Вена отдала дань «неисполнимому» шедевру

«Тристан и Изольда» в Венской государственной опере Новая постановка «Тристана и Изольды» в Венской государственной опере стала заметным событием уже потому, что оказалась напрочь лишенной режиссерских претензий на самовыражение, и как образец уважительной интерпретации первоисточника концепция Дэвида Мак-Викара, безусловно, заслуживает самого благожелательного внимания. Наиболее запоминающимся достоинством этого спектакля я бы назвал грамотное использование на редкость примитивных выразительных средств для достижения совершенно фантастических результатов.
Ну, в самом деле, что может быть проще цветовых аллегорий, да ещё с доминированием красного и белого, фрейдистской символики в виде огромной стелы с нанизанными на неё люминесцентными «кольцами Сатурна» и, разумеется, чёрного задника со звёздным небом?


Но именно эта узнаваемая доступность использованного сценического языка освобождает восприятие слушателя от необходимости угадывать и додумывать: всё настолько прозрачно, настолько подчинено самодостаточности вагнеровского шедевра, что создаётся бесценное по нынешним временам ощущение отсутствия режиссёрской концепции, и даже пластические этюды моряков и батальные эпизоды, сыгранные, как и положено на оперной сцене, не совсем удачно, не мешают этому погружению в нирвану вагнеровской музыки и её синтеза с текстом.
Возможно, именно поэтому концентрация чувственного внимания на исполнительской стороне произвела весьма неоднозначное впечатление: из премьерного ансамбля исполнителей безусловного восхищения, на мой взгляд, была достойна лишь Нина Стемме – лучшее вагнеровское сопрано на текущий момент: её богатый тембр, чистый округлый звук и мощная драматическая энергетика сплелись в достойную интерпретацию этой сложнейшей партии. Академически аккуратные верхние форте, которые многие исполнительницы Изольды если не откровенно «провизгивают», то весьма часто «прокрикивают», у Стемме получаются строгими и сдержанными. Я думаю, одним из секретов широкой популярности этой певицы является весьма редкое сегодня сочетание вокального достоинства с пластической экспрессивностью. Это сочетание несочетаемого создаёт эффект даже некоторой экстравагантности мельчайшего жеста или поворота головы, отличающихся порывистой резкостью. И именно этот эффект как нельзя лучше передаёт внутреннее напряжение героинь Стемме.

От исполнителя партии Тристана сегодня никто не ждёт ни откровений, ни свершений. Сегодня героических лавров удостаивается любой тенор, осмелившийся «посягнуть» и «доживший» до финала. Именно это печальное обстоятельство ярко проиллюстрировал Петер Зайферт: в целом всё прозвучало достойно, хоть и с некоторым интонационным «лавированием» в среднем регистре, да и драматически всё было весьма предсказуемо, если бы не самоубийственная самоотдача певца: с таким чудовищным надрывом эту партию, на моей памяти, не исполнял никто. И если к вокальной стороне исполнения можно предъявить немало претензий, то к драматическая убедительность созданного Зайфертом образа способна вызывать только восхищение.

С ролями второго плана было всё ещё интереснее: обычно убедительная, Янина Бехле в партии Брангены - в партии инкрустационно важной и значительной - показалась мне несколько зажатой, но эта вокальная поверхностность с лихвой компенсировалась точным интонированием и музыкальностью жестов. Йохен Шмекенбехер, исполнивший Курвенала, на премьерном представлении вызывал откровенную досаду не только слабым обесцвеченным вокалом и расхождениями с оркестром, но и нарочито вычурным набором телодвижений, призванных компенсировать исполнительскую блёклость. Однако в четвёртом спектакле, который мне удалось посмотреть и послушать, певец звучал уже ровнее.

А вот кто действительно порадовал, так это Штефен Милинг, блестяще озвучивший богатым насыщенным басом два монолога короля Марка. Посредством неожиданно жёстких вокальных акцентов артист показал совершенно оригинальный образ: его герой расстроен, раздавлен, но не разрушен. Марк у Милинга монументален, как настоящий правитель, и эта краска придала образу экстраординарное звучание.

Ну, и о главном – об оркестре. Эта работа Венских филармоников под руководством Франца Вельзер-Мёста - одного из наиболее интересных, хоть и не всеми принимаемых, интерпретаторов вагнеровских партитур – на премьере показалась мне немного монохромной: смещение акцентов в сторону меди укрупнило кульминации и добавило динамической экспрессии этой многочасовой медитации, но мелкие огрехи вступлений и весьма заметная разбалансированность оркестровой ямы с певцами, по-видимому, были следствием некоторой премьерной сыроватости, в чём мне удалось убедиться, послушав четвёртый спектакль премьерной серии спустя почти две недели.

Несмотря на то, что к некоторым нюансам работы оркестра, с точки зрения идеальной безукоризненности, всё ещё остались вопросы, эмоциональное впечатление от игры Венцев во второй вечер серьёзно скорректировалось. Я не только оценил удивительные динамические крещендо, которыми Вельзер-Мёст обрамлял пафосные кульминации партитуры, но и ещё раз обратил внимание на неповторимость исполнительской манеры этого удивительного оркестра. На буквальную, а не метафорическую неповторимость: Венские филармоники действительно всегда играют по-разному. И очень сложно сказать, лучше они это делают или хуже, - они это делают просто иначе: с добавлением нюансов и оттенков, с ретушированием неудачных решений и развитием интересных находок. Но главным впечатлением стал непередаваемый динамический драйв, заставлявший некоторых слушателей поёживаться и вздрагивать от напора звуковой материи.

И это при том, что Вельзер-Мёст не нагнетал и не огрублял, и даже не старался придать материалу «первородную» аутентичность в стиле Кристиана Тилемана. Он шёл дальше за Вагнером, отражая своей интерпретацией не столько эмоциональную последовательность, сколько психологическую логику происходящего на сцене, пытаясь каждым акцентом придать этой философско-лирической медитации исключительно психологическую убедительность, своеобразную эмоциональную аргументированность. Видимо, поэтому многим пуританам-вагнерианцам и критикам эта работа маэстро не понравилась. Но, думаю, по этой же самой причине новое прочтение эпохальной драмы Вагнера было встречено с энтузиазмом неискушенным слушателем.

Как бы то ни было, в год вагнеровского двухсотлетия Вена отдала достойную дань этому шедевру, от мировой премьеры которого в своё время отказалась, назвав это произведение Вагнера неисполнимым.

Фото: Wiener Staatsoper / Michael Poehn

 источник
Поделиться
Комментировать

Популярное в разделе