Как нам обустроить современное искусство?

Отечественные реалии и западный опыт обустройства современного искусства: комментарии профессионалов и специалистов

 Директор музея современного искусства Марат Гельман, композитор Сергей Невский и главный редактор литературного журнала Андрей Василевский рассказывают о западных формах поддержания современного искусства и о том, какой поддержки они ждут от государства.

Современное искусство, не слишком востребованное официальными институциями (разве что только в самое последнее время), уже доказало свою жизнеспособность. Именно потому, что про него «все забыли», заставив выживать в одиночку, а оно взяло и выжило.

Ну да, то, что не убивает, делает нас сильнее, и то, что творцы актуальных симфоний и картин, романов и перформансов были оставлены на произвол судьбы, позволило накачать этим вновь возникшим институциям дополнительную мускулатуру.

Хотя справедливости ради нужно вспомнить перестроечные времена, когда некоторые западные фонды (Сороса и Форда) объявили поддержку российскому андеграунду и тем самым встали у основания системы отечественного contemporary art, а также поддержали систему существования серьёзных литературных журналов.

Но когда перестройка закончилась, вместе с ней закончились и западные деньги. Начальный импульс придал ускорение развитию новых институций, но затем постепенно сошёл на нет. Государство, вместо того чтобы подхватить помощь западных фондов (раз уж не получилось перехватить её), долго топталось в предбаннике, оставив писателей, художников и театральных деятелей выживать практически в полном одиночестве.

И выживали. Кто как мог, благо экономика стабилизировалась, с искусством нехотя, но делились. Однако пришли иные, кризисные времена, и очень правильно, что государство вновь вспомнило о творцах.

В начале ноября премьер-министр объявил готовность помогать «толстым» литературным журналам, теперь в послании Федеральному собранию президент упомянул о поддержке современного искусства.

«Частный корреспондент» неоднократно обращался к теме поддержки актуальных культурных течений в области литературы или же музыки, к примеру, собрав круглый стол, на котором современные композиторы мечтали о том, как можно было бы реально помочь серьёзному искусству достичь нового — столь важного для нынешней России — расцвета.

Изобразительное искусство

Случайно или нет, но именно изобразительное искусство выглядит в нынешней России той самой передовой, на которой создаются новые смыслы и отрабатываются новые технологии и стратегии существования в обществе.

Однако то, что основные международные успехи России в области культуры связаны именно с contemporary art, ставшим неотъемлемой частью интернациональной арт-сцены, случайным назвать нельзя: накоплен мощный опыт выживания и развития, который привёл к тому, что современное искусство становится важным трендом уже и внутри России тоже.

У российских собственная гордость и особенный путь развития. Однако нелишним будет ознакомиться и с передовыми иностранными технологиями. Именно поэтому ситуацию с американским и европейским опытом построения системы работы contemporary art комментирует Марат Гельман, директор Пермского музея современного искусства:

«После Второй мировой войны центр современной художественной моды переместился именно в Америку из-за особенностей тамошнего налогового законодательства. В нём существует простое налоговое изъятие: если бизнесмен делает подарок американскому музею, то ему выдаётся справка о том, что был сделан подарок такой-то стоимости. В налоговой инспекции тебе списывают 30% этой суммы.

Первым следствием этого является невыгодность дарения дорогих и разрекламированных художников. Покупаешь Уорхола за пять или за пять с половиной, тебе списывают, скажем, два. Невыгодно. Куда выгоднее искать молодых художников, покупать их работы и ждать, пока они станут дорогими. И дарить их музею выгодно, когда они уже входят в истеблишмент и приносят тебе не только списывание налогов, но и прямую прибыль.

Можно проследить закономерность: если доход бизнесмена превышает 1—2 млн в год, через некоторое время он почти автоматически начинает интересоваться современным искусством. И дело даже не в устойчивых атрибутах буржуазности, требующих украшения интерьеров и разговоров о высокодуховном.

Поиск молодых и перспективных, таким образом, со временем превращается в вид национального американского спорта. В достаточно азартную игру.

Отчего галерея в Америке и галерея в Европе — два совершенно разных механизма? Потому что обычно галерея в Нью-Йорке состоит из нескольких бизнесменов, основывающих её и нанимающих специалиста, которому они доверяют. Являясь, между прочим, и первыми покупателями «исходного продукта». Это всегда акционерное общество, заставляющее галериста рыскать по всему свету в поисках новых имён.

Именно поэтому американские галереи чувствуют себя увереннее европейских и редко появляются на ярмарках — поиск новых клиентов для них дело вторичное. Ведь институция изначально строится под конкретных инвесторов.

Американское законодательство делает музеи самыми крупными покупателями искусства. В каждом более-менее успешном городе есть центры современного искусства, выполняющие роль формирования и взаимодействия местной элиты: если ты приезжаешь в незнакомый город и хочешь узнать, кто здесь самый главный, то тебе достаточно пойти в музей современного искусства и ознакомиться со списком его попечительского совета.

Именно в Нью-Йорке определяют, кто главный немецкий художник и кто главный русский: именно нью-йоркский художественный истеблишмент назначил Илью Кабакова, а также Комара и Меламида главными русскими художниками, а Александра Бродского — главным российским архитектором. Ситуация, построенная на экономическом базисе, оказывается достаточно хрупкой — в момент военной операции «Буря в пустыне» американский художественный рынок мгновенно замер, между тем как европейский, хотя и не проявляющий чудес активности и постоянно роста, но связанный с многовековыми традициями коллекционирования частных коллекций, продолжал чувствовать себя превосходно.

В Европе коллекционерами движут иные, чаще всего неэкономические страсти, поэтому рынок оказывается более устойчивым к социально-политическим новостям.

Сразу же после судьбоносного вмешательства американских военных в дела Ближнего Востока ситуация коренным образом изменилась: на место «пирамиды» пришла «конференция»…»

Новая академическая музыка

В России творчество актуальных композиторов-академистов находится на периферии общественного и медийного интереса. Иным образом дела обстоят в Европе.

Современная качественная музыка обросла здесь огромным количеством институций, создав нечто вроде мощной индустрии серьёзных и качественных развлечений, соединяющих приятное с полезным, — системой фестивалей и концертов, позволяющих расслышать в диссонансах и громыхании свежих опусов голос мира.

Ситуацию с серьёзной музыкой в Европе из Берлина комментирует композитор Сергей Невский, премьера оперы которого недавно состоялась на фестивале в Бохуме:
«В Европе никто не думает о том, как извлекать прибыли из современной музыки. Но очень много о том, как привить интерес к ней детям, школьникам и любительским непрофессиональным музыкантам.

В самых богатых федеральных землях Германии в подобные проекты инвестируют миллионы, потому что институции (которые инспектируют) понимают, что если они не буду этого делать, то не только им, институциям, наступит конец, но и возникнут социальные проблемы, на противоборство которым потребуется куда больше денег.

Вот главное направление работы. Кроме обычных концертов и фестивалей, которых никто не отменял. Ну и просто с дилетантами работают. Я сам проводил концерт для школьников, детей трамвайных кондукторов и архитекторов.

После того как в 80-е годы в Европе появилось частное телевидение, во всех странах началось разрушение культуры, деградация. Но где-то этому научились противостоять, ибо поняли, что современная музыка литература, искусство — часть культурной самоидентификации, люди, способные её слушать, более креативны и, если угодно, более конкурентоспособны в современных условиях.

В России с институциями, конечно, труба, но зато есть интернет, который в Европе никто не принимает всерьёз. Поэтому публика здесь тоже изменилась.

Люди скачивают и слушают музыку всюду. Разумеется, у этого есть проблема: переживание музыки в интернете несравнимо с живой практикой.

Более того, слушатель в интернете — всегда посторонний, он не участник процесса, и непонятно, как перевести его из состояния пассивного потребителя в состояние активного слушателя концертов или даже исполнителя. Но это, я думаю, дело следующего этапа…»

Литература

Изящная словесность «страны слов» пострадала от наступления новых времён более других — из трибуна и пророка, общественно значимой фигуры писатель превратился в маргинального чудака и массовика-затейника, со всех сторон теснимого беспробудным коммерческим чтивом. У нас ведь получается, что всё золото, что блестит, и, заходя в книжный магазин, сложно отличить серьёзную книгу от макулатуры, которой становится всё больше, больше и больше.

К сожалению, большие издательства, выпускающие подавляющее большинство новинок, менее всего озабочены наполнением своей печатной продукции. Малые и небольшие издательства, ещё хоть как-то издающие серьёзные тексты, буквально поставлены на грань выживания тем, что готовы не бежать за рынком, но выполнять важную культурную миссию.

В такой ситуации многократно возрастает роль «толстых» литературных журналов, во-первых, сохраняющих уровень и достоинство великой русской традиции, а во-вторых, добирающихся по подписке туда, куда не добираются книги и даже интернет.

Андрей Василевский, главный редактор «Нового мира», самого солидного литературного ежемесячника, комментирует решение премьер-министра Владимира Путина о помощи тяжеловесам «толстякам» со сдержанным оптимизмом:

«Дополнительная государственная помощь литературным журналам, судя по всему, будет оказана. Какую-то часть тиража могут закупить для библиотек, предполагается и прямая помощь для повышения авторских гонораров и прочее.

Процесс пошёл. Тем не менее мне не хотелось бы предвосхищать события. Посмотрим, как это будет выглядеть на деле. Вот система грантов, которые журнал в последние годы получал от Федерального агентства по печати для осуществления «социально значимых проектов», мне понятна во всех подробностях, от оформления заявки до отчётности. А что и как будет теперь...

И будет ли новая государственная поддержка как-то связана с журнальным контентом? Наверно, скоро узнаем…»

CHASKOR.RU

Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе