— Как ни странно, было. Сейчас, ха-ха, по-моему, уже нет (я с нее начинал, цирковую школу закончил как эквилибрист). А вот на сцену выхожу до сих пор! Конкретно сейчас отпуск, готовимся с женою, а в декабре начинаем гастроли по Германии и Голландии.

— Потрясающе, но не трудно ли?

— Да если б было трудно, то и не работал бы, правда? Зачем себя насиловать? Искусство продлевает жизнь. Вот сейчас дома сижу, реквизит делаю, продумываю трюк, музыку ищу. Новое — это прекрасно! Когда у тебя есть завтрашний день — это и продлевает жизнь.

— А что конкретно мастерите? Чемоданчик?

— Да нет, мелочи. Есть такая пословица: пока не прыгнул, не говори “ап!”.

— Гоп.

— Ну хоп. Давай, номер выйдет, потом и поговорим. А слесарить надо уметь обязательно. Это такой счастливый момент был, когда меня мама устроила работать учеником слесаря. Так пригодилось, что представить сложно. Потому что пару раз заказывал реквизит где-то в театре — неплохо делали, но не то. А я вот сижу, не понравилось — изменю всё, мысли-то вперед идут.

— А образ ваш за столько лет не поменялся? Всё то же кепи и рыжие волосы?

— Образ не должен меняться; а так люди уж 50 лет узнают эту клетчатую кепку (хотя их столько уж было, тоже старели, грязные становились).

— Вопрос убийственный, но не задать не могу: почему не приезжаете в Россию?

— Вы же ответ знаете, надоело рассказывать, все это без толку. Как может туда тянуть? Ну есть такое слово “ностальгия”. Ностальгия — когда человек без дела сидит на диване. Или на лавочке. И смотрит на облака. Вот это безделье. От которого, конечно, ностальгия. А когда у тебя много работы, мыслей, нужно делать быстрее что-то, ну какая тут ностальгия?

— Но не хочется приехать, выступить…

— Не хочется. И все великолепно знают. Конечно, обидели. Если бы я был простым человеком — ну работал себе всю жизнь и работал. Но я тоже и рисковал, и был в “горячих точках”, и 50 лет служил под знаменем Московского цирка! Вон в Бельгии в каких-то городах есть даже улица Олега Попова. А в Москве меня забыли, нет меня в Москве. Как вам, неплохой я москвич?

— Знаете, никто вас не забыл, точно!

— Слава богу, это меня очень радует, и в Книге рекордов я вписан как самый популярный артист цирка и на Западе, и на Востоке…

— У вас прежде прозвище Жирный было…

— Не, это не на манеже, это во дворе, в детстве… Кто Косой, кто Кривой, а кто и Жирный.

— Скажите, а у вас что, немецкое гражданство?

— Нет, у меня русский паспорт, но ввиду того, что супруга — немка, я имею право здесь жить.

— Но, уверен, гражданство-то без труда бы дали…

— Ну не знаю. Если и дальше будет такое отношение, чем черт не шутит… А живется здесь нормально. У меня небольшой домик, а главное — мастерская, куда могу пойти и в 2, и в 3, и в 4 часа ночи, что-то доделать, пока какие-то мысли лезут. Или сваркой займешься, а как же? Поэтому и живу, что есть чем заниматься. От безделья заржавеешь.

— А публика немецкая как?

— Такая заводная! Реакция? Вот смотри, такой вариант: выхожу в темноте, чуть-чуть маленький свет голубой для репризы “Луч”. Так люди, еще не видя, уже овацию устраивают во мраке. Как будто вышел с того света, ха.

— На улице без грима не узнают?

— Раньше — нет, теперь стали.

— Кстати, супруга — большое для вас подспорье?

— Одно слово — судьба. Которая подарила мне такую женщину. Был в Германии на гастролях, она пришла на представление, стульев не было, я дал стул, короче, романтическая история, даже не знал, что так получится. А потом нас бросил импресарио, убежал с деньгами, у труппы — ни копейки, не знал, как домой добраться. Появился другой импресарио, предложил через месяц гастроли. А куда этот месяц деваться? Вот будущая жена-то и сказала: давай-ка у меня будешь это время. Так и остался. А что в России? Деньги там пропали, которые на старость собирал… В общем, жизнь пошла с нуля. Судьба играет человеком, а человек играет на трубе.

— Вы как-то сетовали, что ваш внук не пошел в клоуны, хотя и попробовал…

— Да, мы выступали сезон вместе, а потом он увлекся машинами. Живет в Москве. Ну что ж, человек должен сам выбрать свой путь, чтоб потом не говорил: во-о-от, это вы меня заставили! Не надо. Нет так нет. У Чарли Чаплина было 13 детей, и никто из них не стал клоуном.

— А если бы вам в свое время предложили, вы бы возглавили Цирк на Цветном, не отказались бы?

— Это была моя мечта. Я даже квартиру поменял поближе к цирку, я ж все-таки к старости готовился, надо думать об этом. И не директором, но художественным руководителем — я бы с удовольствием. Надо делать то, что ты знаешь. Мог бы и Цирк на Цветном возглавить или на Вернадского. А что сейчас думать об этом? Поезд уже ушел. Но желание было. Мне хотелось взять к себе человек 5—6, сделать из них клоунскую студию, как делал в свое время Марк Соломонович Местечкин в старом цирке на Цветном.

— У вас были какие-то трения с Никулиным?

— Клялся в дружбе, вот есть совместные фотографии… Я хотел юбилей 60-летний праздновать у него в цирке, а там обвалился потолок в кассе. Но при чем здесь касса? А выступать собирался по пригласительным билетам, никто ничего бы и не продавал. Не цирк же рухнул, мало ли что где обвалилось! Короче, сказал — ну спасибо, пошел в цирк на Вернадского, где меня с удовольствием приняли.

— Как отметите юбилей завтра?

— Ну Голливуд с красной дорожкой устраивать не буду, соберутся все друзья, кто мне помогал в жизни, кто-то из Москвы прилетает, короче, большой семейный праздник. По-русски, за столом, и даже, наверное, с бутылкой.

— Вы любили по жизни выпить?

— Вот что тебе скажу: с кем поведешься, от того и наберешься. Меня бог от такой компании упас. Больше даже из-за профессии не стал. Не мог выпивать, потому что на проволоке работал. Однажды упал и сказал: всё, хватит. А упал, будучи — да-да — не в балансе. Это могло бы кончиться плачевно, ужас.

— Да но, по идее, в цирке никому нельзя! Дрессировщики…

— Идея, дорогой, остается идеей. От человека зависит. Но надо любить зрителя и таких вещей себе не позволять. Ты ж к детям идешь, а не к тете Моте.

— Как вам вообще удается держать сценическую форму — йога, диета?

— Да ну!.. Цирк всегда физически мобилизует. Рецептов нет. Кроме одного — репетиция. И этого хватит. Иной-то раз по три спектакля бывает. А пища… то, что здоровье позволяет, то и ешь.

— А машину давно водили?

— Постоянно вожу. А что тебя удивляет? Сначала был грузовик — а как иначе цирку по гастролям ездить с реквизитом? Всю Германию исколесил. Ничего страшного, здесь без машины нельзя.
А вот увлечения… Есть суббота и воскресенье. И вот хожу по местным базарам, которые называю “народным музеем”, покупаю там забытые вещи, инструменты, сегодня вот лампочка 3-вольтовая мне нужна.

— Так сколько лет точно не были в России со дня последнего визита?

— 20.

— И нет никакой надежды…

— Посмотрим, что будет 31-го.

— Ага, это какая-то тайна!

— Здесь тайна. А тайна очень простая: это внимание. Если придет какая-нибудь телеграмма… хорошая… почему не ответить, правда? А если забыли и внизу и наверху — ну забыли и забыли, главное — я себя не забываю! Посмотрим, сказал слепой, как пляшет хромой.

материал: Ян Смирницкий

Московский комсомолец