«Могу сказать без ложной скромности: я — народная артистка»

Наталья Крачковская — о карьере в кино, великих режиссерах и актерах.
3 марта скончалась заслуженная артистка России Наталья Крачковская. Ей было 77 лет. Улыбчивая, позитивная, она умело скрывала свои многочисленные недуги. 
Фото: РИА НОВОСТИ/Владимир Вяткин


Наталье Леонидовне можно было позвонить в любое время. Она никогда не отказывалась дать комментарий или интервью. До последнего она вела активный образ жизни — ездила на кинофестивали, путешествовала с подругой по миру. Корреспондент «Известий» Зоя Игумнова встретилась с Крачковской на кинофестивале в Благовещенске около года назад. Наталья Леонидовна спросила разрешения, может ли она курить в присутствии корреспондента. И получив одобрение, передумала. «Вы же не курите, — сказала она. — Ну и я потерплю». Так начался один из последних разговоров «за жизнь» с Натальей Леонидовной.


— Наталья Леонидовна, вы знаете историю своей семьи? Кто ваши предки?

— Я из старинного дворянского рода. Урожденная Белогорцева. Мой дед был из терских казаков. Он служил при дворе Николая II. Всю жизнь охраной царя занимались только терские казаки. Еще со времен Петра Великого. Моему предку было жаловано дворянство Петром. Триста лет уже нашему дворянскому роду.

— Как с такими серьезными предками вы решили стать студенткой театрального вуза?

– Я не была студенткой. И не имею актерского образования. Это едва не стало препятствием для моего вступления в Союз кинематографистов. Никогда не забуду, как меня принимали. В кабинете сидели известные режиссеры, чиновники от кино. Когда дошли до моей кандидатуры, мне вдруг предъявили: «Ну какой Союз?! И речи не может идти. Ведь у актрисы даже нет специального образования». Тогда встал Савва Кулиш и сказал: «Скажите, пожалуйста, как вы считаете, она хорошая актриса?» — «Да, актриса хорошая, но...» — «Тогда, может быть, мы скажем ей спасибо, за то, что она не тратила на свое образование государственные деньги». В мою защиту выступил и Михаил Глузский. Мы с ним никогда не пересекались на съемочной площадке. Он просто видел мои работы в кино. Он сказал: «У нас очень много актеров, получивших высшее образование, но даже не работающих по специальности. Возможно, они и работают, но неизвестно где и неизвестно как. А этот талант пришел к вам с улицы и сам предложил себя. Признайтесь честно, вы его используете. Наташей сыграно уже столько ролей — и вы считаете, что эта женщина не имеет права на членство в Союзе кинематографистов? По-моему, это неприлично». После таких слов защитников меня тут же приняли в Союз.

— Сколько вам тогда было лет?

— Да лет 40. Я уже сыграла в картинах «12 стульев», «Иван Васильевич меняет профессию».

— Звание заслуженной артистки вам на тот момент тоже еще не дали?

— Что вы. Звание это мне дали только в 60 лет. А про «народную» даже речи не идет.

— Если бы вы служили в труппе какого-нибудь академического театра, то звание могли бы получить, отработав определенное количество лет. Так сказать, за выслугу. Руководство театра могло бы подать документы на присвоение звания.

— Ну, а я — вне театра! Я всегда была актрисой кино. Поэтому на меня никто и не мог подать документы. А ходить по чиновникам и что-то выпрашивать я никогда не буду. Я считаю, что это неприлично. Нет — и не надо! Но вы знаете, могу сказать без ложной скромности, я все-таки народная артистка.

— Безусловно.

— (Смеется.) Я — хорошая артистка.

— Есть в Японии такое определение «народное достояние»...

— ...и я то самое достояние (смеется).

— Как вам кажется, может ли артист трудом доказать, что он талантлив?

— Ну, я сижу перед вами. Хотя — нет. Все-таки, думаю, Господь в темечко поцеловал (смеется).

— Вы же работали еще с Шукшиным. Играли в его «Калине красной».

— Василий Макарович трепетно ко мне относился. Я ему нравилась. И поэтому был внимателен ко мне. И если бы он успел снять свою следующую картину, думаю, наверняка бы пригласил меня и в ту работу. Это была бы совсем другая моя биография в кино.

— Почему вы решили, что ему нравились? Он оказывал вам какие-то знаки внимания? 

— Нет. Но он так смотрел на меня, что я всё понимала. Ох, он бы был таким Стенькой Разиным. Его жену должна была играть Лида Федосеева-Шукшина. Там есть такой персонаж — барыня. Вот если бы всё случилось, наверняка играла бы ее я.

— Это вам кто-то шепнул?

— Да. А он бы играл Разина, который был влюблен в эту женщину.

— Вы счастливый человек, работали с большими художниками — Шукшин, Гайдай...

— ...Юра Яковлев — блистательный артист и очень милый, добрый, мягкий. Никогда не забуду, как на картине «Иван Васильевич меняет профессию» я ему говорю: «Юра, у меня что-то не получается». А он: «Не надо нервничать. Всё прекрасно у тебя получается. Давай начинай». Он был настолько спокойным, что вселял спокойствие и в меня. И после общения с ним я, совершенно не нервничая, выходила на съемочную площадку. Вы знаете, Юра безумно хотел сниматься в этой роли. Когда он был на кинопробе, то играл эпизод в костюме царя. Из-под шапки Мономаха у него всё время челка выскакивала. Режиссер ругался: «Ну, Юра, уберите наконец челку со лба, что она у вас торчит». Тогда он попросил гримера: «Дайте-ка мне ножницы». Она ему дала их, а Юра — раз и отрезал эти непослушные волосы. Шапка наделась, и ничто ему больше не мешало. Его утвердили на роль. И я скажу, это одна из блестящих его работ. 

— Кого еще вспоминаете добрым словом?

— Леню Куравлева, с которым я много работала. Валерия Носика. Удивительный был актер, еще больше — человек. Пуговкин Михаил Иванович. Это сильные, большие артисты. Никулин Юра (смеется).

— У вас была роль в «Мастере и Маргарите» у Кары. Фильм со странной судьбой. Столько лет лежал непонятно где.

— Была там какая-то свара, о которой мы не знаем. Но я играла у Кары мадам Жорж, маринистку. Всю такую правильную, деловую женщину в черном парике. Одним словом — советский комиссар. Жаль, что ее не увидели вовремя. Это совсем другой образ. Но я не грущу. У меня было много разных ролей. И, слава Богу, все мои героини не похожи друг на друга, с разными характерами и судьбами.

— Как вам кажется, почему у фильма Кары «Мастер и Маргарита» такая странная судьба?

— Я не знаю. Хотя роман весь наполнен мистикой. С актером, который играл Воланда, будь то в театре или в кино, всегда что-нибудь случалось. Гафт, игравший Воланда,  болеет. Я понимаю, что, может быть, не от этого, но кто знает. А те, кто в театре играл эту роль, часто уходили из жизни раньше срока.

— Некоторые считают, что роман — это бесовщина.

— Слава Богу, у меня не было никаких сцен с чертовщиной. Но вот в спектакле «Бес фантазии» по Набокову мне досталась роль черта, и тогда я начала здорово болеть. Пришла к священнику, а тот на меня смотрит и говорит: «В чем дело? Почему ты так плохо выглядишь? Сейчас я тебя отмолю, но ты сегодня же позвонишь в театр и скажешь, что больше этот спектакль играть не будешь». Я тут же снялась с роли.

— Не жалеете?

— Нет! Год играла черта, хватит.

— Некоторые, реагируя на то, что происходит в нашей стране, говорят, что готовы уехать. Вы тоже уехали бы, будь ваша воля?

— Нет, ни в коем случае. Я — русская! И жить можно только там, где ты родился. В гости — пожалуйста, могу на недельку съездить. Но как это я буду жить в стране, где люди не говорят на моем родном языке. У них другое восприятие жизни, другой менталитет да вообще всё другое. Чтобы нашу страну перелететь, надо потратить часов 8–9. Во какая! 
Автор
Александр Павлов
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе