Ю. Ю. Шевчук в роли трибуна стал несомненным подарком для несистемных оппонентов уже в силу того простого факта, что он любим и популярен по всей стране – и даже за чертой МКАД. Он внушает представителям самых разных социальных групп личную симпатию, а, по крайней мере, две его пьесы – «Осень» и «Еду я на родину» – вполне могут занимать свое место в хрестоматии русской гражданской лирики. Притом что много ли у нас вообще здравствующих хрестоматийных авторов? – можно перечесть по пальцам одной руки, да еще и свободные пальцы останутся. Даже если рассматривать участие Ю. Ю. Шевчука в оппозиционном движении исключительно с точки зрения технологии «паровоза», локомотив из него совсем даже неплохой.

Правда, отдельные горячие головы пошли даже дальше, усматривая в артисте прото-Ельцина, т. е. потенциального Ельцина – в развитие идеи 1989 г. (а до того – польской идеи 1980 г.) об укреплении интеллигентского освободительства народным низовым протестом, символом какового укрепления является фигура народного трибуна. Для тех, кто забыл: в 1989–1991 гг. восторженные крики «Ельцин! Ельцин!» – это было очень массово и вполне искренне.

При этом, правда, забывается некоторая деталь. Чтобы стать Ельциным, кроме популярности, потребны также и иные качества. Ничуть не любивший Б. Н. Ельцина его предшественник на посту первого секретаря Свердловского обкома Я. П. Рябов отмечал: «Так получилось, что несколько моих друзей учились вместе с Ельциным. Я решил спросить их мнение о нём. Они говорили, что он властолюбив, амбициозен, что ради карьеры готов переступить даже через родную мать. «А если ему дать задание?» – спрашиваю. Они говорят: «Любое задание начальства он разобьётся в лепёшку, но выполнит». Признание неприятеля вдвойне ценно, ибо из него следует, что Б. Н. Ельцину была присуща сильнейшая воли к власти – признак прирожденного политического животного, и что он был сильный управленец. И то сказать: девять лет руководства крупной промышленной областью с последующим повышением на Москву – признак того, что о работе государственной машины будущий президент РФ имел некоторое представление.

Про Ю. Ю. Шевчука ничего такого сказать нельзя, что, собственно, ему никак не в укор. Из одного дерева режутся короли, из совершенно другого – поэты, так уж самим Господом Богом заведено. Страшно сказать, но А. С. Пушкин был бы, скорее всего, прескверным царем.

Все, возможно, и так, но чисто теоретические мнения о возможных царственных способностях Ю. Ю. Шевчука – это чисто теоретические мнения, которые, во-первых, могут быть разными, во-вторых, никак не могут отменять его права выступать в роли народного трибуна. При желании с ним можно полемизировать – отчего же нет, но во властных и привластных кругах случилась такая реакция на явление Ю. Ю. Шевчука народу, которую полемикой можно назвать лишь cum grano salis.

А именно пошли тексты, исполненные просто площадной брани. В кабак не ходи – и там такой срамоты от пьяных не услышишь. Пресс-секретарь главы Росмолодежи В. Г. Якеменко К. Потупчик – государственная чиновница, по должности всегда находящаяся при исполнении, – находясь при этом исполнении, в своем ЖЖ поименовала Ю. Ю. Шевчука «куском г...», на иных ресурсах был употреблен термин «фашистский подпевала», а также были приведены рассуждения об «эректильной дисфункции» артиста. Отдадим должное КПСС. У Б. Н. Ельцина тоже были неприятности от газеты «Правда» и 1 канала ЦТ, но представить себе такой жанр в 1987–1991 гг. было бы затруднительно. Равно как и при Брежневе и Хрущеве.

Можно долго обсуждать, что приличествует говорить чиновникам о популярных (да хоть бы и совершенно непопулярных) персонах, а что не приличествует, но и площадная брань, и самый жанр «Грязь такая, что хочется калоши надеть» – они, кроме того, что вызывают крайнее отвращение, еще и являются совершенно контрпродуктивными. При переводе полемики на такой уровень весьма большое количество скептиков и нейтралов переводится в число более или менее горячих симпатизантов трибуна Шевчука, хотя цель всех излияний вроде была прямо противоположная. Тут упоминание Ельцина и прото-Ельцина как раз уместно, поскольку попытки такого рода, пусть стократ более деликатные, только озлобили публику и только укрепили тогдашнюю ельцинскую харизму.

Безусловно, Интернет – это всего лишь чашка Петри. До всенародного резонанса, что бы там ни думали упоенные своим величием блогеры, тут довольно далеко. Но тут есть два смущающих соображения – кроме этических и эстетических, естественно, о которых что же и говорить.

Во-первых, никто не ожидал, что полемика с Ю. Ю. Шевчуком окажется столь ароматной и аппетитной. Если случилось одно нежданное событие, кто поручится, что вслед не случится другое, т. е. поношение Ю. Ю. Шевчука в том же, нам уже продемонстрированном жанре, но для широких народных масс – в газетах и по ТВ. А в этом случае эффект контрпродуктивности может оказаться столь массовым, что мало не покажется.

Во-вторых, повторюсь, Ю. Ю. Шевчук при всех своих качествах (все более вполне симпатичных) – это не то дерево, из которого режутся короли. Дендрологический факт. Но если завтра появится то дерево, из которого режутся, а ответ будет столь же разумен и прекрасен, то при таком способе ведения дел станет трудно ручаться за что бы то ни было.

Максим Соколов

Взгляд