель, драматург, режиссер и актер, который представляет собой уникальное явление в российском искусстве, 17 февраля отмечает 46-летие.

Фото: Евгения ГУСЕВА

Накануне дня рождения он побеседовал с "Комсомолкой" о семье и творчестве, о вдохновении и самобичевании, о диссидентстве и любви к родине.

- Вы сами признаетесь, что дни рождения свои не любите, выходит и отмечать не планируете?

- Я каждый год это делаю. Это не праздник. Я собираю своих знакомых, друзей в том городе, где у меня гастроли. Чаще всего в Москве или в Питере, но не всегда. Список из тридцати человек максимум. Специально под день рождения ничего не выгадываю. И всегда читаю знакомым и друзьям отрывки из того, что я сделал за год. Это мой отчет за прожитый год. Это мой личный год жизни, который не совпадает с моим годом календарным. В этот раз прочитаю парочку отрывков из новых рассказов и какой-то текст, специально написанный для этого дня. Никаких музыкантов, артистов у меня никогда не бывает. Всегда сам что-то говорю. А тосты прошу, чтобы поднимали не за меня, а за какие-то ситуации.

- Удивительно, но когда-то вы мечтали стать энтомологом (человек, занимающийся изучением насекомых)...

- Я не мечтал быть актером. Понимал, что это невозможно. Никуда не поехал поступать, потому, что актерские вузы где-то там в Москве казались чем-то волшебным, чудесным! Щепкинское, Щукинское училища, школа-студия МХАТ с конкурсом сто, а то и тысяча человек на место... Я понимал, что среди них мне не место, потому что там талантливые, чудесные и смелые люди. В свои 18 лет не очень хотел уезжать от родителей. Боялся бытовых трудностей, не мог себе представить жизнь в общежитии и то, что должен был стать самостоятельным человеком, рассчитывать свои денежные средства. И пошел по пути наименьшего сопротивления, поступил на филфак, потому что хотел читать книги.

- Ваша жизнь, как может быть и любого человека состоит из цепи случайностей: однажды вы случайно попали в Томский театр и влюбились в это искусство, потом, стараясь не опоздать на важную встречу в Москве, приехали заранее, коротали время в магазине и, листая книжку про корабли, задумали «Дредноуты»...

- В 18 лет я не думал о том, что буду писать книги и играть в театре. Даже мысли такой не было. Я в большей степени мог хотеть оказаться на Луне, чем стать писателем.

- Вскоре вы встретили свою прекрасную супругу. Сохранять верность одному человеку на протяжении долгих лет, согласитесь, среди творческих людей это скорее исключение, которое подтверждает правило...

- Поймите, мы не будем брать актеров, хотя есть крепчайшие семейства и в актерской среде, но их немного. Наверняка там совсем непростая семейная жизнь. Моя тоже очень непростая, какой бы не казалась. Но жизнь артистов и литераторов - разная. Я все-таки писатель, который довольно много играет в театре. Я все-таки не артист. У многих писателей крепкие и многодетные семьи. Можем даже вспомнить писателя Сорокина, которого судя по его произведениям можно заподозрить в несемейственности. Нет, у него прекрасная семья, у него чудесные дочери. Писательские семьи, как правило, крепкие.

- Все-таки страна вас знает не только как писателя, но и режиссера, актера театра и кино.

- Где бы я чего не делал, я исполняющий роли, исполняющий музыку писатель. Я сначала писатель, а потом все остальное. Потому что эта работ самая кропотливая, самая длительная и самая вдумчивая. Мы сейчас с вами разговариваем, а я в Калининграде, в своем доме, из которого не выхожу сутками, начиная с 20 декабря, потому что работаю.

- Ваш сын, хоть еще и маленький, но уже проявляет себя в музыке?

- Мой Саша учится в обычной школе и ходит в музыкальную школу. Моцарт в каком-то возрасте написал симфонию. Он в свои восемь лет ничего еще не написал и вряд ли обладает моцартовкими способностями. Он упорно занимается музыкой, она дается ему непросто, но ему нравится и он не собирается бросать. Не могу этого оценить, потому что сам никогда не занимался музыкой, не знаю нот и совершенно в этом ничего не понимаю.

- Хоть и говорите, что не считаете себя музыкантом, но ведь вы десяток лет работали с группой «Бигуди», выступали и выпускали альбомы?

- Я очень неплохой артист, но я точно не музыкант. Я исполнитель, но не в том смысле, что я пою, но 10 лет концертной деятельности, сотни концертов дают большой опыт. Я знаю все песни наизусть и чувство ритма у меня очень хорошее. Но это не значит, что я могу писать музыку или музыкально мыслить. Мы закончили работу с «Бигуди», теперь записываем альбом с тбилисской группой «Мгзавреби».

- Вам немного за 40, а вы продолжаете сохранять эту замечательную способность радоваться, удивляться простым вещам, что, возможно дает вам вдохновение. Где вы черпаете вдохновение? Многие люди не знают, где его взять, может быть вы кому-то поможете в его поисках?

