Как иностранным туристам, так и россиянам упорно «втирался» образ «эстрадного народного фольклора» - глупый, с накрашенными красными щеками, пляшущими под фонограмму петрушками с удалью в пустых глазах и гипертрофированно яркими костюмами.
Десятилетиями «спасатели» народных традиций с энтузиазмом делали свое дело. Да так, что даже школьники, которых родители отдавали в кружки народного творчества, стеснялись признаться в этом соседу по парте. Результат этой почти «столетней войны», надо признать, есть - стойкая аллергия у любого здравомыслящего человека на словосочетание «народная музыка».
Как это произошло? Влияние иностранных агентов? Заговор? Нет, такого результата достигли работающие с фантастическим рвением так называемые «люди на местах». Они выскоблили из корневой музыки все, что им казалось сомнительным, настоящим, живым. Музыкантов приодели, научили тянуть ножку. Как с конвейера страну заполонили лубочно-матрешечные коллективы, которые поют на днях городов, праздниках у здания мэрии, на отчетных концертах и даже представляют культуру России за рубежом.
Я еще раз скажу, это не был заговор, это была страсть выслужиться, не подвести, сделать так, чтобы «комар носа не подточил». И вот результат, который я наблюдал в годы работы на радио: выросло не одно, а уже два-три поколения музыкантов, которые сознательно стараются стереть в себе свою «русскость».
Предельно удалиться от корневых традиций, ни в коем случае не использовать ни интонации, ни ноты. В конце 90-х в обиходе музыкантов нарочито появилось слово «Лондон»: мы записывались в Лондоне, мы «мастерились» в Лондоне, наши музыканты одеваются в магазинах Лондона, нам альбом «рулил» саунд-продюсер из Лондона. Вся музыка тех лет тупо превратилась в кальку с бритпопа.
Дальше вкусы разошлись, кто-то копировал штатовский панк и альтернативу, кто-то - французский рэп, кто-то - кельтский задор, кто-то - мексиканский рок. Ясно было одно: тренд последних поколений - держаться как можно дальше от своих корней, потому что это стыдно. И музыкантов тут не за что винить.
Но надо признать, что год назад что-то поменялось. Точный диагноз происходящему я не могу поставить, я как просто человек, в круг общения которого не входят власть имущие люди. Я могу только ловить «сигналы».
К примеру, шестой год подряд мы проводим фестиваль world music «Дикая мята». На сценах выступают яркие музыканты из разных стран мира, которые в своем творчестве обращаются к своим национальным корням. При этом верность традициям не мешает им быть актуальными и востребованными. Горан Брегович (Сербия), Нино Катамадзе (Грузия), Шинейд O'Коннор (Ирландия), Tonino Carotone (Испания), Oquestrada (Португалия), Locomondo (Греция) - список можно продолжать бесконечно. Они верны себе и являются у себя на родине артистами номер один, собирают стадионы, выступают на вручении Нобелевской премии (Oquestrada), ездят с кругосветными турне, их музыка становится саундтреками к знаковым кинофильмам, о них пишет мировая пресса, они гордость и часто музыкальный символ своей страны.
И мы ратуем за то, чтобы и у нас в России таких символов было поболее. Наши фестивали - благодатная почва для восстановления корневой культуры. Но, несмотря на то что тысячи и тысячи людей приезжают на наш фестиваль, мне всегда казалось, что мы существуем в некоем параллельном мире. Нет радиостанций, где играет эта музыка, нет телеканалов, где ее показывают, нет музыкальной прессы, а традиционным административным ответом на просьбу о помощи была стандартная отписка - зачем вам помогать, вы и так хорошо справляетесь. И то, что мы шесть лет подряд раздуваем уже почти затухшие искорки интереса к корневой культуре, кажется, нужно только нам самим.
В этом году все поменялось кардинальным образом. Наши «мятные» музыканты играли на празднике Ивана Купалы и Масленице, на бульварах Москвы, у стен Кремля. Лед тронулся? Если так, то я доволен. О развитии событий доложусь.
АНДРЕЙ КЛЮКИН, ПРОДЮСЕР ФЕСТИВАЛЯ «ДИКАЯ МЯТА»