- Его нигде нельзя искать, его нигде невозможно найти. Жизнь - не супермаркет, где ты пришел и в одном отделе нашел любовь, в другом - вдохновение, в третьем купил себе жизненную мудрость и интерес к чему-то. Без подлинного интереса к жизни ничего не получится. Я уже последние 8 лет жизни слушаю музыку, которую пишут люди, которые младше меня. В последние годы современную музыку мне поставляет моя дочь. И я эту музыку люблю. Невозможно искусственно заинтересоваться чем-то, если ты этого не любишь. Я не понимаю современную симфоническую полифоническую музыку. Могу заставить себя прослушать концерт симфонического оркестра, но если я это не люблю, то смысла в этом нет никакого. Тоже самое и с оперной музыкой. В том, чтобы сохранять интерес к жизни и заниматься моим делом, я не прикладываю никаких усилий. Я просто по-другому не могу, я просто просидеть на месте не могу! Я это очень люблю и мне хочется работать только с теми людьми, которые меня моложе. И я не могу работать с равнодушными. Это пытка.

- На ваши спектакли ходит немало молодежи, которую сложно оттащить от компьютера. Как удается заманить молодого зрителя? И вообще, что сейчас происходит с театром?

- Есть театры, к которым выстраиваются очереди из очень дорогих автомобилей, есть театры, в которые ходят старушки, а есть театры, которые заполнены молодыми людьми. А ко мне ходит смешанная публика. Средний возраст около 40. Есть и пожилые и совсем юные. Им приятно друг с другом на моих спектаклях. Случайные люди приходят редко. В театр ходит меньше процента населения нашей страны, есть много городов, где и вовсе нет театров. И очень многие люди в провинции, придя в театр, в который привозят антрепризные московские спектакли с участием известных по кино артистов больше в театр никогда не придут. Потому что это чудовищная спекуляция на добром имени этих артистов. И люди, которые ходят в театры - это особая категория. Театр находится в такой же степени развития сейчас, как и вся наша страна.Театры - это социальное явление и в них такая же проблематика, как и во всей России. Отсутствие какой-то идеи, как этот театр может развиваться. У отдельных людей есть такие идеи, а вцелом у российского театра такой идеи нет. И у меня нет такой идеи, я не знаю, в каком направлении должен развиваться наш театр. Я делаю, то, что делаю. И вообще я один на сцене. Это такой скромный одиночный путь. И если ко мне приходит молодежь, то нельзя говорить, что молодежь вцелом ко мне хорошо относится. Есть активные люди, вот они и приходят. Мне этого достаточно, а им, наверное, нет. Вот они уходят в соцсети потому, что совсем немного нужных для них спектаклей, совсем нет того кино, которое было бы им близко.

- Многие выбирают между существованием в нашем государстве и возможностью уехать куда-то заграницу не в пользу родины. А вы могли бы, обидевшись на все, как Депардье, покинуть страну?

- Не могу себе представить что должно произойти, чтобы я покинул страну. В качестве беженца - может быть. В качестве изгнанного родиной - я не знаю, что для этого должно политически измениться в стране. Если мне придется ее покидать, то это мне именно придется.

- Пишите, гастролируете, музыкой занимаетесь. А на что-то еще остается время?

- Никаких хобби, никакого спорта, никаких горных лыж, никакого дайвинга! Может быть мне и хотелось бы, потому что это красиво и приятно. Но в этот момент мне нужно для себя решать: поехать ли куда-то на лыжах или нырнуть с аквалангом, или поехать домой и пописать, если у меня давно лежит что-то нереализованное? Очень хотел длительного морского путешествия, такая возможность есть, но просто не могу себе этого позволить. Я же очень медленно пишу, делаю один спектакль по три года, думаю над этим, сомневаюсь... Если человек уехал в Индию на какие-то духовные поиски, это чаще всего говорит о том, что у человека нет идеи нового спектакля, фильма или книги. И, скорее всего, ее и не появится. И найти идеи в горах Индии или Китая невозможно. Идеи находятся здесь, только на родине.

- Любому творческому человеку приходится сомневаться, случаются ли приступы самобичевания?

- Нет. Я сомневающийся человек, но я очень уверен в том, что делаю как писатель и том, что делаю на сцене. Над этим я долго и тщательно работаю.

А в жизни много разных сомнений. Покупать или не покупать? Как воспитывать ребенка? Ходить на фильм или нет? Общаться с человеком или не общаться? Попросить прощения или ждать, что его попросят у меня?

- Сложно просить прощения?

- Вообще не сложно (смеется)! Как и говорить «спасибо». Для меня сложнее лечь спать и уснуть, если не попросил прощения. Я лучше позвоню, если даже не считаю себя неправым. Попрошу прощения, а потом усну.

Юлия ХОЖАТЕЛЕВА

КП-Ярославль

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе